должен жениться. Я знаю, в нем говорит искреннее желание добра мне, но он не знает, как огорчает меня.
– Чем он вас огорчает?
– Он напоминает мне, что я всю свою жизнь должен прожить одиноким. Могу ли я предложить женщине разделить такое ужасное существование, как мое? Это было бы эгоистично и жестоко, мне пришлось бы поплатиться за то, что позволил своей жене принести такую жертву. Наступит время, когда она раскается, что вышла за меня.
Стелла встала. Ее взгляд остановился на нем с выражением ласкового укора.
– Мне кажется, что вы несправедливы к женщинам, – сказала она мягко. – Может быть, придет время, когда найдется женщина, которая заставит вас переменить мнение.
Она подошла к роялю.
– Ты устала играть, Аделаида? – спросила она ласково, положив руку на плечо леди Лоринг.
– Не споешь ли ты нам, Стелла?
Она отвернулась со вздохом.
– Нет, не могу сегодня, – отвечала она.
Ромейн поспешно простился. Он, казалось, был расстроен и спешил уйти. Лорд Лоринг проводил своего друга до двери.
– Вы расстроены и устали, – сказал он, – вам жаль, что вы оставили свои книги и провели вечер с нами?
Ромейн взглянул на него рассеянно и ответил:
– Право, не знаю еще.
Возвратясь, чтобы передать этот странный ответ жене и Стелле, лорд Лоринг нашел гостиную пустою. С нетерпением желая остаться наедине, дамы ушли наверх.
– Ну? – спросила леди Лоринг, усевшись с подругой у огня. – Что он сказал?
Стелла повторила только слова Ромейна, сказанные им перед тем, как она встала и ушла.
– Что произошло в его жизни, чтобы признать, что с его стороны было бы жестоко и эгоистично предлагать женщине выйти за него замуж? Это должно быть нечто серьезнее болезни. Если бы он совершил преступление, он не смог бы относиться к себе с большей строгостью. Вы знаете, что это такое?
Леди Лоринг стало неловко.
– Я обещала мужу сохранить это в тайне, – сказала она.
– Конечно, он не сделал ничего унизительного, Аделаида? Я уверена в этом.
– И ты совершенно права. Я понимаю, что он удивил и опечалил тебя, но если бы ты знала причину… – Она остановилась и серьезно посмотрела на Стеллу. – Говорят, – продолжала она потом, – что та любовь, которая медленно растет, долго живет. Твое чувство к Ромейну загорелось вдруг. Уверена ли ты, что сердце твое нераздельно принадлежит человеку, которого ты так мало знаешь?
– Я знаю, что люблю его, – сказала Стелла просто.
– Несмотря на то, что тебя он, по-видимому, еще не любит? – спросила леди Лоринг.
– Особенно поэтому. Мне стыдно было бы признаться в этом кому-нибудь, кроме тебя. Излишне говорить об этом. Прощай.
Леди Лоринг дала ей дойти до двери и затем вдруг подозвала ее обратно. Стелла вернулась неохотно и медленно.
– У меня болит голова и сердце, – сказала она. – Мне хочется лечь.
– Я не хочу, чтобы ты ушла, думая, быть может, несправедливо о Ромейне, – сказала леди Лоринг. – И, кроме того, ради собственного счастья ты должна знать, можешь ли когда-нибудь ожидать награды за свою самоотверженную любовь. Пора решить, следует ли тебе снова видеться с Ромейном. Хватит ли у тебя на это силы?
– Да, если я буду убеждена, что это нужно.
– Я была бы совершенно счастлива, если бы знала, что тебе суждено стать его женой, моя милая, – продолжала леди Лоринг, – но я не дальновидна и не могу, как ты, всегда предвидеть последствия. Ты не выдашь меня, Стелла? Из любви к тебе я решаюсь нарушить секрет, доверенный мне. Присядь опять. Я сообщу тебе, в чем состоит несчастье Ромейна.
Она рассказала ужасную историю дуэли и ее последствий.
– Ты сама должна решить, прав Ромейн или нет, – заключила она свой рассказ. – Может ли женщина надеяться только с помощью любви избавить его от страданий? Реши сама.
Стелла отвечала тотчас же:
– Я решилась стать его женой.
Руководствуясь таким же чистым порывом, и Пенроз поставил своей целью посвятить себя делу спасения Ромейна. Фанатик точно так же решился обратить его, как любящая женщина, пожертвовать своей жизнью. Теперь им предстояло встретиться на поле битвы. Кто победит? Патер или женщина?
IX. Винтерфильд
В памятный понедельник, когда картинная галерея была открыта для публики, лорд Лоринг и отец Бенвель встретились в библиотеке.
– Судя по количеству экипажей у подъезда, – сказал отец Бенвель, – любители искусства явно оценили доброту вашего сиятельства.
– В три часа уже все билеты были розданы, – отвечал лорд Лоринг. – Всем интересно было посмотреть картины, говорили мне книготорговцы. Вы были в галерее?
– Нет еще. Я думал прежде поработать в библиотеке с книгами.
– А я сейчас из галереи, – продолжал лорд Лоринг. – Меня вынудили уйти оттуда замечания некоторых из посетителей. Вы видели великолепные копии с рафаэлевского «Купидона и Психеи»? Все, особенно дамы, считают, что они безвкусны и неприличны. Этого с меня было достаточно. Если вы увидите леди Лоринг и Стеллу, будьте столь добры сообщить им, что я уехал в клуб.
– Дамы хотели посетить галерею?
– Да, хотели посмотреть публику! Я посоветовал им зайти туда перед прогулкой. Войдя в домашних костюмах, они, как хозяйки, обратили бы на себя всеобщее внимание. Очень интересно, удастся ли вам заметить образовательное влияние искусства на посетителей галереи. До свидания.
После ухода лорда Лоринга отец Бенвель позвонил.
– Барыня собирается кататься сегодня в обычное время? – спросил он вошедшего слугу.
Тот ответил утвердительно. Экипаж велели подать в три часа.
В половине третьего отец Бенвель спокойно проскользнул из библиотеки в галерею. Он остановился на полдороге между дверью библиотеки и главным входом, ища не образовательного влияния искусства на публику, а леди Лоринг и Стеллу. Он все еще полагал, что «ветреная» мать Стеллы может послужить источником драгоценных справок о прежней жизни дочери. Первым шагом к достижению этого намерения было открыть настоящее местопребывание мистрис Эйрикорт. Стелле оно, без сомнения, известно, и отец Бенвель небезосновательно надеялся на свою способность заставить молодую девушку служить интересам церкви.
Спустя четверть часа леди Лоринг и Стелла вошли в галерею из библиотеки.
В продолжение нескольких минут отец Бенвель не заводил разговор о предмете, интересовавшем его. Он слишком хорошо знал, с какой охотой одни женщины смотрят на других женщин, и поэтому сам держался немного в стороне. Дамы высказывали свое мнение на предложение посетителей выставить свою красоту и наряд, а отец Бенвель терпеливо ждал их и слушал с покорностью скромного молодого человека. Терпение, как добродетель, часто вознаграждается.
Два джентльмена, по-видимому, с интересом рассматривавшие картины, поравнялись с патером. Со своей обычной вежливостью он отодвинулся, чтобы позволить им взглянуть на картину,