С тех пор Луиза больше так не рисковала и неизменно встречала и провожала Эмилию сама, не позволяя ей даже на минутку оставаться тет-а-тет с Чарльзом. Хотя порой, прислушиваясь к их непринужденной беседе, в которой зачастую не принимала участия, она ощущала себя неловко, третьей лишней. И все же ради этого даже переносились занятия с Джереми.
Но как-то раз миссис Смит, по просьбе Луизы вышедшая передать мистеру Коннору, что у Луизы гости и сеанс массажа придется отложить на несколько часов, вернулась с взволнованным видом.
– Мистер Коннор отказывается переносить тренировку, – шепнула она на ухо Луизе. – Он говорит, что вы должны немедленно явиться.
Луиза сердито прошептала в ответ:
– Передай, что в этом доме распоряжаюсь я, а не он. Я приду позже, когда Эмилия уедет.
Миссис Смит кивнула и вышла. Однако вскоре, встревоженная, вернулась обратно.
– Мистер Коннор говорит, что если вы сейчас же не явитесь, он сам придет за вами. Мол, нельзя же бесконечно нарушать график. Это не на пользу вашему здоровью.
Луиза почувствовала, как в ней закипает ярость. Нет, Джереми положительно обнаглел! Сейчас она ему покажет, где его место.
– Спасибо, миссис Смит. Я сама поговорю с ним.
Придумав какой-то благовидный предлог, Луиза покинула гостиную. У нее есть около пяти минут, пока экономка будет разливать чай и разносить пирожные. А значит, Чарльзу и Эмилии не удастся побыть наедине.
Джереми поджидал ее в соседней комнате. Луиза сразу же обрушилась на него.
– Что вы себе позволяете, мистер Коннор? Я же ясно сказала, что у меня гости.
Говорила она негромко, боясь, как бы их не услышали в гостиной. Однако в ее голосе слышалось едва скрываемое бешенство.
Джереми спокойно отозвался:
– Знаю. Но это не повод пропускать занятие. Неужели ты относишься к Эмилии лучше, чем к собственному здоровью?
Луиза нервно крутанула колеса коляски.
– Ты ничего не понимаешь. Я должна быть там…
– Боюсь, что слишком хорошо понимаю. И не одобряю твоих действий.
Луиза с вызовом вздернула подбородок.
– А мне плевать на твое мнение. Ты всего лишь мой лечащий врач. И не тебе читать мне нравоучения.
– Возможно, – бесстрастно произнес Джереми. – Но именно как твой доктор я настаиваю, чтобы наши занятия проходили в одно и то же время. Так они будут иметь большую эффективность. Помни, твоя первоочередная задача – вновь встать на ноги. А там, глядишь, и все остальное наладится.
А ведь Джереми прав, подумала Луиза, уже в который раз почувствовав, что мужчина будто бы читает ее мысли. Что толку сторожить Чарльза, как Цербер, если вернуть мужа я смогу, только лишь вновь став абсолютно здоровой. Когда это произойдет, никакая Эмилия не помешает моему счастью!
И уж тем более какой-то Джереми.
Поняв это, Луиза моментально успокоилась. Даже чуть-чуть улыбнулась.
– Ты прав, Джереми. Здоровье – прежде всего. Идем.
7
Сегодня по плану была верховая езда. Эти занятия Луиза любила больше всего. Сидя верхом на Полли, она забывала о своем увечье. На какое-то время, казалось, возвращалась ее прежняя жизнь.
Жизнь до аварии.
С тех пор, как она немного окрепла, Джереми разрешил ей одной сидеть на лошади. Бесчувственные ноги он накрепко привязывал к стремени, так что Луизе нечего было бояться упасть. Сам же он неизменно следовал рядом на гнедом жеребце по кличке Франсуа, второй лошади из их небольшой конюшни.
Формально конь принадлежал Чарльзу. Когда его покупали, предполагалось, что мистер Эйкрод именно на Франсуа будет сопровождать супругу во время ее излюбленных верховых прогулок. Однако Чарльз, мягко выражаясь, спокойно относился к верховой езде. Так что большую часть года гнедой простаивал без дела.
И вот теперь бедняге Франсуа наконец-то нашлось дело. Они с Джереми на удивление быстро поладили. И даже, казалось, получали почти одинаковое удовольствие от еженедельных совместных прогулок.
Как обычно, Джереми помог Луизе доехать до конюшни, посадил ее в седло и тщательно привязал к стремени. Сам же легко вспрыгнул на подведенного конюхом гнедого жеребца, и обе лошади не спеша тронулись по своему обычному маршруту.
После злопамятного происшествия Луиза и Джереми не приближались к памятной рощице. Отныне для прогулок они пользовались другой тропинкой, менее удобной из-за многочисленных извивов и низко нависающих сучьев деревьев, зато не вызывающей опасных воспоминаний. Луиза уже попросила мужа, чтобы эту заброшенную тропинку, которой раньше она почти не пользовалась, привели в порядок. Однако Чарльз все забывал нанять необходимых для этого рабочих.
Некоторое время Луиза и Джереми ехали молча, наслаждаясь пением птиц и живописными пейзажами. Дорожка проходила через наиболее удаленную от особняка, а поэтому и несколько запущенную часть парка. Впрочем, природа, с радостью вырвавшаяся из-под контроля, придавала особое очарование местам, по которым проезжали всадники. Созерцание травы, кустарников и совсем молоденьких деревьев, выросших без спроса, как им хотелось и где хотелось, отчего-то приятно волновало Луизу.
Джереми ехал чуть впереди. Неожиданно он обернулся и произнес:
– Тебе следует отпустить мужа.
Фраза прозвучала совершенно неожиданно, словно гром с ясного неба. До сих пор Джереми не позволял себе подобных выходок.
В первую минуту Луиза оторопела.
– Почему?
– Он не любит тебя, а ты не любишь его, – прямо, без обиняков заявил Джереми, придержав коня и сравнявшись с Луизой. – Какой смысл продолжать жить вместе и делать вид, будто все в порядке?
Но тут Луиза возмутилась.
– С каких пор ты начал совать нос в мою жизнь? Я никому не позволю указывать мне, что делать.
– Разумеется. И будешь совершенно права.
Луиза все меньше его понимала.
– Тогда зачем ты сказал мне это?
Джереми помолчал.
– Потому что твоя судьба мне небезразлична. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Но я и так счастлива! У меня красивый, умный, богатый муж, шикарный дом и положение в обществе.
Ловко уклонившись от низко нависающей ветви, Джереми согласился:
– Все так. Но ты не назвала одной важной составляющей счастья. Любви.
Луиза нахмурилась.
– Глупости. В любовь верят только подростки.
– Ой ли?
Ироничный вопрос заставил Луизу сердито тряхнуть головой.
– Во всяком случае, я в нее не верю. И вообще, от любви одни неприятности. Сегодня она есть, а завтра…
– Так говорят лишь те, кто боится сильных чувств.
– Я ничего не боюсь! – возмутилась Луиза. Не удержалась и бросила: – В отличие от некоторых.
– Камешек в мой огород? – усмехнулся Джереми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});