– Джек Морт, – выдавил Эдди. – Каждый раз – этот Джек Морт.
– Да… но не без помощи Уолтера. Но как бы там ни было, я все равно спас Джейку жизнь. когда я заставил Морта спрыгнуть с платформы подземки под поезд, я все изменил.
– Но если этот Уолтер мог так вот запросто, когда ему вздумается, проходить в наш мир… может, через какую-то дверку для личного пользования… разве не мог он использовать и кого-то другого, чтобы толкнуть твоего парнишку? – спросила Сюзанна. – Если он сумел подсказать Морту одеться священником, он с тем же успехом мог бы привлечь и кого-то еще… что, Эдди? Чего головой мотаешь?
– Потому что мне кажется, Уолтер этого не хотел. А хотел он другого. Того, что как раз сейчас и происходит… чтобы Роланд терял рассудок, потихонечку, постепенно сходил с ума. Я не прав?
Роланд кивнул.
– Но даже если бы Уолтер хотел смерти Джейка, у него все равно бы уже ничего не вышло, – продолжал Эдди. – Потому что он умер задолго до того дня, когда Роланд нашел эти двери на берегу. Когда Роланд вошел в третью дверь и в сознание Джека Морта, старина Уолт давно почил в бозе.
Сюзанна подумала и кивнула.
– Да, понимаю… мне кажется. Все эти путешествия во времени так еще с панталыку сбивают, а?
Роланд принялся укладывать все, что он вынул, обратно в сумку.
– Пора двигать дальше.
Эдди встал и закинул свой мешок за плечо.
– Зато тебе есть, чем утешиться, – повернулся он к Роланду. – Ты… или этот твой ка-тет… сумели все-таки спасти парня.
Роланд сосредоточенно перевязывал узлы на креплении шлейки. Когда же он поднял глаза, Эдди невольно попятился от их пылающей чистоты и прозрачности.
– Правда? – хрипло выдавил стрелок. – Ты действительно так считаешь? Я постепенно схожу с ума, пытаюсь жить, примирив между собою две разных версии одной реальности. Ты понимаешь, что это такое? Я поначалу еще надеялся, что одна из них потихоньку сотрется из памяти, только этого не происходит. А происходит как раз обратное: эти две разных реальности проявляются у меня в голове все четче и четче и противостояние между ними грозит разразиться уже настоящей войной. Так что лучше скажи мне, Эдди, как ты думаешь, как себя должен чувствовать Джейк? Как себя чувствует человек… ребенок… который знает, что в одном мире он умер, а в другом продолжает жить?
Снова запел свою песню жаворонок, но никто из них этого не заметил. Эдди смотрел в словно бы полинявшие голубые глаза, горящие на бледном лице стрелка, и не знал, что ответить.
24
В ту ночь они расположились лагерем на поляне в пятнадцати милях к востоку от того места, где остался мертвый медведь. Заснули, как только легли, изможденные (даже Роланд проспал всю ночь, хотя его сны были как бешеный карнавал кошмаров), и проснулись на следующий день на рассвете. Эдди молча развел костер и лишь взглянул на Сюзанну, когда в зарослях неподалеку раздался выстрел.
– Завтрак, – коротко констатировала она.
Три минуты спустя Роланд вернулся в лагерь со шкуркою, перекинутой через плечо. На ней покоился свежевыпотрошенный и уже освежеванный кролик. Сюзанна молча его приготовила. Путешественники поели и отправились дальше.
Эдди пытался представить себе, каково это: помнить о собственной смерти. Все утро эта мысль не давала ему покоя.
25
А вскоре после полудня они вышли к участку леса, где почти все деревья были повалены или выкорчеваны из почвы, а кустарник буквально размазан по земле… впечатление было такое, что когда-то давно здесь прошел ураган, сметая все на своем пути в разрушительном буйстве.
– Мы почти добрались, – объявил Роланд. – Теперь уже близко. Он тут все порушил, чтобы расчистить обзор. Наш приятель-медведь не любил сюрпризов. Он был здоровенный, но не любезный.
– А он не оставил, случайно, сюрпризов нам? – полюбопытствовал Эдди.
– Может быть, – улыбнулся Роланд, похлопав его по плечу. – Но если даже и так… это будут старенькие сюрпризы.
Здесь им пришлось сбавить темп. Большинство из поваленных деревьев, преграждавших дорогу, были старыми, даже древними – многие рассыпались трухой, мешаясь с землею, из которой их выдернули когда-то, – но все равно продвижение вперед сквозь мешанину ветвей и стволов походило скорее на бег с препятствиями. Даже если бы все путешественники были, что называется, дееспособны, такой переход все равно представлял бы немалые трудности, а ведь ситуацию усугубляло и то, что Роланду приходилось тащить на себе Сюзанну, так что поход превратился в настоящее испытание выносливости и нервов.
Местами раскиданные деревья и расплющенный кустарник полностью перекрывали медвежий след, и это тоже задерживало путешественников. До полудня они шли, ориентируясь по глубоким отметинам когтей на стволах, четким и ясным, как проложенная меж деревьев тропа. Но здесь, в самом начале пути, гнев исполинского зверя не разыгрался еще в полную силу, и отметины эти пропали. Роланд медленно прокладывал дорогу, высматривая испражнения в кустах и клочки шерсти на коре поваленных деревьев, через которые перебирался медведь. День уже близился к вечеру, когда они наконец миновали этот гниющий участок леса – и прошли-то всего три мили!
Эдди уже опасался, что они не выберутся оттуда до темноты и им придется заночевать в этом массиве, не пробуждающим в нем ничего, кроме чувства гадливости, и когда он совсем уже было отчаялся, они выбрались наконец на опушку леса, заросшую редкой ольхой. Впереди, за деревьями, в каменном ложе своем громыхала река. За спиной заходящее солнце пролило воспаленный багряный свет на гниющий участок леса, который они только что миновали. в гаснущем свете дня стволы упавших деревьев обернулись перекрестием черных линий, напоминающих знаки китайской письменности.
Роланд объявил привал и снял со спины Сюзанну. Потянувшись как следует, он упер руки в боки и немного размялся, покрутив корпусом вправо и влево.
– Здесь, что ли, ночуем? – с облегчением осведомился Эдди.
Роланд покачал головой.
– Отдай ему свой револьвер, Сюзанна.
Она сделала, как он сказал, лишь вопросительно на него посмотрела.
– Пойдем, Эдди, со мной. Мы уже совсем рядом. Место, ради которого мы пришли… оно на той стороне этой ольховой опушки. Нам надо взглянуть. И еще – кое-что сделать.
– Но почему ты решил…
– Послушай.
Эдди прислушался. Только теперь он вдруг сообразил, что из-за деревьев доносится гул механизмов и что он его уже слышит какое-то время.
– Но мне не хотелось бы оставлять Сюзанну.
– Мы далеко все равно не пойдем, а голосище у нее будь здоров. К тому же, если и существует опасность, то она впереди… так что мы будем между.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});