— Ну не червей жеж в могиле ждать, в конце концов! — разозлился на меня Лёха.
Спорить с ним на эту тему дальше я не стал. В конце концов, я вообще никогда не бываю против веры, кроме той, что мне пытаются навязать.
Так что и самому в роли навязывателя мне выступать не хотелось.
Правда, я не смог удержаться от саркастического вопроса, с какой молитвой он мертвецов из могил поднимает? На что услышал пространную версию Лёхи о том, что на самом деле все святые в нашем мире были, как он, некромантами. Просто непонятыми.
Он рассуждал, а я его слушал и мысленно представлял, как сейчас где-то в нашем мире вертятся в гробах мощи.
Еще Лёха очень эмоционально отреагировал на известие, что, оказывается, Петербург больше не столица.
Как же он возмущался!..
Но зато с большим интересом выслушал истории про интернет и компьютеры. Веселился, когда представил себе, что мог бы переписываться с какой-нибудь красоткой и вешать ей лапшу, будучи просто черепом.
На мое замечание, что и красотка вообще-то может оказаться жирным волосатым мужиком с фальшивыми фотками, он как-то растерялся и загрустил.
Иногда вместо историко-философских дискуссий с моим мертвым другом я шел в город. Без какой-то конкретной цели, просто побродить по улицам. В одно такое гуляние я купил красивый женский гребень, десять бутылок хорошего пива и принес в качестве подношения Арахне.
Подношение она приняла, но поболтать по душам почему-то так и не явилась.
Я огорчился. Вероятно, богиня оказалась занята чем-то более интересным, чем общение с простым смертным. Но мне-то казалось, что нас связывает дружба, или по крайней мере теплые приятельские отношения! Могла бы и отвлечься на минуту.
После свободного времени в середине дня я приходил на тренировку к Яну. Как же он меня гонял!
Берн время от времени ворчал от зависти. Говорил, что несправедливо уделять ученику больше внимания только из-за того, что он — чужеземец. Ян обычно в качестве довода отвешивал ему затрещину и ехидно интересовался, достаточно ли ему внимания теперь, или надо еще добавить.
Как-то так проходили мои дни. Вернее, пролетали, как очумелые.
Старшие теперь регулярно ездили караулить заказы на королевской доске и время от времени привозили какие-то задания. Но на выполнение заказа они мелких не брали, так что всю эту кухню проносили мимо нас.
Возле стойки Ян велел водрузить обычную черную доску, на которой мелом отмечались все изменения в рейтинге школ — по заказу Януса эти сведения прибывали к нам из Багряного святилища каждый день около полудня.
Сначала рейтинг нас радовал. После первого успешного дела баронесса или же ее племянница не поленились отметить деликатность и невероятное достоинство, якобы приятно отличающее наших новых учеников от всех остальных школ. Так что попадаться в исключениях мы стали реже, и довольно бодро набрали семь королевских наград, подтянувшись к «Скользящим танцорам». У наших соперников за этот год собралось уже одиннадцать звезд, на четыре больше, чем у нас. Они как будто чувствовали, что им грозит расформирование, и потому начали готовиться заранее и теперь имели серьезный запас.
А потом вдруг на дне таблицы зашевелились аутсайдеры, школа «Ледяного клинка». За одну неделю они каким-то чудом собрали сразу шесть звездочек, и теперь дышали нам в затылок, угрожая взобраться на одну строчку с нами или даже выше.
Я всегда дожидался полуденного гонца из Багряного святилища, сидя за стойкой. И с какой-то профессиональной тоской смотрел, как Янус вытирает доску тряпкой и вписывает новые данные.
Наблюдая за изменениями таблицы я снова и снова возвращался к мысли о королевской доске. Вот бы разобраться в том, как она работает!..
Я даже пару раз попытался пристать с расспросами к Рыжему и Азре, но внятных ответов не получил. Мои товарищи по большому счету знали только, что есть «главные» доски и «дочерние», и любые изменения на «главных» досках тут же отображается на «дочерних». И еще, что для поддержания связи используется целый штат специально обученных симпатических механиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне этого было нестерпимо мало, и я для себя решил, что непременно постараюсь в ближайшее время разобраться с этим прелюбопытным девайсом неопределенных возможностей.
И только спустя месяц после нашего переезда Янус впервые позвал к себе младший отряд, чтобы обсудить задание.
Мы до жути обрадовались такой чести.
Но радость была недолгой, потому что когда Ян перешел к объяснению деталей, оказалось, что нам предстоит вычистить в соседнем городе огромный хлев, где держали жертвенных животных.
— А может, мы просто скинемся и наймем рабочих? — сморщил нос Берн. — Навоз выгребать — так себе радость.
— Между прочим, это задание красного уровня, — хмуро сообщил Янус. — Так что нам за него дадут полнаграды. Тут половинка, там половинка — и уже целая звезда для школы!
— А в самом деле, почему жрецы просто не наймут рабочих? — спросил я. — Зачем им помощь магов?
— Зришь в корень, — усмехнулся Ян. — Дело в том, что хлев этот соединен со святилищем, где обитает бог Джасура. И чистят они это прекрасное помещение один раз в год, аккурат перед тем, как в день мертвых выпустить своего бога из святилища на ритуальное пожирание коров и овец.
— Ма-ааать честная, — протянул помрачневший Берн.
Ему, как воспитаннику храма, явно стало понятно, о чем идет речь. Майя с Камиллой многозначительно переглянулись, Эрик тоже как-то выразительно захлопал глазами, и только мы с мужиками-второгодками растерянно пожимали плечами.
— Это что за зверь такой? — спросил я, адресуя свой вопрос всем сразу. — Вы знаете его?..
— Омерзительная уродливая хрень, — вынес вердикт Берн.
— Божество смертельной горячки, — уже более обстоятельно пояснил Эрик. — Ну, то есть всего букета болячек, которые ведут к горячке и смерти.
— Прелесть какая, — проговорил я. — А зачем вообще такому молодцу святилище? Чтобы было у кого смертельные болезни заказывать?
— Без святилища такой молодец начудит куда больше, — пояснил Эрик. — Злобных и опасных божков часто заманивают в уютные храмы и удерживают там частыми жертвами, чтобы лучше коров ели, а не людей. И потом, говорят, он не только насылает, но еще и избавляет от горячки — правда, делает это очень редко и всегда с большой неохотой.
— Вот потому-то обычные рабочие ни за какие коврижки не пойдут там навоз ворочать, — сказал Ян.
— А почему я, например, о нем ничего не знаю? — спросил Дин. — Я сам из этих мест родом, но про этого Джаву... Джасу...
— Джасуру, — подсказал Ян.
— Короче, я про него не слышал.
— Ну он как бы не самый популярный бог в округе, так что кроме горожан и жрецов о нем мало кто знает. Ярмарок, сам понимаешь, в его честь не устраивают, — сказал Ян.
— Но это слишком крутое задание для половины звезды, — хмуро заметила Майя.
— Ты не права. Если учесть, что двери, соединяющие хлев со святилищем, будут заперты, оплата получается более чем щедрой. Пару часов лопатами помашете — и всего делов. Но на всякий случай бдительности не теряйте, мало ли что. И, кстати, храм заплатит вам по сотне золотых на нос, что тоже неплохо.
— Ладно, — нехотя согласилась Майя.
— Правда, есть один нюанс... — проговорил Ян.
— Ненавижу твои нюансы, — буркнула девушка.
— Записывай, Даня, — обернулся ко мне Ян. — Правило номер... Какой там у нас будет номер?
— Семь.
— Так вот, правило номер семь: никогда не забывай субординацию. И даже если вдруг ты дорастешь до подмастерья, это не означает, что можно строить недовольную рожу своему мастеру прямо в лицо.
Янус зыркнул на Майю.
— Намек понят?
Девушка со вздохом опустила голову.
— Понят, мастер. Но ты рассказывай уже, не томи.
— Мне нужно, чтобы после того, как вы справитесь с официальной частью работы, кто-нибудь из вас выполнил еще и неофициальную. И взял у Джасуры запечатанное благословение.