Читать интересную книгу В омуте блаженства - Патриция Симпсон

- Мария думает так же...

- А, ну конечно, Мария! - Коул скрестил руки. - Она думает, что я святой.

- Зачем они искажают правду?

- Не знаю. Иногда я думаю, что пресса утратила возможность верить в хорошее в людях. Они молятся только на дурное, изыскивая слабости и недостатки человеческих существ, высматривая изъяны характера и скрытые мотивы. Они не видят ничего другого, поэтому мы никогда не читаем ничего, кроме грязи и непристойностей.

- Но то, что ты бросил журналиста в машину, не поможет тебе избавиться от обвинений в Филадельфии.

- Думаешь, я этого не знаю? - Коул направился к двери.

Джессика смотрела ему вслед, больше обеспокоенная его делами, чем своим раздражением по отношению к нему.

- Коул, ты был у доктора по поводу этих обмороков?

- У дюжины, если не больше. Они все говорят одно и то же.

- Да?

- Здоров, как лошадь. - Он горько усмехнулся. - Я ничего не должен делать, только ждать и смотреть, что случится. Я даже не могу хорошо выспаться. Люси думает, что у меня стресс.

- Может быть. И твои дела с отцом не помогают Делу.

- Если бы я мог видеть его. Эта ведьма Изабелла не разрешает.

- Знаю. Она думает, что ты уедешь, если не сможешь видеться с отцом.

- Чего она боится? Что он волшебным образом переменится после этих тринадцати лет и перепишет завещание?

- Изабелла не хочет, чтобы ты разрушил ее планы относительно Френка. Она особенно беспокоится, что ты повредишь Френку и его многообещающей карьере.

- Я совсем не хочу вреда дорогому Френку, - ответил Коул саркастически. Даже после того, что он и его мамаша сделали мне. Думаешь, ты смогла бы позвонить завтра утром Марии, чтобы узнать, как чувствует себя отец?

- Могу попробовать.

- Спасибо. - Он засунул руки в карманы. - Извини, я накричал на тебя. Это, вероятно, из-за стресса.

- Не беспокойся об этом.

- Но я все еще думаю, что ты легко бы сделала это с Грегом.

- Я буду иметь это в виду.

- Я не хотел бы, чтобы он имел преимущество в отношении тебя.

- Я ценю твою заботу.

Джессика закрыла дверь и отошла от нее, потом запустила пальцы в волосы. Она все время сдерживала себя, не хотела позволить чувствам уступить влечению к Коулу. Джессика не должна думать, что сможет поцелуями прогнать его неприятности. Она могла себя поздравить, но не чувствовала себя на празднике. На самом деле она даже не чувствовала потребности улыбнуться.

***

Коул шел к гостевому дому, обеспокоенный знакомством Джессики и Грега. Ничего не зная об отношениях Джессики с мужчинами, Коул сомневался, что та сможет держать Грега в руках. Коул знал этот тип мужчин: напористые, агрессивные и неутомимые. Он покачал головой, ему хотелось, чтобы Джессика никогда не целовала Грега так, как она сделала это недавно. Люди, подобные Грегу, не сомневались, что уже могут требовать всего, чего захотят.

Сделав гримасу, Коул снял ботинки и пошел к кровати. Прежде, чем он успел сделать пару шагов, в глазах появились искры, все померкло, внезапная острая боль обожгла его тело. Он с хрипом упал на колени, затем свалился на пол.

***

Коул проснулся, зная: что-то изменилось. После нескольких недель прохладных компрессов и лекарств он обманул смерть. Коул почувствовал слабость и дрожь, но определенно выжил. Тело оставалось неподвижным и чувствительным к боли. Он попытался вращать глазами под закрытыми веками и почувствовал легкое покалывание. Возможно, он уже достаточно здоров, чтобы сбросить марлю и открыть глаза. Ему страстно захотелось увидеть женщину, которая так великолепно заботилась о нем.

Коул был почти влюблен, даже не видя ее. Но он узнавал голос женщины, хрипловатый и мягкий, как теплый ветерок. Незнакомка часами пела, когда ухаживала за ним. Вероятно, женщина думала, что он спит, хотя большую часть времени он просто неподвижно лежал, слушая ее баллады и колыбельные, и мечтал об ангельском лице, которому принадлежал такой прекрасный голос.

Коул также знал ее залах - прекрасный аромат, носившийся вокруг, окружал его тонким облаком. Он узнавал прикосновение ее рук, легкое и нежное. Незнакомка ни разу не причинила ему боли. Она была терпелива: кормила его, мыла, расчесывала волосы, подстригала бороду - и ни разу не пожаловалась или вздохнула от усталости.

Коул осторожно дотронулся повязки на глазах, нащупывая узел. Он попытался его развязать, затем снял повязку, руки тряслись от напряжения.

Сначала от света у него заболели глаза, по щекам потекли слезы, обжигая раны. Он прищурился и моргнул, пока глаза не привыкли к сиянию раннего утра. Коул осмотрел комнату. Он лежал на широкой кровати, покрытой сеткой и парчой. Легчайшее покрывало из горностая прикрывало его наготу. Коул перевел взгляд с каменных стен и узкого окна, которое скорее было предназначено для целей украшения, чем для обозрения и проветривания. Около окна стоял стол, уставленный бутылками, и жаровня. Сидящая на стуле молодая женщина крепко спала, положив голову на руки.

Коул приподнялся, чтобы лучше ее рассмотреть, он нечаянно задел маленький колокольчик, лежавший на покрывале, тот упал на пол и звякнул, женщина испуганно поднялась.

Какое-то время они рассматривали друг друга. При виде ее пульс Коула участился. Она была прекрасна, но не с точки зрения современности. Ее красота была совсем другого рода. Волосы были черны, как ночь, и волнами спускались до пояса. Глаза - потрясающего топазного цвета - были обрамлены черными ресницами под темными бровями, разлетавшимися к вискам, придавая женщине кошачью прелесть. Кожа была с оттенком абрикоса.

Пока Коул смотрел, она тихо поднималась. Розовое одеяние уютно облегало ее грудь и тонкую талию и шелковым каскадом падало на каменный пол. Коул никогда не видел более привлекательного зрелища. Женщина подняла руку к горлу, и широкий рукав ее одежды соскользнул вниз, обнажив белое полотно рубашки, вышитой розовыми и лавандовыми нитками.

- Милорд! Вы проснулись! - На губах появилась улыбка, но Коул заметил и тень, промелькнувшую в глазах незнакомки. Он не мог не заметить, как женщина взглянула до того, как улыбнуться, взглянула так, как будто хотела скрыть свои мысли. Что было в ее лице? Забота? Жалость? Может, ему показалось?

- Вы, должно быть, умираете от жажды! - Незнакомка приблизилась, подняв по пути колокольчик и положив его в сумку, висевшую на поясе. Потом она взяла бокал с маленького стола около кровати и подала ему:

- Выпейте, милорд.

Миллион вопросов остались без ответа, пока Коул огромными глотками пил разбавленное водой вино.

- Легче, милорд! - Мягкий смешок вырвался у женщины. - Не больше одного глотка за раз. - Она выпрямилась, как будто хотела отойти от кровати.

Коул поймал ее рукой за талию и удивился, какие тонкие у нее кости. Она подалась назад, глядя на него с тревогой. Очевидно, проявленная им сила удивила ее.

- Кто вы? - выдохнул Коул. Она расслабилась:

- Я Джованна Монтальчино.

- Монтальчино? - повторил Коул, освобождая ее талию и ложась на подушку. Демонстрация силы не могла продолжаться больше нескольких мгновений. Его руки дрожали. - Вы связаны с графом Монтальчино?

- Он мой отец.

Коул рассмотрел Джованну. У женщины было мало сходства с осанистым мужчиной, которого он видел на поле боя.

- Где я?

- В Иерусалиме.

- Что делает дочь графа Монтальчино в Иерусалиме?

- Я паломница, милорд. - Она улыбнулась и повернула голову в сторону. Иисусе, она была прекрасна, гораздо прекраснее, чем он мог представить по голосу.

- Я думал, что вы ангел, - прошептал он, - так как был уверен, что нахожусь на небесах. Она прищурила глаза от изумления;

- Вы были близки к небесам долгое время, милорд. Мы так беспокоились о вас.

- Сколько времени я здесь?

- Около двух месяцев. Один из ваших людей видел, как вы упали в реку. Он спас вас и передал мне.

- Почему вам?

- Потому что я просила об этом. Я ухаживала за ранеными солдатами и многому научилась, заботясь о них. И когда я узнала, что с вами случилось - с великим бароном, сражающимся левой рукой, - я решила, что попытаюсь спасти вас.

- И вы спасли мне жизнь. Я никогда не смогу отблагодарить вас, Джованна. Никогда.

Она покраснела от того, что он назвал ее по имени, но не поправила его.

- Это было честью для меня, милорд. Я видела вас на рыцарском поединке. Я слышала, как трубадуры воспевали вашу доблесть в сражениях. Я слышала, как о вас говорят дамы. Мне доставило радость спасти такого борца.

- И вы были одна. Никто не ухаживал за мной кроме вас?

- Нет. Я не могла покинуть вас. Я не могла подумать... - Она взяла бокал. - Теперь выпейте еще немного, милорд.

Коул подчинился, но когда Джованна отняла от его губ бокал, он накрыл своей рукой ее руку и посмотрел в лицо. Она, краснея, также смотрела на него.

- Достаточно, милорд? - спросила она.

- Нет. - Коул снял с ее волос тонкую вуаль. - Жажда моя не прошла, Джованна.