— Ну хорошо. Но ты не сможешь диктовать условия Уинстону. Судя по его поведению, у него нет возражений.
— До тех пор, пока не вмешаешься ты.
Оливия фыркнула и изобразила обиду.
— Как ты можешь думать, что я на такое способна!
Миранда снова взялась за чтение, но не смогла сосредоточиться, потому что в уме считала: двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Она знала, что Оливия не в состоянии помолчать более двадцати секунд.
Семнадцать, шестнадцать…
— Из Уинстона получится замечательный муж. Тебе не кажется?
Четыре секунды. Это рекорд даже для Оливии.
— Конечно, он еще молод, но и мы молоды, — не унималась та.
Миранда не отвечала, продолжая смотреть в книгу.
— Тернер, вероятно, тоже стал бы замечательным мужем, если бы не появилась Летиция и не погубила его.
Девушка резко подняла голову:
— Ты не считаешь, что твое замечание неуместно?
Подруга улыбнулась:
— Я же знаю, как ты все воспринимаешь. Оторвись от книги. Не хитри!
— Тебя не слышать почти невозможно.
— Я просто сказала… — Ее взгляд переместился на дверь позади Миранды. — А вот и он. Легок на помине!
Миранда повернулась, чтобы поверх спинки дивана увидеть вошедшего.
Но это был не Уинстон.
— Жаль тебя разочаровывать, — с едва заметной улыбкой произнес Тернер.
— Простите, — смутилась Миранда. — Мы только что говорили о вашем брате.
— И о тебе тоже, — уточнила Оливия. — Только что. Поэтому я сказала: «Вот он».
Тернер уселся напротив Миранды. Оливия наклонилась вперед и кокетливо положила подбородок на ладонь.
— Я говорила подруге, что ты был бы ужасным мужем.
— Справедливо, — усмехнулся он.
— Но я собиралась сказать, что при правильном к тебе отношении ты мог бы исправиться.
Тернер встал.
— Я ухожу.
— Нет, постой! — засмеявшись, крикнула Оливия. — Я шучу, конечно. Ты совершенно неисправим! Но Уинстон… Он такой податливый… как глина.
— Он бы обиделся, — заметила Миранда.
— Только не говори, что ты со мной не согласна. У него не было времени, чтобы стать таким же несносным, как остальные мужчины, — с вызовом заявила Оливия.
Тернер с нескрываемым удивлением смотрел на сестру.
— Неужели такое возможно? Я сижу здесь и слушаю твою лекцию о том, как справляться с мужчинами!
Сестра хотела ему ответить — что-нибудь остроумное, — но как раз в эту минуту появился дворецкий и спас всех от дальнейших словоизвержений Оливии.
— Ваша матушка просит вас пожаловать к ней, леди Оливия.
— Я скоро, — предупредила она. — Мне не терпится закончить этот разговор.
Лукаво улыбнувшись и помахав рукой, девушка удалилась.
Тернер подавил вздох. Его сестра сведет-таки в могилу какого-нибудь беднягу, готового часами выслушивать ее вздор. Он посмотрел на Миранду. Та сидела на диване, поджав под себя ноги, с большим пыльным фолиантом на коленях.
— Серьезное чтение? — спросил он.
Она приподняла книгу, чтобы он увидел обложку. Тернер иронически поднял брови.
— Не вздумайте смеяться.
— У меня и в мыслях не было.
— Не очень-то верится, — с видом строгой гувернантки произнесла Миранда.
Тернер усмехнулся. А она продолжала строго и внимательно на него смотреть, явно стараясь прийти к какому-то решению. Наконец сосредоточилась и спросила:
— Что вы думаете об Уинстоне?
— То есть о моем брате?
Она нетерпеливо взмахнула рукой, словно хотела сказать: «О ком же еще?»
— Ну, — выдержав паузу, пробормотал он, не зная, что ответить, — он мой брат.
Миранда с сарказмом заметила:
— Какое меткое замечание!
— Что именно ты хочешь узнать?
— Прежде всего ваше мнение о нем.
У Тернера почему-то екнуло сердце.
— Ты спрашиваешь меня, — тщательно подбирая слова, произнес он, — считаю ли я, что Уинстон будет хорошим мужем?
Миранда внимательно посмотрела на него своими большими круглыми глазами и, немного помолчав, призналась:
— Мне кажется, что все хотят нас поженить.
— Ты имеешь в виду общество в целом?
— Ну, Оливия, например.
— Вот к кому я ни за что не обратился бы за романтическим советом, так это к своей сестре.
— Значит, вы не считаете, что мне следует любезничать с Уинстоном? — Заключила Миранда.
Тернер молчал. Он хорошо изучил ее и поэтому был уверен, что Миранда не стала бы умышленно поворачиваться к нему таким образом, чтобы привлечь внимание к своей на удивление красивой девичьей груди. Но результат был как раз такой.
— Тернер! Почему вы молчите?
— Он слишком молод! — выпалил ее собеседник.
— Для меня?
— Для кого угодно! Господи, ему всего двадцать один год!
— Пока что двадцать.
— Да, точно, я и забыл…
Тернеру вдруг стало душно. Но если он сейчас попытается ослабить узел на галстуке, то будет выглядеть дураком.
И к тому же было трудно оторвать взгляд от груди Миранды. Слава Богу, что она этого, кажется, не заметила.
В конце концов он не удержался и спросил:
— Ты собираешься поощрять его?
— Уинстона? — Она задумалась. — Не знаю, право.
Тернер хмыкнул:
— Если еще не решила, то делать этого не следует.
Миранда повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза:
— Вы так считаете? Полагаете, что любовь должна быть очевидной и понятной? Никаких тайн?
— А кто говорит о любви? — не очень доброжелательно возразил Тернер.
Девушка что-то буркнула себе под нос. У него сложилось впечатление, что она ждала совсем другого ответа. Миранда снова уткнулась в книгу, а он сидел и смотрел, как она читает. Что бы изречь такое остроумное? Миранда подняла глаза и спокойно спросила:
— У вас есть планы на сегодняшний день?
— Никаких, — ответил Тернер, хотя собирался устроить пробежку своему мерину.
— Уинстон скоро приезжает.
— Я знаю.
— Вот почему мы о нем говорили, — объяснила она, как будто это, имело значение.
— Это же естественно. О ком еще говорить?
Миранда наклонилась к нему, и Тернер вздрогнул.
— Вы не забыли? — спросила она. — Завтра вечером у нас семейный ужин.
— Конечно, помню, — ответил он, хотя на самом деле запамятовал.
— Все равно — спасибо зато, что высказали свое мнение по поводу Уинстона.
— Что ж, я был вполне искренен.
— Да. — Она улыбнулась. — И я рада. Потому что отношусь к вам с большим уважением.
От этих слов Тернер почувствовал себя чем-то вроде древнего реликта.
— И только? — с нескрываемым огорчением произнес он.