— Как будто заново родилась. И голова ясная. Спасибо, Василина. Может быть, я ещё и помолодела? — рассмеялась Агата, чувствуя, как внутри бурлит энергия, требуя выхода.
— Молодильное озеро чуть дальше, — ответила улыбкой Василина, то ли правду, то ли пошутила.
Возвращались женщины уже весёлые и расслабленные. Агата распустила волосы, чтобы быстрее высохли, и расчёсывала их по дороге любезно предоставленным Василиной гребнем. Кроме того, что она оказалась очень практичной женщиной, ещё и пообещала выдать гостье более подходящую для праздника одежду. Девушке уже надоели джинсы, хоть в отпуске от них отдохнуть, должна же кожа тоже подышать. Да и само окружение отторгало современную человеческую моду, настаивая на более простой и свободной одежде. Вернув гребень хозяйке, Агата плотоядно взглянула на необычные цветы, стелящиеся ковром на их пути, но на всякий случай уточнила, можно ли срывать. Мало ли какие тут порядки. Получив согласие, тут же начала плести пушистый разноцветный венок, ощущая необыкновенную радость от этого незамысловатого занятия.
Вместе с дамами в дом вернулся смех и ощущение жизни, до этого как будто замеревшей где-то между демоном и эльфом-охранником. Лаэль даже улыбнулся, но так, чтобы никто этого не заметил.
— А ты тут так и сидишь? — заливисто рассмеялась Агата и водрузила на голову своему ангелу-хранителю венок. — Тебе идёт.
— Редкое украшение, — хмыкнул демон.
Неожиданное поведение девушки его удивило, но приятно. Он взглянул на неё иначе, и ему подумалось, что-то есть в этой смертной. Возможно, ей всего лишь шли распущенные волосы, блестящей волной спадающие до самого пояса, а может быть, искренняя улыбка делала лицо настолько привлекательным. Определиться демон не успел, девушка уже отвернулась, чтобы покинуть комнату вслед за хозяйкой, и уже на выходе произнесла.
— Сама плела, таких цветов, как здесь, нигде нет. Начинаю думать, что большинство достижений селекционеров на самом деле эльфийские. Василина? — Агата догнала женщину и последнюю фразу уже произнесла для неё.
— Как знать… — уклончиво ответила женщина, открывая один из сундуков.
— Слушай, а давай создадим какую-нибудь экспериментальную базу, которая будет поставлять растительные новинки людям. Надо же вам как-то зарабатывать и приобщаться к цивилизации. Юридическую сторону вопроса беру на себя. А пускать сюда никого не будем под предлогом того, что коммерческая тайна раз, и два — чтобы не принесли никакой заразы.
— Хорошее предложение, но тебе лучше обсудить это с моим мужем. Он не настолько консервативен, как, говорят, был предыдущий правитель. На, вот это тебе должно понравиться, — протянула она что-то белое.
Агата приложила платье к себе и закрутилась вместе с ним в импровизированном вальсе.
— Это просто «вау», тебе не жаль? Такая вещь шикарная, ручная вышивка, — девушка осторожно провела по золотому орнаменту, украшающему ворот и подол платья.
— Здесь всё такое, бери. Я носила это платье ещё тогда, когда в невестах ходила, теперь уже не влезу в эту красоту. А тебе в самый раз, да и вижу, нравится тебе демонёнок, покрасуешься перед ним.
— Вот ещё, он злой, вредный и вообще испорченный, — фыркнула девушка, но как-то неуверенно.
— Не знаю, не знаю, какой он там, демоны хорошими и не бывают, но просто так венки не дарят, это точно.
— Да я без всяких таких мыслей, просто настроение хорошее, — отмахнулась Агата, уже переодевшись. — Я почти как древнегреческая богиня, только что с Олимпа сошла.
«Ты не богиня, а кто — муж разберётся», — подумала Василина, но поправлять гостью не стала. Хорошая девушка, зачем расстраивать раньше времени, но женщина чувствовала, что есть в ней не только доброе, но и что-то очень плохое, просто зло пока спит.
Лаэль краем уха услышал что-то про эксперимент и сразу помрачнел, вспомнилась цель визита, уже отошедшая на второй план. Но сразу снова была забыта, как только в комнату вернулась Агата. Платье шло ей необыкновенно, подчёркивая фигуру, но и скрывая её от нескромных взглядов. К подобному демон не привык, в нижнем мире всё выставлялось напоказ, подчёркивая соблазнительность обладательниц пышных форм и сразу приглашая познакомиться поближе. Но, оказывается, скрытое тонкой, но непрозрачной тканью могло привлечь больше, чем нарочито оголённое. Тёмные волосы подопечной контрастировали с белоснежным платьем, а карие глаза то ли светились сами, то ли отражали блеск яркой вышивки. Демон никогда не видел ничего чище и прекраснее, чем эта смертная, демонстрирующая ему свой новый наряд. Она кружилась в центре комнаты и, смеясь, спрашивала его мнение. А у него будто язык к нёбу прирос.
— Нормально, — в итоге Лаэлю удалось произнести одно слово.
Тряхнув головой, демон попытался сбросить очаровательное наваждение, но девушка продолжала ему нравиться. Тогда он попытался просканировать себя на предмет постороннего воздействия и ничего не обнаружил, кроме слабой человеческой ворожбы, не имеющей к нему никакого отношения и не способной пробить его силовую защиту. «Чёрт знает, что такое», — возмутился Лаэль и решил держаться от подопечной подальше. Возможно, она и хороша, но она человек, и этим всё сказано. Развлечься можно было бы, но тогда возникнет угроза для исполнения плана. Как он понял, смертная относилась к близким отношениям слишком серьёзно. Да и вообще, сначала надо понять, химера она или нет. Последняя мысль слегка отрезвила, но волшебный ореол вокруг Агаты не исчез, скорее наоборот, она стала вызывать у него ещё и другие чувства и желания, совсем не свойственные духам. Демон решил, что самое вероятное объяснение происходящему — с ним сыграла злую шутку его любовь к риску. А что для демона может быть опаснее, чем пресловутая химера? Вот и попался в ловушку собственного характера.
ГЛАВА 16
Пока Лаэль пытался разобраться в своём отношении к смертной, где-то в небесных сферах нервно выхаживал Ареф в ожидании встречи со старым знакомым. Откладывать визит было уже нельзя, необходимо внести ясность в очень важный вопрос, от которого зависело не только ближайшее будущее, но и направление, в котором пойдёт дальнейшее развитие миров.
— Здравствуй, Светлейший, — поздоровался с ним появившийся светящийся херувим.
— Приветствую и тебя, Светлейший. Я же не достоин подобного обращения.
— Ты не прав. Твоя жертва сделала тебя ещё светлее, чем до обряда разделения, пусть ты перестал быть тем, к кому так обращаются. Что же заставило тебя так настойчиво искать встречи?
— Мне нужна информация.
Собеседник Арефа наклонил голову, как бы раздумывая.
— У всего есть своя цена, ты уверен? — херувим дождался кивка и продолжил. — Ты можешь задать только один вопрос. Многие знания — многие печали.
— Это знание поможет остановить великую беду и не дать мирам погрузиться в хаос. Расскажи мне, что является ключом к пробуждению химеры?
— Тогда, отдавая свой свет для сотворения того, что способно уничтожить само зло, ты был мудрее и отказался от какого-либо участия в создании ключа. Что заставило тебя изменить решение, Арефэль? — херувим засветился ярче прежнего, что могло означать только крайнюю степень волнения.
— Я видел жизнь во всей её красоте и неприглядности, со временем я познал мудрость Творца, сотворившего не только добро, но и зло. Одно неотделимо от другого, мы можем познать свет, только заглянув в глаза тьме.
— Ты изменил сторону? Я слышал о твоей дружбе с демоном.
— Я всё тот же. Но попытка уничтожения нижнего мира приведёт к ещё большему злу, которое умножится из-за смерти невинных. Потом можно только скорбеть, но изменить произошедшего будет нельзя.
— Я мог бы сказать тебе, что в аду невинных нет, но спорить не стану. Ты волен выбирать, а я волен дать тебе то, зачем ты пришёл. Ты заслужил эту честь. И ты сам решишь, как распорядиться этим во благо. Химера проснётся в тот момент, когда добровольно отдаст одну из частей души тому, кому она принадлежала изначально. И от того, светлая часть останется в ней или тёмная, будет зависеть, станет ли она оружием. Но тело смертного слишком слабо, чтобы пережить метаморфозу, носитель не будет ничего помнить из своей человеческой жизни, а после может умереть, став духом мщения или не став им. Мне пора, я ответил на твой вопрос.