********На следующее утро, когда мы с Ханной спустились вниз, наши задницы всё ещё чертовски болели. На самом деле был почти полдень; мы спали допоздна, и я всё ещё чувствовала себя дерьмово, потому что я ещё не спала хорошо ни одной ночи в этом доме.
— Мне снятся странные сны по ночам, — со стоном сказала Ханна, когда мы шли через фойе.
— Мне тоже.
Но почему-то я боялась спросить её, о чём ей снились сны.
Я боялась… что они будут такие же, как мои…
— Что ж, вы, девочки, определённо выглядите немного вяло этим утром, — сказала Кеззи, перед ней стояла большая тарелка с яичницей-болтуньей.
В яйцах были большие куски омара.
Ханна вскрикнула, когда села.
«Вяло?» — подумала я.
— Вы тоже могли бы почувствовать себя вяло, мисс Кеззи, если бы вас трахнула в задницу грёбаная баскетбольная команда.
— Да, полагаю, я бы могла, — сказала она с большой улыбкой. Но потом улыбка исчезла. — Но трахнули не меня, не так ли? — затем она засмеялась. — По крайней мере, я надеюсь, что вы обе смогли внести уникальный вклад в систему канализации округа прошлой ночью.
Я смотрела на неё.
— Да, конечно, мисс Кеззи.
— Твой язвительный тон на самом деле вполне понятен, Энн; ты просто переживаешь начало пятого дня. Это обычное дело. Но не будьте слабачками, девочки. Никогда не теряйте уверенности.
Я тоже вскрикнула, когда села.
Зенас вошёл. Его костюм горничной сегодня был розовым. Он поставил две баночки с йогуртом.
— Ешьте, девочки, — пробормотала Кеззи, набив рот омарами и яйцами. — Вы хотите сохранить свою энергию, а?
Я поморщилась, глядя на свою баночку.
— Разве мы не можем по крайней мере есть такие йогурты, в которых есть фрукты? Это дерьмо без вкусовых добавок.
— Но это же на вкус лучше, чем сперма, Энн?
Я нахмурилась.
— Да ладно, не жалуйся, — она набрала ещё одну полную вилку омара и яиц. — Знаешь, в мире есть люди, голодающие, и, судя по твоей талии, я думаю, можно с уверенностью сказать, что тебя среди них нет.
Что потом? Я бы отдала всё, чтобы была возможность ударить её прямо в пизду.
— Я наелась, — сказала Кеззи, съев половину тарелки. — Не могу съесть даже ещё кусочек.
Мы с Ханной уставились на её тарелку. Я не уверена, но мне кажется, у меня текли слюни.
— Ой, извините, девочки. Как грубо с моей стороны. Хотите, чтобы всё остальное было вашим?
— Ага! — закричали мы с Ханной.
Она усмехнулась.
— Отличная попытка, — она передала тарелку Зенасу. — Я закончила, Зенас. Выбрось остальное в мусор.
— Конечно.
— Почему вы так плохо с нами обращаетесь! — крикнула я. — Вы кормите нас какими-то отбросами! Вы говорите с нами так, как будто вы нас ненавидите!
— Я прощаю тебе эту грубую тираду, Энн. В конце концов, я полагаю, вы обе немного нервничаете, — потом её плечи опустились, и она вздохнула. — Хотите верьте, хотите нет, жестокость и враждебное поведение вовсе не мои сильные стороны. Я не ненавижу никого из вас. Вы обе мне очень нравитесь, но я издеваюсь над вами просто потому, что это моя обязанность как старшей сестры женского общества. Если бы я была такой милой, доброй и весёлой, я бы нарушила свои обязательства. У нас не может быть здесь мягкости, Энн. У нас не может быть неженок.
Неженки. Потрясающе.
— Это значит, вы должны быть выжаты до предела, доведены до точки кипения. Только тогда, девочки, я смогу определить, достаточно ли вы обе хороши, чтобы попасть в Альфа-Хаус, — она приподняла свой грёбаный палец, когда сделала глоток воды. — Альфа-Хаус — это женское общество, в которое труднее всего попасть, но имейте в виду, что самые тяжёлые дела приносят лучшую награду.
Это походило на горсть дерьма. Ура, ура, ура! Давай, команда, вперёд! Не горсть, куча дерьма.
— Так что же сегодня будет, мисс Кеззи? — спросила я. — Сколько членов мы должны сосать сегодня? Сколько раз мы должны сделать это сегодня в задницу?
Она приподняла бровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, я не могу сказать, что мне небезразлично твое отношение, Энн, но в ответ на твой довольно невежливый вопрос я рада сообщить тебе, что сегодня анального совокупления вообще не будет, а насчёт фелляции? Каждой придётся отсосать только по одному члену.
— По одному члену? Это всё, мисс Кеззи? — взволнованно сказала Ханна. — Это будет легко!
— Нет, если это слоновьи хуи, — выплюнула я. — Здесь нет ничего лёгкого, Ханна. С каждым днём всё труднее. Она не позволит нам сорваться с крючка и заставить нас отсосать только двум парням. Ни за что, — кивнула я себе. — И вы знаете, мисс Кеззи, я даже не удивлюсь, если вы действительно заставите нас сделать это. Отвезёте нас в грёбаный зоопарк и заставите нас сосать у слонов.
Ханна выглядела напуганной.
— Нет. Вы же действительно не заставите нас сосать у слонов, не так ли, мисс Кеззи?
Она смеялась.
— Нет, нет, не воспринимайте всё так мрачно!
По крайней мере, это нас немного расслабило. Ханна начала пить воду, а я съела ещё йогурта…
— Не у слонов, — добавила Кеззи. — У шимпанзе.
Ханна выплеснула воду изо рта и плюхнулась со стула, а я выплюнула через кухню полный рот йогурта.
— Шимпанзе? — крикнула я. — Вы имеете в виду обезьян?
— В самом деле, Энн. Сегодня вы с Ханной будете сосать у обезьян.
Я чувствовала, как моё лицо покраснело.
— Мы должны обслужить обезьян?
— Да, но мы не поедем в грёбаный зоопарк, как ты первоначально подозревала. Сегодня грёбаный зоопарк приезжает к нам, — а потом мы услышали снаружи жуткий грохот. — Это должны быть они.
Мы с Ханной подбежали к окну…
Большой белый грузовик, только больше похожий на грузовик, который развозит почту, въехал в переднюю часть двора. Надпись сбоку гласила: «KОРОЛЕВСКИЙ ЗООПАРК».
— Вы, должно быть, издеваетесь! — крикнула я.
Ханна открыла рот, посмотрела на меня и заплакала.
— Чем раньше, тем лучше, девочки, — сказала Кеззи и вывела нас.
Двое парней в серых комбинезонах стояли за грузовиком, курили сигареты и смеялись.
Ханна пробормотала:
— Там действительно… действительно там…
— Обезьяны в грузовике? — выпалила я. — Поднимай свою задницу, мы должны отсосать им.
Ханна начала давиться.
— Я не могу!
«Я тоже не могу, — подумала я, — но я всё равно сделаю это. Я не позволю этой больной суке сломать меня».
Я практически потащила Ханну по подъездной дорожке.
— Послушай. Это всего лишь два шимпанзе, Ханна. Знаешь, маленькие обезьянки двух футов высотой, вроде тех, что ты видела по телевизору. Чёрт, на днях ты отсосала немецкой овчарке, а я — чёртовому немецкому догу. Это будет легко по сравнению с тем.
— Нет, не будет! — она причитала.
Я схватила её за плечи и посмотрела на неё.
— Мы не можем позволить Кеззи сломать нас, — прошипела я ей. — Мы всю неделю творили ужасное дерьмо, но если мы этого не сделаем, то всё напрасно. Это означает, что мы отсосали старикам, бомжам, собакам и дерьмовой таверне, полной деревенщин, а затем нас трахнула в задницу баскетбольная команду — и всё зря?
— Я знаю, но… но…
— Подумай об этом, Ханна. Осталось всего два дня! Мы почти у цели! Не заставляй меня делать это в одиночку.
— Хорошо, — фыркнула она.
— Мы сделаем то же самое, что и всю неделю. Мы будем держать наши мысли подальше, ни о чём не будем думать, просто отстранимся от того, что есть на самом деле. Мы не будем думать: «О, чёрт, я сосу обезьяне», ничего такого. А теперь пошли, — а затем я потащила её к задней части грузовика. — Мы отсосём маленьким педерастам и покончим с этим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Два засранца из зоопарка просигналили, а потом помогли нам подняться по маленькой лестнице. Кеззи последовала за нами. Я почувствовала запах этих тварей ещё до того, как заглянула в заднюю часть грузовика, но когда я заглянула в заднюю часть грузовика…