Несомненно, происшествием заинтересовался угрозыск и, к удивлению оперов, выяснилось, что «серыми стропальщиками» являлись местные безработные, которые, прочитав развешенные по деревне объявления об экстренном наборе в ряды тружеников стропления, ломились в жилище к Хачитуряну.
Объявления появлялись на столбах со скоростью роста грибов, новоявленные стропальщики текли рекой к дому Хачика, а у него терпения становилось все меньше и меньше.
Вот он и решил покончить с объявлениями радикальным способом. Менты каким-то образом прознали, что это дело рук Саши, вот и пришлось спрятать его далеко и надолго.
«Какой ужас», – прошептала Женя.
«Именно», – добавил я, – «Но некоторые утверждают, что Хачитурян жив».
Отец Федор на секунду застыл, очарованный повествованием, но тут же опомнился.
– Спасибо. Это был Саша – обманщик и лжец!..
Пока отец Федор разглагольствовал, из-за кулис появились два омоновца, которые увели добровольца за сцену.
– … А мы, дети мои, помолимся!
Еще полчаса батюшка выдавал на сцене танцевальные финты под убийственный музон, а потом свет совсем погас и люди стали наощупь пробираться к выходу. Там они смогли продолжить веселье, ну а нас ждала своя дорога.
– Это и была проповедь? – спросил я, вдыхая ночной аромат апреля.
– Да, – сказал Давид, осматривая темные переулки, – А разве тебе не понравилось?
Мой взгляд старательно высматривал улыбку на его лице, но ее там не было. Тогда пришлось просто признаться.
– Нет.
– Тоже хорошо, – отметил Давид, наконец-то улыбнулся, похлопал меня по плечу, и мы пешком отправились до гостиницы.
Позднее, уже стоя у дверей наших номеров и проворачивая ключ в замочной скважине, он сказал мне то, чего я ждал весь этот долбаный вечер:
– Это был тяжелый день, но ты справился. Ты – молодец. Так что теперь спи до обеда. Клиентка появится только после пяти.
– Спасибо, – прошептал я и последовал его совету, нырнув в кровать.
Сон был долгим и здоровым. А мне как раз было категорически необходимо восстановиться после всех моих злоключений.
Но все хорошее рано или поздно кончается. Вот и пришлось открывать глаза. Полусонным взглядом я посмотрел на часы. Обед давно прошел, и было около трех.
«Ну и ладно», – подумал я, потянулся и откинул одеяло.
Очень не хотелось вставать. Да и куда проще было просто валяться и наслаждаться неспешным тиканьем будильника в безмятежности всего остального.
Но за такое разгильдяйство Давид вряд ли бы погладил по головке.
Вот и пришлось ступать босыми ногами на пол и тащиться до туалета.
На обратном пути я заметил конверт, сунутый под дверью.
«Возможно, ты выиграл миллион», – подколол внутренний голос.
Но в записке писалось совсем не о том:
«В холле вас ожидает милиция».
«Милиция!..» – гулко отозвалось в башке, и паника плеснула через край чаши самообладания.
«Милиция! Милиция! Милиция!», – повторял я лично для себя, как бы пытаясь увероваться в реальности происходящего. Бросившись к окну в поисках выхода, мне пришлось понять, что спрыгнуть с седьмого этажа не так легко как кажется, если только ты не человек-паук.
«Что делать? Где найти выход?» – вопросов было слишком много, а вот с ответами сложился крайний дефицит.
Стены, пол и все остальное были буквально испещрены моим взглядом в поисках решения. Я даже зачем-то заглянул в помойное ведро, но все впустую.
«Давид!» – хорошая мысль, если ее адресант где-то поблизости.
Но его телефон не отвечал, а стук в дверь в полуголом виде не принес даже малейших результатов. А это все-таки была последняя надежда.
«Может сдаться?» – очередная дурость залезла мне в голову, но, еще немного пораскинув мозгами, мне пришлось согласиться, что это лучшее из возможного.
Унимая дрожь в конечностях, я кое-как натянул на себя одежду, распихал по карманам самое необходимое и вышел из номера. Запирать дверь не стал, решив, что это излишне.
Путь по коридору и ожидание лифта тянулись медленнее, чем когда-либо, но мне хватило терпения и силы воли, чтобы не дать деру и не забиться серой мышью под батареей.
Внизу меня приветствовал лифтер:
– Доброго дня, Геннадий Петрович!
Он улыбался мне во все тридцать два и по виду был действительно счастлив от моего присутствия в его жизни. Раньше никто ко мне так не относился и я, по правде сказать, пока не знал, что с этим делать.
– И вам того же, – ответил я и пошел дальше.
Девушки на ресепшене встретили меня с не меньшим уважением и трепетом, чем ранее это сделал лифтер. Но мне требовалось от них другое.
– Мне оставили записку….
– Да-да-да, – закивали мне в ответ, – Они ждут там.
Пальцем мне указали на троих, что сидели на стульях у входа.
Двое из них были в милицейской форме, а третий выглядел гражданским. Приметив оживление на ресепшене, один из них (конечно же, милиционер) встал с места и направился ко мне. Остальные чуть погодя последовали за ним.
Я смотрел на их приближение, словно в замедленной съемке, и страшно потел, как не знаю кто.
Казалось, вот-вот прозвучит зарезервированная киношниками фраза:
– Руки за спину!
Но вместо этого вежливый тон сообщил:
– Нам нужна ваша помощь!
В тот миг мне показалось, что я в который раз становлюсь жертвой собственных фантазий, так что было вполне уместно попросить повторить для особо одаренных.
– Что вы сказали?
– У нас сложная ситуация и срочно нужна ваша помощь.
– Моя?..
Последний вопрос был риторическим и был скорее адресован себе самому, чем милиционерам.
А все потому, что я смотрел на них и не понимал. Чего тут непонятного? – спросите вы.
В том то и дело, что ничего. Я и помощь милиции – как-то не укладывалось ни в голове, ни где-то еще.
Пока мои извилины мысленно рассуждали над вероятностями возможностей, на первый план вышел гражданский со своим трезвым взглядом на вещи.
– Простите, что говорю это, но у нас нет времени на ступор. Люди в опасности.
Это мигом привело меня в чувства, вернуло трезвость ума, но все же не избавило от тенденции задавать глупые и неуместные вопросы:
– А вы кто?
На радость всем гражданский не стал скандалить из-за того, что его не признали по запаху.
– Я – журналист Сергей Балябин. Достаточно?
– Вполне, – ответил я.
– Тогда идемте.
Журналист видимо полагал, что я тут же метнусь вслед за ним, но этого не случилось. И он был слегка взбешен, когда обернувшись увидел меня на прежнем месте.
– В чем дело? – спросил Балябин.
Его лицо выражало непреклонную истину, что большинство опрошенных на улице посчитали меня кретином. А мне было плевать. Слишком часто за последнее время я влипал в неприятности. К тому же поблизости не было Давида.
– Сначала объяснитесь, – потребовал я.
Но в ответ мне снова кинули какую-то банально обглоданную кость.
– Нет времени.
Что ж, мне тоже пришлось опуститься до банальности.
– Значит, придется его найти.
Теперь журналист смотрел на меня со злобой. Но тут в разговор вернулись очнувшиеся от словесного бессилия милиционеры.
– Геннадий Петрович….
А я был крут, коль даже милиция знала мое имя и отчество.
– … на углу террорист-смертник угрожает себя взорвать. Сначала он потребовал явки журналиста, и Сергей Гаврилович любезно согласился нам помочь. А теперь террорист требует адвоката Когана.
– Но я не Коган.
Мое уместное замечание заставило милиционера устремиться в водоворот мимических гримас и облизывания губ. Наверное, это помогало ему сочинять нелепые ответы.
– Мы не смогли связаться с Давидом Натановичем, но возможно террорист удовлетворится вами, как первым помощником….
– Возможно? – я не истерил, но был на грани, – А что если он решит отыграться на мне?
Ответа от милиции не последовало. Как только возникает проблема, они тут же умывают руки. А вот журналист не дрейфил:
– Решайте сами, но помните, там человек и ему нужна наша помощь.
Я посмотрел ему в глаза, и мне внезапно захотелось сделать что-то хорошее.
– А почему бы и нет, – сорвалось с моих губ.
– Вот и хорошо, – сказал Балябин.
На этот раз я последовал за ним. Мы вышли из гостиницы и свернули за угол. Там посреди детской игровой площадки стоял человек. Ни детишек, ни кого-то еще поблизости не было. Правда, иногда из-за дуба, стоящего в стороне, выглядывало перепуганное лицо в фуражке.
– А где оцепление? – спросил я у милиции.
– Нет средств, – ответили мне, – Сказали справляться своими силами.
Такое положение дел поставило меня в тупик.
– И как вы это представляете?
– Ну, мы попросили людей не подходить близко. Типа снимается ролик для телепередачи «Самые безумные каскадеры».
– А что делать нам?
– Заставьте его сдаться.
Мои беседы с представителями закона нисколечко не интересовали журналиста, и он уже шагал по направлению к цели. Пришлось догонять его вприпрыжку.