или все вкалывали на стройке, а еще он нашел транспортную платформу, она находилась чуть в стороне справа от особняка, там, где в будущем появится здоровый ангар. А вот рядом расчищенное место с вырубленными деревьями и кустами, засыпанное битым камнем, а может, и щебенкой. Если бы у Головина спросили, он бы ответил, что это посадочная площадка. Хотя возможно это что-то другое, это место там, в будущем, было замощено. Соваться к телепорту нельзя, до строителей всего шагов двадцать, засекут мгновенно. Придется ждать вечера, когда работы закончатся и стройплощадка опустеет. Разве что попробовать прокрасться в барак и пошарить по вещам. Еда и вода лишними не будут. Приняв решение, Головин потянулся и осторожно направился к выходу.
Глава девятая
Головин выскреб банку из-под каши каким-то мясом, он даже ее подогрел. Как ни странно, плитка, которую он взял в этом доме, годы спустя пережила и драку с големом, и проход через портал. Запил все это чаем, который приготовил здесь же, на плитке. Да уж, налет на пустой барак можно считать удавшимся, он прихватил пару газет, относительно свежих, термос с водой, наполнив его из деревянной бочки, жестяной стакан, который складывался наподобие походной рюмки, три банки с различными кашами, поскольку коробок в кладовке обнаружилось с десяток, он не опасался, что его засекут. Бонусом стала булка черствого черного хлеба. Не смотря на то, что ей было дня три, он все равно спорол ее с огромным удовольствием. На все про все ушло минут десять, никто его не заметил, а то, что пропали незначительные вещи, так не деньги, этого никто искать не станет.
Спрятав опустевшую банку за печную трубу и убрав плитку в сумку, Головин занялся сканированием газет. Конечно, было тяжело водить по ним вслепую, но вроде бы справился. Так он получил новую информацию. Он точно оказался в империи, газета была от пятьдесят девятого дня тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, до катастрофы оставалось тридцать шесть лет. А до точки, в которую его закинули инопланетяне, шестьдесят семь.
— Был бы свет, я бы тебя читать поучил, — закончив сканирование, заявил ИИ, — но сейчас ничего не выйдет. Готов к продолжению лекции?
— Валяй, — сыто и благодушно разрешил Головин.
Уходить отсюда он решил вечером через телепорт. А еще он узнал код ближайшего города. Кто-то записал знаки прямо на карте района. Примитивная, но она вполне помогла определиться с местоположением.
— Теперь она будет касаться административного устройства империи, тебе нужно имя придумать, фамилии иметь можно только аристократии, то есть десяти магическим родам. Имена у артефакторов и людей, которые принадлежат к роду, из пяти букв и больше. У сословия военных и купцов и чиновников из четырех, фамилий нет, только прозвища. Простолюдины, коим ты станешь, имеют имена из трех букв и прозвище.
— Понятно, — тут же въехал Головин. — Ну, позывной за прозвище сойдет, а вот имя… — он задумался, — пусть будет Пав, есть тут такое?
— Чего тут только нет, — произнес ИИ, — и Пав встречается, правда, короткие имена редко имеют значения, просто набор букв.
— Ничего страшного, — ответил Головин, — давай дальше. Что там с правами у простолюдинов и остальных.
— Все права есть только у правящих семей, они выбирают из своих совет при императоре, девять человек, десятый император.
— Логично. Что там, у чиновников, купцов и военных? Кстати, почему среди нет мастеровых? Было бы логично.
— Были, два десятка лет назад, но новый император их упразднил, воду мутили. Так вот, у них есть что-то типа вашего парламента по десять человек от каждой группы. Они не занимаются законотворчеством, они — связь между властью и людьми. Им подаются прошения и предложения, которые сначала обсуждает круг, затем, если оно признано интересным, передается в императорский совет. Крупные чиновники чаще всего из правящих родов, те, у кого нет таланта к техномагии. Сила есть, а таланта нет.
— Понятно, а если техномаг родится вне этих десяти семей?
— Высоко ему не подняться, будет делать поделки в небольшой лавке. К серьезному не подпустят. Или уехать.
— Так, с этим понятно. Давай минут на десять сделаем перерыв, виски ломит жутко.
— Хорошо, — согласился ИИ и замолчал.
Головин же переваривал информацию. Полностью сословное общество, наверх в таком не подняться, во-первых, есть невыполнимое условие в виде наличия дара, во-вторых, в круг десяти никто не пустит. Начинать придется с самого низа, не дна, поскольку он зачем-то сунул пачку денег из стола хозяина этого особняка в карман, логика простая — тому больше не нужно, а Павлу зачем в апокалипсис-то? Но ведь сунул. Предчувствие? Может, удастся толкнуть то, что намародерил? Источники питания, есть еще пара дубинок на продажу, переговорники. Хватит на первое время.
— ИИ, подняться в этом обществе можно? — поняв, что ему не хватает данных, поинтересовался Головин. — Или переход из сословия в сословие не предусмотрен.
— Да, Пав, предусмотрен. Выше чиновничьего, к которому, кстати, относятся и стражи порядка, тебе не подняться. Но, чтобы туда взлететь, мало одной пачки купюр, потребуются связи. Частный бизнес тут не зажимают, живи, работай, но это не то, к чему ты привык.
— Понимаю. Ладно, давай дальше про союз, может, выгодней туда перебраться?
— Можно, но учитывая обстановку между странами, это не так легко. Вообще все будет не так просто. Человек без документов, выплывший из неоткуда привлечет внимание властей, что тут, в империи, что там. Запросто могут сцапать, как шпиона. Ну, это мы обдумаем чуть позже. Союз полностью противопоставляет себя жесткой иерархии империи, можно назвать это демократией. Я специально использую термин твоей планеты, чтобы было понятней. Здесь, определение совсем другое.
— Понимаю, не тяни.
— Союз пропагандирует свободу, правит там парламент, в который избираются люди из всех цехов и сословий. Он, не сказать, чтобы большой, около сотни человек, но там правят бал профессиональные политики. Отсюда вытекающие язвы — если в империи все решает узкий круг, то там…
— Кучка горлопанов, — мысленно ответил Головин.
— Верно, — согласился ИИ. — Отсюда и извечная коррупция, продвижение интересов тех, у кого есть деньги. Империя тоже этим грешит, но не в таких размерах, она более устойчива. Людям там живется получше, но не сказать, что уж особо сильно. Что там, что здесь никакой свободы слова, к которой ты привык.
— Я ее всегда недолюбливал, — прокомментировал последнее утверждение Головин. — Между свободой слова и говорить то, что вздумается, огромная разница. Обычные люди чаще всего это не понимают и путают вседозволенность с выражением своего мнения. Особенно это часто случается, когда разорван канал между языком и мозгом, и человек не понимает, что можно говорить, когда и кому. За что часто получает по роже. Так что там по союзу, кроме легализации, какие будут трудности?
— Там общество больше криминализировано. Как только ты задумаешь открыть свое дело, к тебе явятся те, кто захочет в долю. В империи с этим строго, криминал имеется, но не настолько организованный, как в союзе. Так что, тебе без разницы, где начинать. В империи отчасти будет проще, ты уже тут, далеко от границы, здесь к тебе не будут так пристально присматриваться.
— Ясно, давай-ка теперь ты поработаешь. Ты ведь в моих мозгах копаешься, и в курсе того, что я задумал?
— Конечно, и мой прогноз, что подобное предприятие прибыльней создавать в союзе, там вероятность успеха равна пятидесяти шести процентам против сорока четырех имперских.
— Разница не сильно велика.
— Верно, в союзе будет проще найти нужных людей, ветеранов стычек на границах, выкинутых на помойку в разы больше, но в империи твои идею будут приняты более благосклонно. Хотя, что у тех, что у других сила является монополией исключительно официальных властей.
— Ну, это очевидно, — мысленно усмехнулся Головин, — любое государство очень неохотно расстается или делится подобным.
— Кстати, а ты знаешь, тебе сильно повезло, та пачка денег, что ты вытащил из стола, это новые имперские деньги, их приняли в оборот всего год назад. А вот что с той тонкой, из кассы лавки в союзе, я не знаю, и лучше бы тебе их не светить.
— Учитывая отношения между странами, это уж точно. Слушай, а ты сказал, что есть и другие страны, которые входят в ту или иную орбиту, может