В первые минуты все мы были готовы праздновать победу. Самодельный вибратор издавал мощный и пронзительный звуковой сигнал. Однако никакого эхосигнала слышно не было. Мы испытали несколько других вариантов, в том числе и вариант с частичным затоплением носовой дифферентной цистерны водой, надеясь увеличить таким образом звукопроводимость цистерны и корпуса лодки. Однако все наши усилия были напрасными. Никаких результатов мы не добились.
"Загляните в морской астрономический ежегодник…"
На переходе через Тихий океан корабль вели две штурманские группы. Штатной группе, состоящей из старшего помощника Адамса и главного старшины-рулевого Маршалла, помогала вторая группа, в которую входили командир оперативной боевой части Балмер и старшина-рулевой Бичэм. Адамс вскоре должен был стать командиром лодки, а Балмер готовился пройти курс обучения по обслуживанию ядерных энергетических установок. Нам предстояло лишиться одного из двух офицеров и, возможно, одного старшины-рулевого. Короче говоря, в составе экипажа «Тритона» должны были произойти перемещения и изменения.
Поэтому на подходе к острову Гуам корабль вели обе группы. В 07.26 28 марта, имея впереди целый день для тщательного обследования этого когда-то осаждавшегося острова, «Тритон» всплыл на перископную глубину. Гуам оказался прямо по носу, а остров Рота — несколько севернее. Таким образом, пройдя в подводном положении 670 миль, мы уже второй раз точке вышли в назначенный район. Мы планировали произвести фоторазведку северозападного побережья Гуама с возможно более близкого расстояния.
Когда на подходах к острову глубина уменьшилась, мы воспользовались возможностью испытать «новую модель» эхолота в сравнительно мелководном районе. К этому моменту у нас было уже два самодельных вибратора. Один был собран из случайных предметов Кинни и главным старшиной-машинистом Абелом — специалистами по сварке нержавеющей стали, кстати сказать, наиболее сложному виду сварочных работ. Они взяли у Старка один из медицинских контейнеров из нержавеющей стали, разрезали его и заключили в него вибратор, собранный специалистами-электрониками Докером, Симсоном и Блидом под руководством Рабба. Вибратор принял после этого почти заводской вид. Второй вибратор собрали на основе динамика корабельной трансляционной сети, который сделали водонепроницаемым, насколько это было возможно. Хотя он был не таким мощным, как первый, теоретически он превосходил первый по резонансной частоте.
Несмотря на изобретательность создателей новых вибраторов, издаваемый ими звуковой сигнал был недостаточно-мощным, чтобы преодолеть наружный корпус лодки, толщу воды и, отразившись от дна, возвратиться обратно. Нас снова постигла полнейшая неудача.
Казалось, что остался единственный путь — поместить преобразователь прямо в воду за пределами стальных листов обшивки корпуса лодки, но для этого нужно было бы прорезать отверстие в днище корабля. Однако, подумав, мы вспомнили и еще об одной возможности. Кому-то пришла идея использовать мусоропровод. Если бы мы смогли использовать его при закрытой внутренней и открытой внешней крышке, звуковой сигнал прошел бы в воду беспрепятственно. Уловим ли мы при этом отраженный эхо-сигнал приемником гидролокатора, который расположен несколько впереди мусоропровода, — это оставалось предположением. Нужно было еще придумать, как подать электроэнергию на преобразователь через закрытую внутреннюю крышку мусоропровода. Но идея, во всяком случае, стоила того, чтобы попытаться что-то сделать.
Мы подошли очень близко к острову Гуам, длительное время наблюдали побережье через перископ и даже провели некоторое время в гавани Агат, то и дело поднимая перископ. Однако ни разу наше присутствие не вызвало никакой реакции на берегу. Но вечером 29 марта я внезапно потерял уверенность в том, что мы остаемся необнаруженными. Непродолжительное время мы шли на перископной глубине, чтобы провентилировать лодку и произвести астрономические наблюдения для определения места корабля. Внезапно в северо-восточной части горизонта в направлении на остров Гуам появились проблесковые красный и зеленый огни. Пеленг на огни не менялся, поэтому можно было предположить, что они двигались на нас.
Когда мне доложили об этом, я поспешно подошел к перископу и внимательно осмотрел огни. У меня не осталось никаких сомнений — это были бортовые отличительные огни самолета, который шел прямо на нас.
— Опустить перископ! Прекратить вентилирование! Погружаться на глубину! — торопливо подал я сразу несколько команд.
Если это был действительно самолет, ведущий поиск, мне очень не хотелось, чтобы он обнаружил кильватерный след нашей лодки, который указал бы ему, что у берегов острова находится неопознанная подводная цель. Я несколько помедлил, прежде чем дать следующую команду:
— Обе средний вперед!
Получив небольшой дифферент на нос, «Тритон» начал набирать скорость. Подождав, пока глубиномеры показали, что над нами достаточно толстый слой воды, чтобы скрыть кильватерный след, я подал следующую команду:
— Обе полный вперед!
Мы погрузились на обычную для нас глубину и взяли курс на Филиппинские острова. Меня несколько беспокоило то обстоятельство, что самолет не просто пролетал мимо, а шел прямо на нас. Из вахтенного журнала:
Вторник, 29 марта 1960 года. 19.43. Всплываем на перископную глубину для вентиляции помещений и астрономических наблюдений.
19.46. Обнаружен самолет по пеленгу 70 градусов. Проблесковые красный и зеленый огни. Это уже второй случай. Возможно, нас обнаружили. Кто так настойчиво преследует нас? Может быть, он установил наш размеренный режим? О нашем режиме может знать только подводник. Может быть, игру с нами ведет командующий подводными силами Тихоокеанского флота, мой бывший командир контр-адмирал Бенсон? Или, может быть, летчики на Гуаме располагают излишками бензина, который надо израсходовать? Возможно, они считают нас неамериканской подводной лодкой.
Я хорошо знал, что, если командующий подводными силами Тихоокеанского флота контр-адмирал Бенсон узнает, что у берегов Гуама находится неопознанная подводная лодка, он немедленно вышлет самолет для ее поиска. Как должностное лицо, отвечающее за все подводные лодки США, действующие на Тихом океане, он, конечно, должен знать, каков наш основной маршрут и, следовательно, куда послать свои самолеты.
Поэтому мы должны были показывать свой перископ над водой очень осторожно. Я вспомнил, как мы делали это в годы войны, когда перископ поднимался только на очень короткое время, а мы смотрели в него согнувшись, так, чтобы на поверхность воды выходила только головка перископа, не более чем на три — пять сантиметров. «Тритон» шел самым малым ходом, чтобы бурун от перископа на поверхности был наименьшим. При таких условиях даже самый чувствительный радиолокатор на самолете с трудом обнаружил бы головку нашего перископа, в то время как я мог внимательно следить за его действиями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});