— Глубина уменьшается, сэр, — доложил Джон.
Я пометил на карте точку, где сейчас шла «Форель». Если верить записям Саймона, глубина достигала здесь ста восьмидесяти футов.
— Сто восемьдесят футов, сэр. Гидрофон не фиксирует никаких шумов… Три узла… Сто шестьдесят два фута… Сто пятьдесят… Сто тридцать восемь… Гидрофон фиксирует препятствия слева, справа, спереди… Никаких помех сзади…
Наконец-то я увидел остров Двух кривых дюн! Увидел в тот момент, когда на мгновение рассеялась прикрывавшая его дымка, и внутреннюю гавань. Единственную гавань, прикрытую ужасающим лабиринтом отмелей и банок, открывавшуюся взору лишь в те короткие минуты, когда дуновение бриза сдергивало с нее туманную завесу.
Меняя курс, я повел лодку к южной стороне, где море было глубже. Ранее я собирался поджидать АПЛ1 здесь и потопить ее, как только она войдет в канал. Теперь я несколько изменил свой план и решил уничтожить ее немного дальше, чтобы не блокировать выхода из гавани.
— Погружаться! — приказал я.
Едва захлопнув над собой люк, я сразу почувствовал необычную атмосферу, царившую на центральном посту. Джон был сух и корректен. По лицу юного лейтенанта Дивениша я понял, что он, как, впрочем, и все другие офицеры, не сомневается во внезапном помешательстве своего командира. Действительно, отдать приказ о погружении после нескольких часов такого нелепого поведения!
— Глубина? — коротко спросил я.
— Чуть больше девяноста футов, сэр.
— Держать три-пять-ноль!
«Форель» повернулась носом к тому месту, где, по моим расчетам, АПЛ1 должна была войти в канал.
— Положить лодку мягко на дно! Установить торпеды на восемь и десять футов! — продолжал я. — Приготовить все торпедные аппараты! Опустить перископ! Обе машины стоп! Режим тишины! — Я сделал знак Джону. — Передайте по радио, что я требую абсолютной тишины. Понимаете, абсолютной! От этого зависит жизнь каждого из нас.
— Есть, сэр, — ответил Джон, однако по его взгляду, в котором смешались и любопытство и жалость, понял, что именно он думает сейчас обо мне. Но командир есть командир, и лодкой пока командую я.
Джон передал мое распоряжение, и в лодке наступило полнейшее молчание. Казалось, можно слышать поскрипывание твердого песка на дне под «Форелью».
Прошел час… другой… третий. Мы все молча стояли на своих боевых постах. Никто еще не ел после объявления тревоги. По моему приказанию Джон распорядился, чтобы всем были розданы сандвичи, и мы снова стали ждать…
В тягостном ожидании прошел еще час. Джон и все остальные словно окаменели на своих местах. Они, конечно, не сомневались, что я схожу с ума, и чем дальше, тем больше, особенно после того, как целых шесть часов продержал экипаж на боевых постах, требуя от всех абсолютного молчания.
Солнце, очевидно, уже скатывалось к острову Св. Елены.
Часы показывали начало шестого. Чтобы несколько рассеяться от длительного вынужденного бездействия, я решил зайти в отсек Биссета и переговорить с ним.
Рядом с Биссетом топтался Элтон; он не заметил моего появления, и я услышал его шепот:
— …Да говорю же тебе, что спятил он! Настоящим психом стал. Наш Джон. Первый думает то же самое… Вот ты сидишь тут и слушаешь, слушаешь — часов, наверно, восемь подряд, как у кита в животе… урчит. Разве это не сумасшествие — заставлять нас…
— Элтон! — тихонько окликнул я.
Моряк повернулся и в оцепенении уставился на меня. С лица у него еще не успела сползти насмешливая гримаса — она-то и послужила последней каплей для моих и без того до предела натянутых нервов. Элтон раскрыл было рот, но не успел ничего сказать: потеряв самообладание, я изо всех сил ударил его ребром ладони по шее. Варварский удар, его редко применяют даже в уличных драках… Элтон обмяк, словно тряпичная кукла, и тяжело опустился на пол.
Биссет с ужасом взглянул на меня, но тут же сделал вид, что всецело поглощен своим делом. Я был противен самому себе. Я пощупал у Элтона пульс. Моряк был жив.
Внезапно Биссет вздрогнул, как пойнтер, учуявший добычу.
— Сэр! Сэр! — торопливо зашептал он.
— В чем дело? — резко спросил я.
Некоторое время он не отвечал, продолжая напряженно вслушиваться, потом торопливо заговорил:
— Слышу непонятные смешанные шумы… Вот уже ближе… еще ближе…
— Те же, что и раньше?
Биссет поднял голову и кивнул. Выхватив у него наушник, я прислушался. Да, те же самые! Я бросился на центральный пост.
Повинуясь моим командам, «Форель» приподнялась с песчаного дна и двинулась вперед, и в то же мгновение с нами произошло что-то невообразимое: стрелка кренометра словно взбесилась, нос «Форели» поднялся, лодка накренилась, и мы с Джоном повалились друг на друга. Заметив, как рулевой горизонтальщик Дэвис безуспешно пытается выправить лодку, я понял, что нас подхватил прилив и что, следовательно, об атаке нечего и думать.
У нас оставался один выход — лечь на дно и разобраться в обстановке, хотя это означало, что враг тем временем спокойно пройдет мимо нас. По крайней мере, я хоть взгляну на него…
— Поднять перископ! — распорядился я.
В первую секунду я даже ужаснулся, увидев клубящееся небо и бешеную толчею волн. Неудивительно, что на мелководье «Форель», даже под водой, вела себя как дикая лошадь.
В сгущающихся сумерках я увидел изящный силуэт боевой рубки обтекаемой формы. АПЛ1 уверенно направлялась в гавань острова Двух кривых дюн.
— Опустить перископ, — приказал я. — Погружение! Восемьдесят футов.
Берег скелетов на этот раз победил — АПЛ1 ушла безнаказанной…
— Возьмите команду на себя! — приказал я Джону; мне нужно было время, чтобы продумать дальнейшие действия. — Боевую тревогу отменить.
Я прошел в свою крохотную каюту и устало присел. Мною снова начал овладевать страх. Да, я был напуган одним видом боевой рубки АПЛ1! Не без труда мне удалось взять себя в руки.
…Наступила ночь, прежде чем я остановился на окончательном варианте нового плана атаки, из двух возможных: или идти в надводном положении, рискуя быть обнаруженным и тогда почти наверняка потопленным АПЛ1 (маневрировать мне было негде), или двигаться на перископной глубине, используя для ориентировки скалу Саймона и холм с тремя вершинами. Я еще раз взглянул на карту и невольно поежился: один неправильно понятый или недостаточно быстро выполненный приказ, и «Форель» окажется зажатой между отмелями и страшными рифами. Нет, я поведу лодку в надводном положении. Как только «Форель» войдет в гавань, АПЛ1 получит почти в упор торпедный залп. «Ну что ж, решено!» — мрачно подумал я и, отбросив циркуль, рассмеялся. Подняв глаза, я увидел, что. Джон удивлённо смотрит на меня. Я не заметил, как он вошел. Наверно, он воспринял мой смех как еще одно подтверждение того, что командир окончательно спятил.