— Конечно, Оливия умная, — согласился он. — Позволь мне выразиться более точно: я лично не нахожу ее интригующей, таинственной.
Миранда поджала губы. Ну ни дать ни взять — строгая гувернантка!
— Полагаю, это ваше право. Но ваша оценка не вполне объективна.
Тернер улыбнулся и наклонился к ней:
— Я бы с большим удовольствием кружил около тебя.
— Не говорите глупостей, — пробормотала она.
— Я и не пытаюсь. Но я же старше большинства этих дураков, которые прыгают вокруг моей сестры. Возможно, мои вкусы устарели. Это спорный вопрос. Я не юный щеголь и не охочусь за дебютантками.
— И жену вы тоже не ищете, — сказала Миранда.
— Упаси Господи! — вырвалось у него. — Зачем, скажи на милость, мне нужна жена?
2 июня 1819 года
Леди Радленд объявила за завтраком, что вчерашний бал имел потрясающий успех. Я смогла лишь улыбнуться на ее слова, поскольку не думаю, что кто-либо отказался бы от ее приглашения. Готова поклясться, что бальный зал был переполнен так же, как любой другой в Лондоне. А вот я чувствовала себя совершенно измученной от такого количества незнакомых людей. В душе я все-таки деревенская жительница, потому что не уверена, что опять захочу так близко общаться с мужчинами.
Когда я сказала об этом за завтраком, Тернер пролил кофе. Леди Радленд бросила на него уничижительный взгляд, но явно не из-за того, что он испортил скатерть.
Тернер собирается остаться в городе еще на пару недель, пока он живет вместе с нами в Радленд-Хаусе. Это одновременно чудесно и ужасно.
Леди Радленд сообщила, что «одна злобная высокопоставленная вдова» (это слова леди Радленд, а немой) сказала, что я вела себя слишком фамильярно с Тернером и что люди могут неправильно это истолковать. Но она заявила этой особе, что мы с Тернером почти брат и сестра, и вполне естественно, что он опекает меня на первом дебютном балу, так что никаких неправильных истолкований быть не может.
Интересно, а в Лондоне бывают «правильные» истолкования?
Глава 5
Спустя неделю или около того в ясное солнечное утро Миранда и Оливия, скучая по деревенским прогулкам, решили погулять по Лондону. Подруга настояла на том, чтобы они начали свой поход с посещения магазинов.
— Мнеточно не нужно новое платье, — заявила Миранда, когда в сопровождении служанок они шли по улице.
— И мне тоже, но ведь так интересно просто посмотреть. А на карманные деньги можно купить какую-нибудь безделушку. Скоро твой день рождения. Тебе следует себя побаловать.
— Попробую!
Они долго бродили по магазинам одежды, шляпным и ювелирным, заходили и в кондитерскую. Миранда поняла, что сама не знает, чего ей хочется.
Вдруг она застыла как вкопанная.
— Оливия, ты только посмотри. Какое великолепное издание!
— Что такое? Где?
Подруга бросила взгляд на красиво оформленную витрину книжного магазина.
— Вот это!
Миранда указала на изящно переплетенную книгу «Смерть Артура» сэра Томаса Мэлори [2]. Книга выглядела так восхитительно, что Миранде захотелось, проникнуть внутрь витрины, чтобы вдохнуть запах этих драгоценных страниц.
Впервые она увидела то, без чего, как ей казалось, дальнейшая жизнь немыслима. Она забыла об экономии денег, о практичности.
— Теперь я понимаю, почему ты с таким жаром говорила о туфлях, — сказала она Оливии.
— Туфлях? — Оливия взглянула себе на ноги. — О чем ты говоришь?
Миранда не стала ничего объяснять — она впилась глазами в золотые обрезы страниц.
— Но мы это уже проходили, — заметила Оливия. — По-моему, два года назад, когда нашей гувернанткой стала мисс Лейси. Ты разве не помнишь? Она пришла в ужас от того, что мы с тобой до сих пор не прочли эту книгу.
— Да я не об этом! — Миранда почти прижалась носом к стеклу. — Ты видела когда-нибудь что-то более прекрасное?
Оливия с сомнением смотрела на подругу.
— Э… нет.
Миранда покачала головой:
— Вот что превращает вещь в произведение искусства. То, что трогает одного человека, может совершенно не волновать другого.
— Миранда, это всего лишь книга.
— Это — произведение искусства, — непререкаемым тоном заявила Миранда.
— Но она такая старая!
— Вижу, — радостно согласилась Миранда.
— И ты собираешься ее купить?
— Если только у меня хватит средств.
— Думаю, что это не вопрос. Ведь ты вообще не тратишь свои карманные деньги. Всегда складываешь их в фарфоровую вазочку, которую пять лет назад тебе прислал на день рождения Тернер.
— Шесть.
Оливия непонимающе захлопала ресницами:
— Что ты имеешь в виду?
— Шесть лет назад.
— Пять, шесть… какая разница? — вышла из себя Оливия. — Главное, что у тебя вполне достаточно денег, и если ты действительно хочешь эту книгу, то купи ее, чтобы отметить свое двадцатилетие. Доставь себе радость.
Миранда снова повернулась к искушению в витрине. Книга лежала на подставке и была раскрыта на середине. На яркой цветной иллюстрации были изображены Артур и Гвиневера.
— Книга наверняка дорогая, — грустно заключила она.
Оливия подтолкнула подругу вперед:
— Ты этого не узнаешь, если не войдешь и не спросишь.
— Пожалуй.
Девушка взволнованно улыбнулась, посмотрела на нее и направилась к двери в магазин.
Внутри магазина было уютно. Богатая обстановка, мягкие кожаные кресла удобно расставлены, чтобы посетители могли, расположившись в них, полистать понравившиеся фолианты.
— Я что-то не вижу владельца, — прошептала Оливия на ухо Миранде.
— Вон он. — Миранда кивнула головой в сторону худого лысого мужчины возраста их родителей. — Видишь — он помогает покупателю выбрать книгу. Подожду, когда он освободиться. Не хочу мешать.
Обе дамы терпеливо ждали, пока хозяин магазина был занят. Но он время от времени бросал на них недовольный взгляд, что очень озадачило Миранду. Странно, они обе в элегантных платьях, и ясно, что могут позволить себе покупку в дорогом магазине. Наконец владелец закончил общение с покупателем и быстро подошел к ним.
— Сэр, я интересуюсь… — начала было Миранда.
— Это книжный магазин для джентльменов, — ледяным тоном произнес хозяин.
Она тихонько охнула, немного озадаченная таким заявлением. Но уж очень ей хотелось купить книгу Мэлори. Поэтому, подавив гордость, она с приятной улыбкой сказала:
— Прошу прощения. Я этого не знала. Но я надеюсь, что…
— Я же сказал, что это книжный магазин только для джентльменов! — Похожие на бусинки глаза превратились в щелочки. — Будьте добры покинуть его!