Конечно, маркиз не мог ей прямо задать такой вопрос, но его вдруг неожиданно поразила мысль, что девушка может знать или догадываться об отношениях, существующих между ним и ее мачехой, и о чувствах, которые она к нему питала.
Он подумал о том, что, хотя Кристин в редкие дни пребывания дома все время оставалась в классной комнате, до нее вполне могли дойти сплетни, которые передавали светские кумушки, или разговоры слуг, которые, как правило, прекрасно знали, что происходит на господской половине, и с удовольствием обсуждали это между собой, часто не обращая внимание на присутствие детей.
Поскольку маркиз много времени провел при дворе и имел богатый опыт общения с самыми разными людьми, он умел находить выход из напряженных ситуаций, которые могли привести к весьма неприятным инцидентам. Поэтому он мгновенно постарался сгладить неловкость:
— Конечно, вы правы, ведь, хотя я давно и довольно хорошо знаю вашего отца и мачеху, мы с вами встретились совсем недавно.
Мина на него даже не взглянула, тем не менее он улыбнулся ей своей самой обворожительной улыбкой.
— Поскольку вы теперь моя гостья, то это беда поправимая, и я надеюсь, что в будущем, когда мы будем с вами беседовать, то обязательно поговорим откровенно о многих вещах, которые представляют интерес для нас обоих. Это поможет нам лучше узнать друг друга.
Ему самому показалось, что он говорил очень уж напыщенно, но ему было необходимо как-то сгладить то настороженное, почти враждебное отношение к нему, которое он сейчас читал в глазах девушки.
«Но откуда я мог знать, что она в курсе наших отношений с Надин Лидфорд?» — подумал он с досадой.
Тиан уже понял, что был непростительно глуп и наивен, полагая, что чуткая, восприимчивая девушка могла не догадаться, что между ее отцом и мачехой возник кто-то третий, отчего отношения наверняка стали более напряженными.
К тому же он знал лучше, чем кто-либо иной, насколько неосторожны бывают женщины, когда они полностью погружены в свои чувства. Они готовы говорить о предмете своей любви с кем угодно — со своей служанкой, с парикмахером, с близкими подругами, и что-нибудь из слов леди Лидфорд о последнем любовнике, вполне возможно, достигло ушей ее падчерицы.
Никто, кроме него, не мог знать, насколько страстной была любовь, которую испытывала к нему Надин Лидфорд, и почему она вознамерилась женить его на своей падчерице.
Она с большой ловкостью устроила все так, чтобы он не смог отказаться принять Кристин у себя и чтобы никто никогда не догадался, что кроется за всем этим.
«Я должен быть очень осторожен в разговоре с девушкой», — подумал маркиз и вслух сказал:
— Вы найдете здесь, в Вент Роял, большое количество картин, мебели и разных предметов, связанных с царствованием Карла II. Это монарх, которым я всегда восхищался, и мне было бы очень интересно услышать ваше мнение по поводу того чудесного портрета короля Чарльза, который вы видели, поднимаясь по лестнице.
— Я обратила внимание на этот портрет, — ответила Мина, — и с удовольствием вспомнила, что по велению короля в Лондоне впервые появились утки в Сент-Джеймском парке.
— Откуда вы узнали об этом? — удивился маркиз.
— Он также добыл для парка пару цапель.
— Из Астрахани, — пробормотал маркиз. — Это был подарок русского посла.
Он заметил, что, когда разговор вернулся вновь к птицам, из глаз девушки исчезла настороженная враждебность и ее голос снова зазвучал непринужденно. Маркиз находил его необыкновенно мелодичным.
— Мне кажется, что вы прекрасно разбираетесь в пернатых, но больше всего вас почему-то интересуют утки? — спросил он с удивлением.
Мина чуть было не сказала ему, что, когда они жили в болотистых низинах Линкольншира, утки, которых в то время изучал ее отец, были постоянным предметом их разговоров. Иногда он брал ее с собой, когда отправлялся проводить наблюдения.
Хорошо еще, что она вовремя вспомнила, чью роль здесь играет. Однако маркиз едва ли встретит когда-нибудь настоящую Кристин, так почему бы ей не интересоваться птицами? Когда правда откроется, ей уже будет все равно.
— Я люблю разных птиц, — ответила Мина после непродолжительного молчания. —
Но мне кажется, нет ничего прекраснее, чем наблюдать за полетом уток осенью на рассвете или когда наступают сумерки и гаснет последний луч заката. Они летят неровным клином и оглашают воздух прощальными криками.
— Полностью с вами согласен, — сказал маркиз, в изумлении глядя на девушку. — Только мне трудно поверить, что вы поднимаетесь так рано, чтобы наблюдать за ними.
— Напрасно. Я всегда рано встаю, чтобы наблюдать за утками, когда приходит время перелетов. Да и другие птицы… Вы знаете, что некоторых птиц можно услышать только на рассвете? А некоторых — только поздно вечером, певчего дрозда, например… А знаете, что мне довелось однажды увидеть?
Видя, с каким интересом слушает ее маркиз, Мина не могла удержаться, чтобы не рассказать ему историю, которой стала свидетелем в ее прошлые летние каникулы, которые она провела дома вместе с отцом, перед его отъездом в Египет.
— Так что же вы видели? — спросил маркиз, видя, что она задумалась.
— Там где я жи… останавливалась на время, — быстро поправилась Мина, — было озеро, в котором водились большие щуки. Там плавала утка с утятами, и щука хотела схватить одного из них. Так вы представляете, утка, завидев опасность, посадила всех птенцов себе на спину и быстро-быстро поплыла, унося их в безопасное место, на меньшую глубину.
Мина говорила с таким искренним воодушевлением, что нельзя было усомниться в ее правдивости. Тем не менее маркиз недоверчиво покачал головой:
— Неужели вы сами все это видели? — спросил он. — Я слышал, что такое случается, но всегда полагал, что это не более чем обычные охотничьи небылицы.
— Да нет же, я сама это видела.
— Тогда, значит, вам повезло. Мне самому хотелось бы увидеть что-нибудь подобное.
Мина ничего не ответила, так как в этот момент была полностью поглощена блюдом, что стояло перед ней. Она попробовала немного и оценила его вкус по достоинству, хотя и не поняла, что это такое.
Маркиз тем временем продолжал ее расспрашивать.
— А какими еще птицами вы интересуетесь?
— Если я скажу, что хотела бы как можно больше узнать обо всех птицах, какие только существуют на свете, вы вправе заметить, что на выполнение подобной задачи уйдут многие годы.
— Это действительно так, — кивнул он. — Но так как я собирался поговорить сейчас о вашем дальнейшем образовании, то хотел бы знать все об интересующих вас предметах, конечно, помимо птиц, интерес к которым мы с вами уже выяснили.