— Никто. Терри Бринкман сделал это по своей инициативе. У нас очень простая и очень тщательная система проверки. Учет производится дважды в день. Мы считаем число зарядов разного типа, вычитаем это количество из того, что в предыдущей записи и получаем то, что было использовано за день. Или украдено, как в данном случае.
— Очко в пользу вашего начальника охраны.
— Он вызывает подозрения?
— Боже мой! Абсолютно нет! Почему я должен его подозревать? Вопрос второй: куда вы вешаете ключи ночью?
— Я их никуда не вешаю. — Он кивнул в сторону массивного сейфа в углу. — Держу их там днем и ночью.
— Тогда я вынужден перефразировать то, что должно было стать моим третьим вопросом: вы единственный, кто имеет ключ к этому сейфу?
— Есть еще один ключ. Он у Карин.
— А! У той хорошенькой девчушки в приемной?
— Та, как вы выразились, хорошенькая девчушка в приемной, мой секретарь.
— Ну и почему ключ у нее?
— По целому ряду причин. Как вы знаете, все большие кампании пользуются кодами. Мы не исключение. Коды хранятся здесь, Карин является моим кодировщиком. Кроме того, я не могу быть здесь постоянно. Мои заместители, бухгалтера, юристы, начальник службы безопасности, все имеют право доступа к сейфу. Уверяю вас, здесь хранятся несравненно более важные вещи, чем ключ от склада взрывчатки. Никогда ничего не пропадало.
— Значит ли это, что люди входят, берут, что им нужно, и уходят?
— Не совсем так. — Рейнольдс поднял брови и посмотрел на Маккензи тяжелым взглядом. — Они должны записаться на входе, показать Карин, что они выносят, и снова расписаться.
— Пара ключей в кармане брюк?
— Разумеется, она их не обыскивает. Должно же существовать хоть какое-то доверие на уровне управленческого звена.
— Да. Можно ее позвать сюда?
Рейнольдс вызвал Карин, воспользовавшись устройством внутренней связи. В вельветовых ливайсах цвета хаки и клетчатой рубашке с намеком на беспорядок, вошедшая Карин смотрелась очень хорошо, а улыбка делала ее просто очаровательной.
— Вы знаете, кто эти джентльмены, Карин? — спросил Рейнольдс.
— Да, сэр. Думаю, каждый знает.
— Я думаю, мистер Маккензи хочет задать вам несколько вопросов.
— Слушаю, сэр.
— Сколько лет вы с мистером Рейнольдсом?
— Немногим более двух лет.
— А до этого?
— Я пришла сразу после школы секретарей.
— У вас здесь ответственная и секретная работа?
Она снова улыбнулась, но в улыбке, на этот раз, сквозила некоторая неуверенность от непонимания, что стоит за этим вопросом:
— Мистер Рейнольдс считает меня своим доверенным секретарем.
— Могу я узнать, сколько вам лет?
— Двадцать два.
— Вы, должно быть, самый юный доверенный секретарь из тех, кто служит в больших корпорациях, с которыми мне приходилось иметь дело.
На этот раз она закусила губу и взглянула на Рейнольдса, который сидел, откинувшись на спинку стула и сцепив руки на шее сзади, с видом человека на отдыхе. Он улыбнулся и сказал:
— Мистер Маккензи следователь по делам о саботаже на производстве. Он должен выполнять свою работу, задавать вопросы — часть его работы. Я знаю, что он сейчас высказал утверждение, а не задал вопрос, но это одно из тех утверждений, которые нуждаются в комментариях.
Она повернулась к Маккензи, ее длинные каштановые волосы качнулись тяжелой волной.
— Наверно, мне очень повезло, — сказала она намеренно холодно, и Маккензи это почувствовал.
— Ни один из моих вопросов, Карин, не направлен против вас, договорились? Вы должны хорошо знать всех управленцев, не правда ли?
— Как же иначе? Они все проходят мимо меня, чтобы попасть к мистеру Рейнольдсу.
— Включая и тех, кто пользуется этим сейфом?
— Конечно. Я знаю их всех очень хорошо.
— Все они ваши хорошие друзья, так?
— Как сказать. — Она все еще улыбалась, но это давалось ей с трудом. — Очень многие из них слишком стары, чтобы быть моими друзьями.
— Но вы со всеми в хороших отношениях, да?
— О да! — Она снова сияла улыбкой. — Не думаю, что у меня есть враги.
— Все преходяще! — Реплика принадлежала Демотту, который и продолжил допрос с этой веселой ноты. — Кто-нибудь из тех, кто имеет доступ к сейфу, доставлял вам неприятности? К примеру, пытался унести что-то, чего брать не должен был?
— Не часто, и только по рассеянности, или потому, что не читал списка засекреченных материалов. Конечно, если кто-то не хочет, чтобы я видела, что он взял, он может спрятать это в карман, мистер Демотт.
— Это правда, мисс Делорм. — Кивнул Демотт. Девушка рассматривала его глазами, в которых затаился смех, словно ее забавляла его непонятливость. Он уловил это, и в свою очередь, несколько мгновений смотрел на нее очень пристально. — А теперь, что вы думаете на этот счет? — спросил он. — Вы думаете, что любой мог взять что-то из сейфа и пронести мимо вас незаметно?
Она взглянула ему прямо в глаза и сказала:
— Мог-то, мог, но я сомневаюсь в этом.
— Могу я получить список тех, кто пользовался сейфом в последние четыре-пять дней?
— Конечно, — она вышла и сейчас же вернулась с листом бумаги, который Демотт быстро просмотрел.
— Бог мой! Сейф — просто Мекка для половины «Санмобиля». Двадцать пользователей только за последние четыре дня. — Он посмотрел на девушку. — Это ксерокопия, могу я оставить ее у себя?
— Конечно.
— Спасибо.
Карин Делорм одарила сияющей улыбкой всех находившихся в кабинете, но прежде, чем она вышла, взгляд ее голубых глаз еще раз остановился на Демотте.
— Очаровашка, — сказал Брэди.
— С каскадом, — сказал Маккензи с сожалением. — Ей показалось, что мы с тобой принадлежим к разным поколениям, Джордж- Он нахмурился, — Откуда ты взял, что она Делорм?
— У нее на столе дощечка с именем Карин Делорм.
— Демотт Ястребиный Глаз. — Маккензи покачал головой.
Остальные мужчины рассмеялись. Напряженность, возникшая в комнате, пока продолжался допрос девушки, разрядилась.
— Могу быть еще чем-нибудь полезен? — спросил Рейнольдс.
— Да, пожалуйста, — сказал Демотт. — Могли бы мы получить список охранников?
Рейнольдс наклонился к переговорному устройству и сказал Карин принести список. В этот момент в кабинет вошел Бринкман в сопровождении высокого рыжего мужчины, которого он представил как Карла Йергенсена.
— Вы были начальником караула этой ночью, как я понимаю? Вы заходили в ту часть, где произошла диверсия? — спросил Демотт.
— Да, несколько раз.
— Так часто? Я думал, что вы сконцентрируете все внимание на тех участках, которые мы, ошибочно, считали наиболее уязвимыми?