— Ну что же! Приступим…
— Бог мой! Что это вы делаете?
— Разве вы не видите? Отрезаю ногу. Не беспокойтесь, я знаю, где находятся сочленения…
— Да не в этом дело!.. — заметил полковник. — Начинать надо с начала. Верно говорят в приграничной зоне, что «зелененький» умрет с голоду рядом с тушей бизона, но так и не сможет отодрать ни куска…
— «Зелененький»? Это еще что такое?
— Так называют людей, не привыкших к прериям, — впрочем, не сочтите за насмешку.
— Спасибо, вы очень любезны. Так объясните мне, как правильно разреза́ть эту зверюшку. Клянусь Богом, я не намерен долго оставаться «зелененьким».
— All right! Вонзите нож сзади между ребер… Так! Режьте вверх до хребта… вниз до груди. Таким же образом отделите грудную клетку от живота. Очень хорошо! Продолжайте надрез до того места, где начали… У вас верная рука, мистер Фрике. Теперь возьмите мой топорик и покрепче ударьте по ребрам, там, где они соединяются с хребтом.
— И-и… раз! — размахнулся изо всех сил Фрике. — Пошло́! Даже легче, чем я думал.
— Вот и все! Осталось разделить эти два куска, как раскрывают створки двери… А теперь вытащите внутренности и вырежьте филейную часть.
— Хорошо! Работа грязная, но получается легко.
— Теперь можете срезать горб одним куском. Сделайте круговой надрез… Тащите… Сильнее… Вот так!
— А язык, полковник? Этот самый язык, о котором столько писали в книгах, но нигде не сообщали, как его добывают!
— Вот именно, добывают… Морду бизона вы надрезать не сможете, как ни старайтесь. Поэтому режьте между челюстями, через горло. Так!.. Теперь захватите этот темный кусок и отрубите его у основания.
— Есть! Вот это язык! В нем больше десяти фунтов!
— Отлично! Пожалуй, добрых десять фунтов будет. Вот так, мистер Фрике, разделывают бизона.
— А оставшаяся гора мяса? Что с ней делать?
— Этим займутся индейцы… Они сумеют ее обработать как нужно. Охотники берут себе лишь отборные куски, а остальное достанется койотам и грифам-стервятникам. Есть-то все хотят… Ну вот, шкура готова. Теперь ее надо быстренько обработать. Но прежде позвольте вам рассказать, как готовят в прерии кровяную колбасу.
— Кровяную колбасу? В прерии?
— Именно сэр! Это так же вкусно, как язык и горб и нежнее филе.
— И как же ее готовят?
— Очень просто. Надо тщательно очистить тонкую кишку, покрытую сверху хорошим слоем жира. Жир такой аппетитный, что душа радуется и слюнки текут. Кишку аккуратно промывают и выворачивают, так что жир оказывается внутри. Затем тонкими ломтиками нарезают язык, горб и филе, все это смешивают и начиняют оболочку, осторожно уплотняя массу. Если удастся добыть кровь молодого теленка, то ею заливают оставшиеся промежутки, но чаще довольствуются просто чистой водой. Затем кишку крепко завязывают с двух концов. Колбаска готова, остается только поджарить ее на горячих углях Кто хоть раз попробовал эту колбасу, не захочет ничего другого.
— А обработка шкуры? Вероятно, нелегкое дело. Ведь в прерии нет для этого ничего необходимого.
— В принципе вы правы, мистер Фрике. Но краснокожим бандитам иногда не откажешь в выдумке и даже в разуме. Вместо нашего фабричного производства они обрабатывают шкуры вручную, и совсем неплохо.
— Да, я видел. Просто удивительно, какие чудесные шкуры получаются у индейцев — мягкие, прочные, хорошо сохраняются.
— И мы будем делать все, как индейцы. Возьмите топорик и аккуратно расколите череп нашего быка. Прекрасно. Вашей силе и ловкости могут позавидовать многие лесорубы. Я вытащу мозг, а вы пока расстелите шкуру шерстью вниз.
Американец снял медный котел, привязанный к вьюку лошади, наполнил его на треть водой, положил туда мозг и принялся энергично размешивать содержимое, превращая его в густую кашу, затем смазал этой кашицей шкуру и стал руками сильно втирать ее в кожу. Втирал он целых четверть часа, затем скатал шкуру, стянул ее ремнями и положил рядом со своим седлом и охотничьим снаряжением.
— И это все? — спросил Фрике.
— Пока все. Шкура должна оставаться свернутой целые сутки. За это время она пропитается смесью из мозга и воды, а завтра утром я ее отмою деревянным скребком, сниму верхний слой, и шкура станет мягкой, как бархат остается только вырыть яму. Заполните ее чем-нибудь, что тлеет с густым дымом, например, мокрой травой, а шкуру разместить так, чтобы дым пропитывал ее с двух сторон. В результате она приобретет прекрасный светло-желтый цвет, совершенно не будет гнить, не затвердеет и не покоробится. Вот так-то, мистер Фрике!
— Спасибо, полковник. Вы очень любезны, и счастье для «зелененького» получить наставления от столь многоопытного человека.
Андре тем временем быстро сделал карандашный набросок той оригинальной картины, которую являл собой лагерь, и подошел к Фрике и полковнику.
— Черт возьми! Что ты тут делаешь? — спросил он Фрике.
— Как видите, господин Андре, пополняю нашу коллекцию охотничьих трофеев и учусь обрабатывать шкуры. Не хотите ли приложить руку к нашей стряпне?
— Нет, спасибо. Что-то меня не тянет Я, пожалуй, кончу набросок, а потом займусь нашим оружием: его давно пора почистить. Ну, как тебе открытие охоты на бизонов?
— Здо́рово! Я повеселился от души! Как подумаешь, что эти лодыри предпочли торчать в Париже… Ну да ладно… А посмотрите на наших друзей индейцев! Не узнать мирных поселян. Охота превратила их в сущих дьяволов. Бешеные, куда уж дальше! Вон смотрите, некоторые умчались за горизонт, а теперь тащатся по одному, нагруженные добычей, как мулы контрабандистов.
— Это доказывает, что вековые привычки не так-то легко искоренить… Поскребите пахаря — обнаружите охотника… Поскребите слегка охотника — обнаружите краснокожего воина, воспетого писателями Старого и Нового Света[75].
— Вы думаете?
— Уверен. Посмотрите на тех, кто возвращается. Как их возбудила скачка, как опьянила кровь — они в ней перемазались с головы до ног.
— По-моему, вернулись далеко не все. Они хоть к ночи появятся?
— Не думаю. Погоня далеко завела охотников. Чтобы загнать быка, хорошей лошади нужно два часа галопа и три-четыре часа, чтобы загнать корову, которая гораздо легче. Бизоны, убегая, уводят охотника очень далеко от бивака.
— Значит, когда стемнеет, охотник не сможет вернуться в лагерь и вынужден будет ночевать в прерии? Не очень-то радужная перспектива.
— Да что ему! В прериях сейчас спокойно, племена не воюют. Охотник быстро приготовит себе ужин, привяжет лошадь к рогам мертвого бизона и после тяжелейшего дня с удовольствием проведет ночь, сражаясь с койотами, которые явятся поживиться его добычей. А на рассвете погрузит лучшие куски мяса на лошадь, остальное бросит степным волкам и во весь опор поскачет через прерию к лагерю, точно угадывая нужное направление, словно движется по шоссе.