— Сани, — осторожно забрал мальчика себе, окружая целительским облаком его и девушку, — все будет хорошо, слышишь? Верь мне…пожалуйста.
Сания неловко кивнула, вытирая слезы. Облако успокаивало и она смогла задышать ровнее. Встала и пошла вслед за быстро удаляющимся мужчиной, как привязанная, чувствуя себя опустошенной и покинутой. Даже не обернулась, чтобы посмотреть на продолжающуюся борьбу между огневиком и правителем Севера, куда стекались все свободные воины.
Глава 20. "Люблю"
Уже минут пятнадцать топталась под окнами лазарета. Её не пустили, захлопнув дверь перед носом с быстрым: «Прости, дорогая» от Агот. Там что-то звенело, шумело, несколько раз даже разбилось, слышались встревоженные голоса. А когда неожиданно распахнулась дверь, Сания в надежде подскочила к ней с бешено бьющимся сердцем, но…то была только юная помощница Агот. Которая одна! помчалась в сторону главного дома даже без плаща. Ох, это совсем не добавляло спокойствия, вот совсем. Заглянула в проем и успела разглядеть лишь кусочек творившегося там бардака в обычно систематизированном помещении и напряжённую спину Акселя в голубоватом облаке¹, как дверь снова перед ней закрылась. Кажется, Агот даже её не заметила, шепча под нос что-то неразборчивое. Еще томительные минуты ожидания и вот со стороны дома раздаются торопливые шаги. Бабушка Ке идёт так быстро, как позволяют ей больные ноги, часто перебирая палкой. За ней помощница, кажется, её зовут Флор, чуть ли не подталкивает старушку вперёд.
— Иду, дорогая, иду, — отзывается бабушка и они проходят мимо, бросив на Санию тревожный взгляд.
Сердце ломает от боли. С Лейвом все настолько плохо, что вокруг собрались три целителя этого двора. О Всевидящий…
Находясь в звукоизолированной прострации, облокотившись лбом о холодной камень стены, Сания вдруг чувствует, как на плечи падает что-то тяжёлое. Резко оборачивается, испугавшись.
— Ну, девочка, — глубокий голос правителя окутывает со всех сторон, как и накидка. Она, оказывается, замёрзла, — пойдём. Нам тут делать нечего.
Сигурд чуть подталкивает девушку в спину и идёт на пол шага позади. Как все интересно сложилось. Сания на Севере была как огонь среди снега, и вокруг её тепла вылезали не только цветы, но и разные гады. Кто бы мог подумать, что вот с этими людьми они жили бок о бок, верили, строили планы, и их беспринципность могла вылезти в другой, более сложной ситуации. Кэрита, её отец Вольд и мать Холла, Дирой, теперь вот Снорр.
Они вошли в дом и дошли до его кабинета. Он был просторнее, тут было больше книг, рукописей, на стенах висели настоящие щиты с мечами, черепа рогатых животных. Её усадили в глубокое мягкое кресло, прибежавшая Мика натерла босые ноги мазью с резким запахом, одела тёплые носки и укутала сверху в тёплый плед. Вручила в руки горячую кружку и присела на диван после кивка правителя.
Сания сделала первый глоток, не чувствуя вкуса.
— Что там случилось, Сания?
Девушка рассказывала медленно и неторопливо, просто потому, что язык уже еле ворочался.
— …он просто ненормальный какой-то, — закончила, вяло пожав плечами.
— И ты ринулась защищать дефектных?
— Они не дефектные! — вспыхнула злостью. И откуда только силы взялись? Тут же загудела голова и, прикрыв глаза, Сани откинулась на спинку кресла.
— Ты молодец, Сания, — услышала и не сразу поверила. Её хвалят? Здесь на Севере? Сам правитель?
— Не стоит, — буркнула под нос, — неприятностей от меня больше.
— Не поспоришь, — хмыкнул мужчина, — но пока все идёт нам пользу.
Девушка смотрела на него, недоуменно хмурясь. Он точно головой не ударился?
— Иди отдыхай, девочка. Ты уже многое сделала.
Держась, а точнее практически повиснув на Мике, они добрались до комнаты, где Сания сразу же, не раздеваясь, повалилась на кровать. Сон пришёл моментально, погружая в спасительное забытие и тишину.
¹ — голубоватое целительское облако — признак использования родовой магии. Т. е., фактически, Аксель признал Лейва младшим братом, чтобы иметь возможность его исцелить. Так же было и с Сани — он назвал её невестой не только потому, что хотел бы этого, но и для того, чтобы вытащить из грани.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
×××
Сознание возвращалось медленно и плавно. Тело раскатанным блином лежало на кровати и не желало шевелиться. Веки подсвечивало красным, значит в комнате светло. Она проспала всего несколько часов или целые сутки? Открыла глаза и снова их закрыла. Лень. Устала.
«Лейв» — вспыхнуло в мозгу и она резко села, движимая большим выбросом адреналина. Вот только ее тут же повалили назад. В непонятках наткнулась на синее море глаз и попыталась отскочить ещё дальше.
— Какого черта ты здесь делаешь?! — выкрикнула было, но её уже сгребли в охапку.
— Пусти! — попыталась выбраться и даже заехать коленкой по сокровенному, но ноги тут же заблокировали.
— Прости меня, — выдохнул Аксель в макушку и лишь крепче сжимал в ответ на неё сопротивление, — я не должен был тебе говорить всего этого, я просто… — снова выдохнул, отметая ненужные мысли. Он не будет оправдываться. Он просто все исправит, — этого больше никогда не повторится. Обещаю.
Сания застыла в руках, напряжённая.
— Да пошел ты, — снова завозилась.
— Я люблю тебя, — и словно груз с плеч свалился.
— А я тебя не-на-ви-жу!!! — проскандировала девушка, заводясь, — ненавижу, слышишь! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!
Она отчаянно забилась в его руках, пытаясь высвободить руки и заехать лбом куда-нибудь да побольнее. Но Аксель сдерживал её одной рукой, второй чуть подтянул наверх и впился в губы.
Сания вертелась, кусалась, ругалась, мычала.
— Я люблю тебя, Сания… — шептал, чуть отдаляясь, и сам радовался этом словам, как ребёнок, — я люблю тебя…
Праздник в душе мужчины был строго противоположен смятению девушки. Её жгло желанием сопротивляться, не сдаться, не прогнуться, не стать вдруг слабой.
— Я люблю тебя… — повторил в очередной раз, нависая над ней.
Она не верила ни одному его слову, сколько бы раз он это не повторял. Поверила бы в страсть, в желание, в охотничьи инстинкты, но не в это вот.
И мужчина видел это по её глазам.
— Ты — моё дыхание.
На Севере все было завязано на дыхании. Все боевое учение строилось на дыхании, войти в боевой раж можно было через дыхание, а значит защитить свой дом, семью и себя, дыханием можно было согреться, пока ты дышал, ты считался живым. И назвать человека своим дыханием в буквальном смысле означало признать его своей жизнью, дать ему возможность и право управлять ею, открыться в своей слабости по отношению к любимому. А слабость на Севере практически равнялась смерти, поэтому далеко не каждый находил в себе силы и смелость назвать кого-то своим дыханием.
Они долго смотрели в глаза друг друга. Сания сначала пыталась бороться взглядом, им же выказывала неподчинение и вызов, но сталкивалась только с ответной нежность. И в ней хотелось растаять, может быть довериться, но… Страх сдаться был сильнее.
— Я хочу в туалет.
Аксель улыбнулся краешком губ и откатился в сторону. Прождал около часа. Мика уже принесла завтрак, сменную одежду Сание. Ярик сделал то же самое, доложил об обстановке. Уже собравшись стучаться, дверь неожиданно распахнулась.
Девушка переоделась, умылась, волосы собрала в пучок на голове, отчего без своей пышной копны выглядела непривычно. И от этого становилась слишком заметной её худоба, изможденность и тени под глазами.
— Завтрак, — он отошёл чуть в сторону, давая возможность увидеть заставленный стол. Ароматы уже давно заполнили комнату, но аппетита у девушки не вызывали совсем.
Сания тяжело вздохнула и покачала головой.
— Нет, я не хочу.
И пошла к входной двери.
— Ты упадёшь в обморок, если не позавтракаешь.
По её виду так казалось на самом деле. Она еле передвигала ноги и практически не держала спину прямо.
Сания уже схватилась за ручку, но остановилась, наклонив голову, как будто бы принимала тяжёлое решение. Потом вскинула её и прошла у столу. Стоя закинула в рот пару кусков мяса, запила травяным отваром, прожевала пару сытных бутербродов и вгрызлась зубами в яблоко. Удерживая фрукт во рту, стряхнула руки от невидимых крошек и посмотрела на Акселя. Тот стоял и ухмылялся, скрестив руки на груди.