Скорость уменьшалась теперь очень быстро; вскоре носовые и кормовые рули были переложены на максимальный угол всплытия, а затем «Тритон» начал неумолимо идти на глубину. Тем временем Рауч, следя за показаниями приборов, монотонно докладывал, сколько воды откачано:
— Две и две десятых тонны; три и две десятых тонны; четыре с половиной тонны; пять с половиной тонн; шесть и восемь десятых тонны.
Хэррис не останавливал его. Скорость движения «Тритона» к этому времени упала до трех или четырех узлов, корабль все еще был на ровном киле, но глубиномеры показывали, что скорость погружения нарастает.
Вскоре стало ясно, что мы не успеем откачать достаточно балласта, прежде чем корабль превысит максимальную глубину, на которую нам разрешено погружаться. Я умышленно ждал, пока было можно, и наконец кивнул Хэррису:
— Полагаю, что ждать больше нельзя, Хэррис. Продувайте балласт.
— Продуть носовую группу! Продуть кормовую группу! — моментально подал команду Хэррис.
Столь же быстро отреагировал и Рауч, пальцы которого уже лежали на переключателях клапанов продувания цистерн главного балласта. После двух быстрых движений воздух высокого давления с шумом ворвался в главные балластные цистерны «Тритона». Хэррис подождал, пока погружение лодки заметно замедлилось, затем дал Раучу сигнал, показав сжатый кулак, и одновременно приказал:
— Стоп продувать!
Шипение воздуха высокого давления прекратилось. Мы облегчили корабль на несколько сот тонн, и его непроизвольное погружение приостановилось на глубине меньшей, чем максимально допустимая. Но на этом дело не кончилось.
Стрелки глубиномеров начали движение в обратном направлении. «Тритон» теперь всплывал на поверхность, сначала медленно, затем со все возрастающей скоростью.
Пока «Тритон» стремился вверх, я молча наблюдал, какие меры будут предприниматься. Именно в таких ситуациях люди становятся настоящими подводниками. Я с удовлетворением заметил, как Рауч, не отрывая глаз от Хэрриса, уже положил руку на переключатели клапанов вентиляции цистерн главного балласта. Тамм тоже внимательно за всем следил. Скорость подъема «Тритона» все нарастала, и наконец Хэррис дал команду:
— Открыть клапаны вентиляции цистерн главного балласта!
Послышались слабые стуки механизмов открывания клапанов, и все мы услышали, как воздух выходит из цистерн. Но Хэррис продолжал следить за глубиномерами. Вот он подал следующую команду:
— Закрыть клапаны вентиляции цистерн главного балласта!
Теперь его задачей было задержать в цистернах достаточно воздуха, чтобы сохранить небольшую положительную плавучесть. Я с удовлетворением отметил, что он не дал команды Раучу остановить дифферентовочный насос, который продолжал откачивать воду из уравнительных цистерн.
Всплытие «Тритона» прекратилось внезапно. К этому времени корабль уже совсем не имел хода. Когда диффе-рентовка подводного корабля серьезно нарушена, удерживать его на той или иной глубине можно лишь при помощи изменения плавучести, уменьшая или увеличивая объем воздуха в балластных цистернах. Подходящим сравнением было бы назвать это подводным воздухоплаванием.
Однако Хэррис стравил слишком много воздуха, поэтому «Тритон» стал теперь тяжелее и начал снова погружаться. По мере того как корабль погружался, воздушная подушка, остававшаяся в балластных цистернах, все больше сжималась, плавучесть уменьшалась, а скорость погружения увеличивалась. Но Хэррис был готов к этому. Когда глубина несколько увеличилась, он снова дал команду продуть цистерны, но на этот раз продувание длилось значительно меньше. Погружение снова приостановилось, и корабль начал всплывать. Когда «Тритон» стал приближаться к поверхности, Хэррис опять открыл клапаны вентиляции цистерн главного балласта и стравил большую часть воздуха.
Тем временем дифферентовочный насос продолжал откачивать воду из уравнительных цистерн. Постепенно амплитуда перемещения «Тритона» вверх и вниз уменьшалась, по мере того как корабль удифферентовывался. Когда цистерны главного балласта полностью заполнились водой и воздуха в них уже не оставалось, «Тритон» наконец замер без движения в положении довольно ненадежного равновесия; вес подводного корабля точно соответствовал весу вытесненной им воды.
Результаты учения удовлетворили нас полностью. Вскоре после устранения «неисправности» огромные винты «Тритона» снова начали уверенно вращаться, и мы возобновили свой путь на северо-запад.
На следующий день в десять часов тридцать минут вечера у нас случилась большая беда. Представление о том, что произошло, я получил, когда Фиерс позвонил мне в каюту. Вот уже несколько дней мы наблюдали довольно сильную течь в сальнике правого гребного вала, которая постепенно увеличивалась. Теперь, по словам Фиерса, положение стало тревожным. Фиерс и Шеллман находились в нижнем отделении машинного отсека, я тоже поспешил туда.
Обнаружить течь не представляло труда. Вода сплошным потоком прорывалась между фланцем и сальником, через который гребной вал выходит из корпуса лодки; брызги и пена разлетались вокруг перпендикулярно к линии вала, заливая площадку над валом, изогнутые обводы корпуса и узкий мостик для прохода. Чтобы прикрыть соседние механизмы, у места течи натянули тяжелый брезент. Шеллман и трое старшин, насквозь промокшие, находясь в опасной близости к вращающемуся гребному валу, изо всех сил старались уменьшить поток воды.
Из-за страшного шума разбрасываемой воды, которая с силой била по настилу палубы и другим конструкциям машинного отсека, разговаривать было почти невозможно. Я прокричал у самого уха Фиерса:
— Боже мой, давно ли это происходит? Фиерс наклонился к моему уху:
— Поэтому-то я и позвал вас, сэр. Течь понемногу становилась все сильнее и сильнее, и я уже подумывал, не позвать ли вас; в этот момент вода внезапно и прорвалась.
— Что же случилось? — спросил я с тревогой. Фиерс покачал головой:
— Пока мы точно не знаем, сэр. Шеллман и его люди как раз этим занимаются. Возможно, они обнаружат причину.
— Вам не справиться с водой при помощи только осушительного насоса, Фиерс! — крикнул я, стараясь произносить слова как можно яснее и громче. — Нельзя допускать, чтобы воды в трюмах оказалось слишком много.
Фиерс понимающе кивнул:
— Мы уже запустили насос, но вы, пожалуй, правы. Насос не справится с этим потоком.
Не говоря уже о том, что течь угрожала безопасности всего корабля, если ее нельзя остановить и уровень воды поднимется слишком высоко, в машинном отсеке выйдет из строя многочисленное электрооборудование и другие важные механизмы и приборы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});