Читать интересную книгу В омуте блаженства - Патриция Симпсон

- Блейки не знали, что Коул брат Френка?

- Нет, и я не собиралась им этого открывать. Я работала всю жизнь, чтобы Френк занял место в обществе, и вот Ник все разрушил.

Джессика взглянула на Марию, стоявшую около Изабеллы, сложив руки. В ее темных глазах таилось беспокойство.

- Миссис Каванетти, Коул ничего...

- Ты была там вчера, - прервала ее Изабелла. - Что произошло? Это похоже на то, что написано в газете? Много ли народу видело их драку?

- Не знаю. Едва ли, исключая репортеров. Но, миссис Каванетти, то, что там произошло, трудно назвать ссорой.

- А что ты думаешь об этой фотографии? Джессика бросила взгляд на газету, которую все еще держала в руках. На фотографии Коул лежал на земле, а Френк стоял над ним.

- В конце концов, Френк стоит над этой скотиной, он показал ему, на что способен.

Джессика встряхнула головой и положила газету на стеклянный столик, стоявший около шезлонга. Изабелла предпочитала не слушать оправданий или правды я, вероятно, не приняла бы ни слова в защиту Коула. Она хотела верить, что Френк не виноват, и что Коул - источник всех бед, как она считала всегда.

- А ты знаешь, что еще случилось? Ты слышала, что произошло на складе прошлой ночью?

- Нет. А что случилось?

- Кто-то проник туда и вывел из строя все оборудование.

Джессика побледнела.

- Да. Все оборудование. К счастью, у нас была страховка, иначе мы были бы разорены. Я еще не знаю, как мы приведем все в порядок.

- Кто мог сделать это?

- Ты спрашиваешь меня? Я скажу, что это сделал Ник. И я отказываюсь допустить, что это мог сделать кто-либо другой, кроме этого футболиста. - Она подчеркнула слово "футболист", как будто оно означало крайнюю степень деградации. - Ник приехал из-за отца. Но я придумала, как его прогнать.

- И как же? - спросила Джессика, стараясь не выдать себя голосом.

- Я настою, чтобы Майкла передали из больницы на мое попечение. Я перевезу его сюда, и Ник не сможет его видеть.

- Вы не позволите Коулу видеться с отцом? - Джессика оглянулась на Марию. Та качала головой и смотрела в пол.

- Присутствие Ника не принесет Майклу ничего хорошего. Скорее наоборот. И как только Ник поймет, что не может видеть отца, он уедет. Так я избавлюсь от вето. - Изабелла встала. - Мария, принеси мои зеленый шерстяной костюм. Я еду в госпиталь.

Мария кивнула и вышла из комнаты.

- Да, Джессика, - добавила Изабелла. - Благодарю, что помогла вчера Шон с покупками.

Френк говорит, что она выглядела вполне прилично.

- Она выглядела прекрасно. Вы должны ее увидеть, миссис Каванетти.

- Я признательна тебе за труды. А теперь извини, я должка одеться.

Джессика вышла из дома. Она медленно дошла до небольшой часовни, которую построил Майкл Каванетти за много лет до ее рождения. Джессика взглянула на часовню и решила войти. Она была обеспокоена решением Изабеллы забрать мужа домой и лишить Коула возможности его видеть. Ей надо было подумать, и часовня была наиболее подходящим местом для этого.

Она открыла тяжелую деревянную дверь и вошла в маленькую оштукатуренную часовню. В дальнем конце, над алтарем, было стеклянное окно, с изображением святого Бенедикта, что-то записывающего в книгу. Ей всегда нравилось доброе выражение лица святого, в детстве она думала, что это Христос, пока Мария не поправила ее. Мария кудахтала над недостатками религиозного образования Джессики, заполняя пробелы в нем.

Майкл Каванетти построил часовню в память о брате, который был священником в Италии и погиб во второй мировой войне. Джессика смотрела на стеклянный ящик, в котором лежали одеяние, капюшон, пояс и четки брата Майкла - символ разрушенных надежд и разбивающей сердца трагедии. Стеклянная рака всегда значила для Джессики больше, чем все остальное убранство часовни.

Джессика обошла боковой придел и села на скамью слева. Она закрыла глаза и дала покою овладеть собой. Как может Изабелла быть такой жестокой к Коулу? Чем Джессика может помочь ему? Должна ли она вмешиваться в дела Каванетти.

Странное чувство овладело ею, оно было сильным и неожиданным, и как будто говорило, что она права, если попытается помочь Коулу. Она почувствовала себя плывущей по волнам мира и справедливости.

Джессика открыла глаза от удивления и увидела солнечный луч, пробивающийся сквозь желтое стекло окна, обливающий ее светом и теплом. Это и был ответ. Это было видение. Она улыбнулась собственной глупости. Ее ответ пришел от солнца, а не от высших сил.

Она поднялась как раз тогда, когда дверь часовни открылась. Вошла Мария и преклонила колени перед алтарем.

- Ты здесь, бамбина! Мне показалось, что я видела, как ты вошла сюда.

- Миссис Каванетти ушла?

- Да.

- Мы должны помочь Коулу. Мария кивнула:

- Да, но чем?

- Не знаю. Но она не права по отношению к Коулу. Эта статья в газете просто куча вранья. А она всему поверила.

- Ей хочется верить, что Николо плохой. Она этого хочет!

Джессика положила руку на плечо Марии:

- Мария, если придумаешь, как ему помочь, дай мне знать. Только мы с тобой можем соединить Коула с отцом.

- Ах, Джессика, мое сердце так болит. - Мария приложила руки к щекам и покачала головой. - Бедный мистер Каванетти!

- Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся. - Она вывела Марию во двор. - А кстати, Мария, здесь появился монах.

- Появился?

- Да. Помнишь я говорила о монахе, бродящем вокруг винного завода? Я разговаривала с ним этой ночью.

- Да?

- Да. Его зовут Козимо. Брат Козимо.

- Что? - Мария прижала руки к груди, брови ее сдвинулись.

- Козимо. - Джессика застегнула свой жакет. - Что странного в этом имени?

- Очень странно. - Мария прижала обе руки ко лбу. - Говоришь, ты разговаривала с ним?

- Да. - Джессика смотрела на руки Марии, удивляясь, как крепко она их прижала. - Он показался очень милым. Я показала ему мой телескоп. Монах сказал, что он защитник.

- Каппери!

- Он действительно спас мне жизнь. Я почти свалилась с балкона бунгало, но он схватил меня и удержал.

- Он дотрагивался до тебя? - В голосе Марии был ужас.

- Да. Что в этом такого ужасного? - Она вскинула голову. - Что плохого, Мария? Почему ты не говоришь мне?

Мария отвела взгляд, она смотрела по сторонам, прижимая ладони к груди.

- Мария, что ты знаешь о монахе?

- Я знаю только одного монаха с таким именем, Джессика. О нем говорил мистер Каванетти.

- Что он сказал о нем? Кто этот брат Козимо?

- Я не могу поверить, что ты говорила с ним, что он прикасался к тебе. Мария растерла руки. - У меня мурашки, Джессика!

- Но почему?

- Потому что монах, о котором ты говоришь, был колдуном и еретиком, человеком, который воскресил женщину!

- Что? - воскликнула Джессика с недоверием. Она не могла поверить Марии, разглагольствовавшей о такой бессмысленной чепухе. Но Мария была серьезна, и в ее глазах была тревога.

- Ты не могла с ним говорить! - продолжала Мария. - Это невозможно.

- Почему?

- Козимо Каванетти умер. Он был замурован его собратьями.

- Может быть, он как-то спасся. Мария издала короткий истеричный смешок:

- Бамбина, он не мог спастись. А если и мог, он не мог спастись от времени.

- Что ты имеешь в виду?

- Козимо Каванетти умер очень давно, Джессика.

- Когда же, Мария?

- Точно не знаю. Но мистер Каванетти сказал однажды, что Козимо Каванетти умер в двенадцатом веке.

Глава 10

Джессика возвращалась в бунгало в изумлении от недоверия и сомнения. Мария, конечно, не права относительно монаха. Возможно, этот брат Козимо, о котором она говорила, просто был назван в честь того древнего Козимо. Это все объясняло. Хотя зачем называть кого-то именем колдуна и еретика. Это вопрос.

Повесив пальто, она увидела входящего отца.

- Тебе кто-то звонил, Джессика.

- Да? Кто?

- Он назвался Грегом. Сказал, что придет.

- О, Господи! - Джессика фыркнула. Она планировала заняться своими бумагами, а потом приготовить представление к предстоящей астрономической конференции в Стефорде. Представление для национальной конференции не было делом одной минуты. И она распределила свои рождественские каникулы так, чтобы закончить большую часть работы. Она уже потеряла два дня.

Джессика пошла за отцом, который бродил по кухне в поисках чего-нибудь съестного. Она еще не готовила завтрак, о чем ей напомнил ее желудок.

- Я обдумывал превосходную сцену этой ночью, Джесс, - сказал отец, открывая буфет.

Она слышала об этом уже сотни раз. Отец, казалось, пытался оправдывать время, проводимое им в качалке. Джессика уже давно знала, что ничего не будет кроме "превосходной сцены".

- В самом деле, пала? - ответила дочь без энтузиазма. Она достала арахисовое масло и открыла его. Потом достала банку маринованных огурцов из холодильника.

- Думаю, над этой идеей стоит поработать. - Отец смотрел, как Джессика положила много арахисового масла на ломоть хлеба и бифштекс с укропом.