Потом звук пощечины. Ну конечно, Сания так просто не дастся.
— Сумасшедшая женщина…невероятная… — не оставляет сомнений, что там именно она, — ну почему все ему, а? — простанывает мужчина за дверью, — я тоже могу быть хорошим мужем.
Потом короткий вскрик и разыгравшееся воображение Акселя слышит там не боль и возмущение, а наслаждение.
Все сжимается внутри от злости и негодования. Кажется, что сейчас раскрошатся зубы, одежда трещит от напряженных мышц и он уходит, не желая видеть и слышать продолжения. Решает дождаться её в комнате. Он поймёт, было ли у них что-то или нет. И если было — отправит домой. Сердце сжимается от этой мысли, а в груди болит так, что печёт глаза и тяжело вздохнуть.
Он видел, как она пришла в комнату и все расценил по-своему. Ноги и руки дрожат — конечно, после такого напора ещё б они не дрожали. Потом заходит в комнату и наблюдает, как она кричит в подушку. От радости? Вот дура. Смотрит холодно, все внутри замёрзло, словно перед ним не горячо любимая девушка, а очередная девушка на одну ночь.
Захлопывает дверь и видит её лицо. Растрепанная, губы припухшие, щеки красные, одежда измята и местами порвана. И паззл с громким треском складывается полностью.
— Зачем ты так, а? — спрашивает тихо.
Девушка поднимается с кровати и стоит на ногах, чуть пошатываясь. Бледная. Ну конечно, должно быть ей было больно в первый раз.
— О чем ты?
Голос режет по и так натянутым нервам и он запечатывает сердце. Хватит. Устал с ней бороться. Пусть едет домой.
— Что? Я тебе так неприятен, что решила отдать свою девственность другому? — вылетает презрительное из его рта.
Глаза Сании увеличиваются от удивления. Вот ведь… Наверное гадает, откуда он узнал про них с Дироем? Неужели попыталась бы скрыть?
— Откуда ты… — лепечет еле слышно. Что и следовало ожидать. Зрачки бегают по комнате, словно ища подмогу, — Рэм? — выдыхает она и едва не падает, но берет себя в руки. Сильная, слов нет. Даже слишком.
Аксель нахмурившись наблюдает за девушкой, которая стоит в растерянности долгую минуту. При чем тут Рэм вообще? Ещё один…
— Зачем пришёл? — голос звенит и резким движением руки она смахивает набежавшие слезы.
— Послушать, что скажешь, — сделал шаг к ней, но остановился, — чего тебе не хватало, а? А может вы давно с Дироем встречаетесь? За моей спиной, да? Зачем же вы так? — цокнул языком, — он сильный противник, мог бы оспорить моё право на тебя. Честно оспорить. А не вот это, — рукой показал на неё и сморщился, словно перед ним стояла не Сания, а ведро протухшего мусора.
Он говорил и совершенно не замечал, как предметы вокруг начинают тоненько звенеть, подрагивая пока в ещё не заметной глазу вибрации. Но резко замолк, когда ваза упала на пол. И она не просто разлетается на осколки, а разбивается в крошево, словно осколки месили ступкой.
— Уходи, Аксель, — глядит на него исподлобья. — вон! — падает все, что стоит на поверхностях, а розовый балдахин взметается, словно подул сильный ветер, — вон!!! — кренится шкаф и с грохотом падает вниз, переворачиваются столик и стулья, — ВОН!!! — он успевает выскочить и захлопнуть дверь, прежде чем в него влетело все, что есть в комнате.
По двери раздается множество тяжёлых ударов и он закрывает её на ключ. Даже самому себе не мог объяснить зачем. Сания продолжает бушевать, кричать в голос, разнося все в щепки. Не выдерживая ее крика, Аксель отходит и спускается вниз. Надо на улицу, на холод.
— Вар Аксель! Вар Аксель! — у дверей его нагоняет Ярик с разукрашенным лицом, — все готово.
— К чему? — непонимающе хмурится.
— Дык…это…вам варгесса не рассказала? — чешет подбородок паренёк.
— Все рассказала, — отрезают мужчина и толкает дверь.
— Вы на улице хотите? — теперь не понимает Ярик своего командира.
— Да что хочу, бл*дь? — взрывается Аксель.
— Ну…наказать. Он же на честь вашей невесты покушался, — не стушевался Ярик.
— Ш…что?
Холод волной пробежался по всему телу сверху вниз, смывая весь гнев, злость, раздражение, оставляя после себя опустошение и звенящую тишину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты сказал? — хватает парня за грудки.
— Вы же сказали… — начинает тараторить, но под сверкнувшим взглядом собирается и рассказывает все, что видел.
— Где он?
— Там же. С ним лекарка, — бежит за уходящим мужчиной Ярик.
Злость накатывает по новой, но теперь Аксель злится на себя. Вспоминает глаза Сании, весь её вид. Девочка была в ужасе от произошедшего, а он этого не заметил! Костерит себя последними словами. А потом этот её выдох «Рэм?». Черт! И сейчас кажется, что в тот момент он слышал треск её разбившегося мира, но отмахнулся. Не обратил внимания. Бедная, бедная его девочка. Была бы возможность врезать самому себе, врезал бы с удовольствием.
Распахивает дверь кабинета и замечает уже заживающий след от ожога на лице Дироя. Кабинет разгромлен, перевернут вверх дном. Сания сопротивлялась, а он вместо того, чтобы помочь, ушёл. Ушёл! Мерзкое чувство презрения к самому себе заползло в душу и его передернуло.
Дирой с завязанными за спиной руками ухмыляется.
— Пошли, — кидает Аксель и выходит.
Не одеваясь идёт на полигон. Освобожденный Дирой и ещё пара парней идут следом. Никто не верещит от ужаса или несправедливости, никто не молит о пощаде, никто не бежит докладывать правителю. Все знают правила. Север жесток не просто на словах. И здесь выживает сильнейший.
— Ради такой женщины и умереть не страшно, — выдыхает мужчина, раздувая кровавый пузырь у рта, перед тем как его сознание исчезает навсегда.
Глава 18. Наставление
Аксель неуверенно стучит в дверь.
— Сани? Я сейчас войду.
В ответ тишина. И чувство, что такое уже было, холодом скользит по позвоночнику.
Распахивает дверь и…нет. Она не умирает здесь в одиночество. Её просто нет.
Все в комнате перевернуто вверх дном и разнесено в щепки да в осколки. В ушах звенит её крик и становится страшно от понимания, что это он, он! довел её до такого состояния.
Ставни одного из окон раскрыты нараспашку и с затаённым ужасом смотрит вниз. Выдыхает. Тела нет, как, впрочем, и следов. Она не уйдёт за ворота, её просто не выпустят, значит прячется в одном из домов двора.
×××
Караульные в удивлении оглядываются на решительно прущую вперед женщину. Кто там — сложно понять из-за накинутого капюшона, но все равно приветствуют.
Агот поднимается по лестнице и без стука заходит в кабинет Акселя, где племянник сидит на стуле, запрокинув ноги на стол. Рядом наполовину пустая бутыль с красным содержимым. Аксель пил. В одиночестве. Наверное, впервые в жизни.
— Ну, молодец, — проходит вглубь комнаты и отнимает бутылку, — наломал двор и теперь как последний трус решил напиться. Ничего не добавишь.
Выливает жидкость прямо на пол.
— Те-етушка, — тянет мужчина заплетающимся языком, — хорошее было вино…
— Да ну? — подходит и наклоняется так, чтобы лица были на одном уровне, — девушка тоже хорошая?
— Хор-рошая, — улыбается мужчина, — а я вот да, накосячил.
— Что делать будешь? — не отступает женщина.
— Домой отпущу, — вздыхает Аксель и роняет голову на грудь.
— Придурок, да простит меня сестра, — тихо выругивается Агот и выливает на голову воду со стола.
Аксель вскидывается, фырчит, вытирает воду с глаз.
— Ты чего? — удивлённо спрашивает уже нормальным голосом.
— Вот так-то лучше, — довольно улыбается лекарка и садится на диван, — значит слушай сюда, сынок. Любишь её?
Аксель хмурится и кивает, чувствуя, как по груди расползается горечь.
— Сколько вы знакомы?
— Месяца два может.
— А сколько вы прям близко знакомы? Я имею ввиду, у вас была возможность узнать друг друга?
Аксель хмурится сильнее, потому что начинает понимать, к чему клонит тётя.
— Во-от, ты сам уже понимаешь, да? Но я все-таки скажу. Ты привёз девушку в незнакомое место. Скрывал, что назвал ее своей невестой. Совершенно не дал ей возможности прийти в себя и уехал на три дня, оставляя на съедение этим змеям. Набросился, как дикий зверь, даже до конца ничего не выяснив. Бедная девочка, как долго не могла успокоиться, — лекарка с грустью качает головой, — а теперь говорит — домой отпущу. Тьфу. Ты не дал ей ни одной возможности узнать себя, Аксель, — подаётся вперёд, — а сейчас сидишь и коришь себя, что она до сих пор с тобой воюет.