Холодный огонь пробежал по всему телу Марко, и в голове будто взбурлило. Все мысли заняты были теперь только красотой этой женщины — и стремлением заключить ее в объятия. Марко шагнул вперед, страстно желая попасть в волшебную пагоду — к ее чарующей хозяйке…
— Остерегитесь, хозяин. — Голос Петра донесся словно откуда-то издалека. — Остерегитесь, ибо фея эта, может статься, дух лисы, который принимает облик прекрасной женщины, чтобы вытягивать жизненную энергию мужчин — опустошать и уничтожать их.
Но Марко не обращал внимания на далекий голос Петра. Он уже готов был рискнуть своей жизненной энергией — и самой жизнью — ради ласк этого неземного создания. Горящие черные глаза женщины, казалось, тянут его все дальше и дальше — будто хотят поглотить. И все же, когда желание достигло своего апогея, в голове у Марко вдруг возникла странная картина. Дымящееся поле боя, где посреди трупов лежит черная женщина. Лежит — и подмигивает ему…
— Стой! — послышался вдруг тонкий пронзительный вскрик. А потом какое-то небольшое существо бросилось к Марко и оттолкнуло его назад прерывая влекущий взгляд феи и разрушая ее чары.
Магическая пагода разом восстановила свои игрушечные размеры и укрылась под завесой паутины. А всю пещеру заполнил громкий насмешливый хохот феи Облачного Танца.
Все с интересом воззрились на маленькое существо, что спасло Марко от голодных объятий феи. А оно оказалось золотистым, похожим на кошечку сфинксом. Усевшись на выступ скалы, сказочное создание принялось вылизывать свою шелковистую шкурку. На очаровательной мордашке сфинкса светилась лукавая улыбка.
— Ну и ну, сфинкс! — удивился Никколо Поло. — Далеко же занесло тебя от твоей родины в западных пустынях.
— Да уж не дальше, чем вас, — отозвался сфинкс, не переставая увлеченно вылизывать свои крылья.
— Верно. Но ты-то как здесь оказался?
— Моим хозяином был купец из западных пустынных земель, что отправился на восток с шелковым караваном. Во время слепящей песчаной бури его верблюд отбился от остальных и, совсем потеряв дорогу, забрел в эту пещеру. А тут госпожа обольстила его — так же, как собиралась обольстить одного из вас.
— И где теперь твой хозяин? — поинтересовался Марко, все еще немного ошарашенный чарами феи.
— О, это занятная загадка, ибо теперь он там, наверху… вместе с остальными, — ответил сфинкс, взглядом указывая на сводчатый потолок пещеры, где истекали своим холодным дождем каменные сосульки.
— И впрямь занятная загадка, любезный сфинкс, — заметил Марко. — Что-то я не вижу, чтобы к потолку прилип какой-нибудь купец.
— Ты видишь окаменевшие останки обезумевших любовников феи, — сказал сфинкс. — Существо их высосано, и они до сих пор истекают последними остатками своих жизненных флюидов.
— Марон! — изумленно таращась на потолок, воскликнул Маффео. — Ты хочешь сказать, что эти сосульки — измочаленные останки людей?
Никколо торопливо перекрестился и пробормотал несколько воззваний к Святой Деве Марии.
— Иллюзия, — невозмутимо заметил ученый Ван. — Безусловно, иллюзия.
Взбешенный подлым коварством феи Облачного Танца, Марко выхватил из-за пояса короткий меч и рубанул по паутинам, занавешивавшим вход в коричную пагоду феи. Визгливый смех тут же перешел в яростный вопль… а потом фея умолкла. И когда Марко вгляделся в ее светящееся обиталище, теперь открытое для затхлого пещерного воздуха, то феи Облачного Танца там уже не увидел. Она обратилась в груду сухих белых косточек, словно там оставили разлагаться труп какой-то нежной пташки.
Марко вздрогнул — и наконец-то полностью очнулся. А в памяти снова возникла картина дымящегося поля боя, виденного им во время скитаний, поля, на котором незадолго до того сражались две татарские орды. И когда он, потрясенный до глубины души, брел по этому полю мимо обезображенных трупов мужчин и даже детей — тут и там то отрубленная рука, то голова, то лишенное членов туловище, — именно тогда Марко увидел, как ему подмигивает черная женщина. Лежа на земле с обернутым вокруг бедер халатом, женщина подмигивала ему. Марко никогда не слышал о чернокожих в этих краях, — но, подойдя ближе, понял, что женщина на самом деле не черная, а скорее лиловая. Темно-лиловая — как гниющий на солнце баклажан. Лиловая кожа до предела растянулась на распухшей плоти — местами тонкая оболочка уже рвалась и трескалась, обнажая желтый слой жира. Раньше Марко и не знал, что человеческий жир желтый.
И еще Марко в ошеломленном ужасе заметил, что женщина на самом деле ему не подмигивает. В глазах у нее шевелились личинки. И во рту, и в ноздрях. Оттого и казалось, что она подмигивает. Вонзившаяся в нее стрела явно была случайной — жирная до болезненности женщина нечаянно забрела на линию огня. Никто не просил ее там быть — как никто не просил и Марко найти ее там — мертвую, пристроившуюся среди трупов мужчин всевозможных народностей. Надо было двигаться дальше. И все же Марко прекрасно помнил, как притягивали его эти подмигивающие глаза…
— Все мы испытываем к тебе, благородный сфинкс, глубочайшую признательность за избавление моего сына от несчастной судьбы быть пожранным этой демонической феей, — низко поклонившись прелестному созданию, произнес Никколо. — Как нам тебя отблагодарить?
— В ваших бородах до сих пор остались песчинки западных пустынь, и я почувствовал их запах, — сказал сфинкс. — Тогда я подумал, что вы сможете доставить меня домой, где я снова смогу погреться и понежиться под горячим солнцем.
— Видит Бог, мы рады были бы доставить тебя домой, хотя и сами не знаем, когда судьба — и великий хан — позволит нам вернуться на запад. Так что пока можем предложить тебе, прелестный сфинкс, попутешествовать вместе с нами. Слышал я, что сфинксы весьма умелы в разгадывании загадок. Может статься, ты поможешь нам распутать тот клубок, что ждет нас на выходе из этой страшной пещеры, — ответил Никколо, адресуясь к сказочному существу с самыми похвальными словами, ибо всем известно, что сфинксы обожают лесть.
— Марон! Давайте-ка поскорее выберемся из этого жуткого места, пробормотал Маффео, старательно уворачиваясь от капель, что падали с каменных сосулек.
— Ну, вы и впрямь великие волшебники, коль сумели целыми и невредимыми выйти из этой пещеры, — заметил Царь обезьян, сидя на узловатой сосне и не сводя своих красных глазок с только что появившихся из пещеры путников.
— Тебе уже не стоит дожидаться второго слова феи, — отозвался Марко, засовывая свой покрытый паутиной меч обратно за пояс.
— Ха! — рассмеялась обезьяна. — Госпожа бессмертна и бесконечно перерождается. Ее последней песни я еще не слышал… и вы, между прочим, тоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});