Итак, Аврора поселилась отдельно от отца, и ее друзья и знакомые регулярно навещали ее, скрашивая одиночество. По иронии судьбы, овдовев, она стала завидной невестой. Особенно для охотников за приданым и прочей малопочтенной публики. Интересно, к какой категории относит себя Клифтон, вот уже битый час он от нее не отходит.
— Полагаю, — сказал Клифтон, — ваш отец не единственный, кто был огорчен вашим замужеством. — Клифтон указал взглядом на высокого с брюшком мужчину, в костюме короля Генриха Восьмого. Холфорд, а это был он, явно не разделял царившего в зале веселья, — Ведь вы его, мягко говоря, обманули.
— Никакого обмана не было.
— Разве? Ходили слухи, что вы выходите за него замуж.
— Мой отец, не спросив меня, ответил ему согласием, но помолвлены мы не были.
— И все же такой гордец, как Холфорд, должен был воспринять ваш брак как оскорбление.
— На самом деле, — погрешила Аврора против истины, он проявил понимание, когда я объяснила ему, что полюбила своего мужа и не могла ему отказать.
— Как бы то ни было, — с ироничной усмешкой заключил Клифтон, — герцог, очевидно, смирился. Его появление на балу означает, что он вышел на охоту: сезон в самом разгаре, ярмарка невест пока не оскудела. Есть из кого выбирать. Знаете, вам крупно повезло — вы избежали весьма тяжкой участи. Впрочем, многие могут со мной не согласиться.
Аврора была согласна с Клифтоном целиком и полностью. Стать женой такого деспота, как Холфорд, значило обречь себя на пожизненную пытку.
Объяснения Авроры Холфорд принял с ледяной вежливостью, хорошо, что ей не указали на дверь. Поскольку помолвки не было, она вполне могла обойтись и без этого тягостного визита, но ради Равенны стоило наступить на горло собственной гордости. Рисковать она не имела права.
— Вам действительно повезло, — повторил Клифтон уже без сарказма. — А вот в любви вам совсем не везет. Потерять одного за другим двух любимых людей — большое горе.
У Авроры ком застрял в горле. В любви ей и в самом деле не везет.
— Должно быть, вы чувствуете себя одиноко, а утешить вас некому. Я мог бы предложить вам лекарство от тоски. Насколько мне известно, Уиклифф скоро отбывает из страны по делам. Уверен, Люсьен был бы рад, если бы я навещал вас в его отсутствие — чтобы поддержать и утешить.
— Вы очень добры, милорд, но не стоит утруждать себя. Вот и сейчас, вместо того чтобы развлекать меня разговорами, повеселились бы от души. Потанцевали.
Клифтон приподнял бровь.
— Надо ли мне понимать это так, что вы мне дали отставку, леди Аврора? Я глубоко уязвлен.
Аврора улыбнулась. Едва ли такой пройдоха, как Клифтон, мог чувствовать себя уязвленным ее намеком.
— Поймите меня. Одно то, что я с вами весь вечер общаюсь, может вызвать кривотолки.
— Намек понят. Надеюсь, мы с вами сможем встретиться в парке на утренней прогулке. — Одарив Аврору улыбкой, Клифтон удалился в поисках более легкой добычи.
Глядя вслед удаляющемуся Клифтону, Аврора вспомнила, как он расцепил ее брак с Сейбином, многие полагав, что это замужество сломало ей жизнь. Возможно, своим поступком она закрыла себе дорогу в высший свет, но отнеслась к этому факту без сожаления. Некоторые лицемеры ей отказали от дома, зато теперь она финансово независима, о чем и мечтать не могла, и вольна распоряжаться собственной жизнью.
Брак с Николасом изменил ее взгляды на жизнь. Аврора никогда не считала себя отважной, если не принимать во внимание верховой езды. Ей был чужд эпатаж, зато присущи рассудительность и серьезность. Она понимала, какую ответственность возлагает титул на человека, и не могла да и не хотела быть позором для своей семьи и своего рода. Однако строгие правила высшего света с некоторых пор стали ее тяготить, и впредь она не собиралась следовать им. Взять, к примеру, сегодняшний бал. Раньше она и представить не могла, что можно посетить подобное мероприятие, будучи в трауре. Бросить вызов свету — в этом было что-то щекочущее нервы. После того как на ее глазах решался вопрос о жизни и смерти и смерть победила, потеря общественного статуса представлялась ей сущим пустяком.
Теперь она с гордостью называла себя леди Аврора Сейбин. И жила в небольшом, но весьма уютном домике в Мэйфере. Равенна на время сезона поселилась у своей тетки в лондонском особняке, но с окончанием сезона ей предстояло перебраться за город и жить с дедом, слывущим отшельником. Аврора высоко ценила обретенную свободу, но большую часть времени проводила дома. Она вела скромную жизнь вдовы, выезжала верхом только рано утром, когда в парке еще не было никого из светского общества. Сопровождая Равенну в ее походах по магазинам и пошивочным мастерским — девушке требовалось полностью обновить гардероб, — Аврора одевалась во все черное и не снимала вуали.
Траур ее не был показным. Она не могла забыть нежного любовника, подарившего ей экстаз и сделавшего ее женщиной, как не могла не испытывать к нему благодарности за то, что он избавил ее от ненавистного брака и тирании отца. Порвав с отцом, Аврора воспрянула духом. Только теперь она поняла, как ей не хватало свободы, и твердо решила, что не позволит ни одному мужчине управлять ее жизнью. Это Николасу она была обязана тем, что стала сильной.
Дневник француженки также оказал на нее немалое влияние. Аврора более не была невинной девственницей. Книга открыла ей многие тайны страсти и помогла осознать, какие сильные эмоции пробудил в ней Николас.
Всякий раз, вспоминая его, она испытывала боль. Со дня его смерти прошло четыре месяца. Время лечит — в этом Аврора убедилась на собственном опыте, ибо с каждым днем бороться со скорбью становилось все легче. Иногда она забывала о нем даже на несколько долгих часов. Но это днем. А ночью…
Ночью он становился властителем ее дум… Аврора расправила плечи. Она не позволит воспоминаниям мучить ее. Построит свое будущее собственными руками и не станет оглядываться назад.
Жизнь ее пошла своим чередом. Без страха и сомнений. Без ссор с отцом. Без страданий, которые он причинял ей, издеваясь над жившими в доме людьми.
Никогда еще Авроре не было так хорошо. Она жила в ладу с собой и окружающим миром и была почти счастлива. Тихое, безбедное существование помогало залечивать раны, оставшиеся от прошлого.
Теперь Аврора была в ответе лишь перед самой собой. Наконец-то она зажила собственной жизнью. Разве не об этом она так долго мечтала?
Равенны нигде не было видно. Аврора, обеспокоенная, обвела взглядом зал и наконец увидела ее в дальнем углу.
Равенна не танцевала. Она разговаривала с мужчиной в костюме пирата. На глазу повязка, на поясе кинжал. Равенна была чем-то возбуждена, оживленно жестикулировала и смеялась.