– Да бросьте….
– Нет возьмите….
Административные работницы раскраснелись и, хихикая между собой, протянули ключ. Давид забрал предложенное, но на этом не остановился.
– Кстати, познакомьтесь с государем….
Имелся в виду я, и девушки наконец-то додумались обратить на меня внимание.
– Прошу любить и жаловать отца родного, Геннадия Петровича. И ему тоже нужен ключик. А главное, он всегда готов меня заменить.
После нескольких похотливых взглядов мне все же выдали ключ.
– Пойдемте, Геннадий Петрович, – сказал Давид, – Оставим девушек с мечтами о нас.
И мы ушли.
У лифта нас встретил лифтер, который, как и ранее встретившийся охранник, отчаянно долго выплясывал перед нами чечетку.
От таких непрерывных разговоров ни о чем мне стало казаться, что мы никогда не попадем в номер. Однако приходилось терпеть.
– Приятного вечера, – сказал лифтер, отправив нас на седьмой этаж.
– И вам того же, – ответил я, облегченно вздохнув.
– Не прощаемся, – добавил Давид.
Когда лифт доставил нас на нужный этаж, нам оставалось сделать несколько шагов, чтобы найти комнаты 705 и 706.
– Сначала к тебе, – сказал Давид, намекая, что пришло мое время воспользоваться ключом.
После двух полных оборотов ключа дверь отворилась, и то, что я увидел, пришлось мне по вкусу. Да и разве могло быть иначе в номере со всеми удобствами. Большая мягкая кровать, телевизор, холодильник, адекватная ванная комната…
Пока я все это рассматривал, зазвонил внутренний телефон. Мой взгляд, брошенный на Давида, спрашивал, нужно ли мне брать трубку.
– Конечно, бери, – отвечал Давид, – Это же твой номер.
Осторожной поступью я подошел к телефону и поднял трубку.
– Слушаю.
Раздался смешок, а потом на меня посыпались расспросы:
– Это обслуживание номеров. Вы всем довольны? Что-нибудь хотите заказать в номер? Вы будите ужинать в номере или в ресторане? Вам заказать девочку на ночь?
Такое обилие вопросов своей внезапностью буквально оглушило мою детскую лабильную психику, и я попросту растерялся.
Пришлось вмешаться Давиду. Он забрал у меня телефонную трубку, после чего коротко и ясно заявил звонившему:
– Мы вам перезвоним.
Решив мои проблемы с телефоном, он спросил:
– Осмотрелся?
– Да.
– Тогда пошли ко мне.
Заперев дверь моего номера, мы плавно переместились в апартаменты Давида. Там было все то же самое, только некоторые коррективы и творческий беспорядок убеждали очевидцев, что тут живут не первый день.
– Милости просим, – сказал хозяин, заботливо указывая на кресло, – Чаю?
– Можно, – ответил я.
Давид сделал короткий звонок. Через минуту нам доставили горячий чайничек и все прочие причиндалы. Еще немного и мы остались вдвоем.
– Угощайтесь, – просигнализировал Давид, усмотрев мою этичную сдержанность.
Отлив душистого кипятка себе в чашку, я добавил сахар и размешал. Потом дождался, пока Давид сделает то же самое, и лишь тогда сделал глоток.
Мой новый друг не заставил себя ждать и также отпил из своей чашки.
– Прекрасно, – сказал он, – Не правда ли?
– Безусловно, – ответил я.
Тем временем Давид достал из большой деревянной коробки пакет с надписью «Табак», трубку и некоторые другие вещи, без которых трудно сопоставить первое и второе.
– Будишь? – спросил он у меня.
– Нет, спасибо. Я не курю.
Тогда Давид единолично забил трубку, раскурил ее и, сделав несколько тяжек, возвестил очевидное:
– Нам нужно поговорить.
Если честно, я не знал радоваться или нет такому счастью, но в любом случае я хотел наконец-то разобраться в происходящем.
– И что ты готов мне рассказать?
Давид сделал еще пару тяжек, а потом выдал едкое замечание:
– Не нужно злиться.
Я усмехнулся.
– А кто злится?
– Ты. И все потому, что считаешь, что твой отец тебя бросил.
– А разве это не так?
– Нет.
– Да ну… И что же, по-твоему, случилось на самом деле?
Еще тяжка и трубка потухла. Давид отложил ее в сторону и, глядя мне в глаза, рассказал нечто странное.
– Ты когда-нибудь слышал про бетлицкую мафию?
Я не был виноват, что он сам давал поводы для насмешек.
– А если серьезно? – спросил Давид.
– Мне казалось, это всего лишь шуточная байка.
– И зря. На самом деле еще до твоего рождения это была самая мощная организация подпольного бизнеса.
– И что же с ней стряслось?
– Как и все империи, в один прекрасный светлый день она рухнула.
Виной тому стала перестройка. На смену старой схеме пришла новая.
Так началась война за место под солнцем.
Давид прекрасно слагал, но я мало интересовался историей и уж точно не собирался слушать повесть временных лет.
– А я-то тут причем?
– Многие годы твой отец был главой бетлицкой мафии, а когда все стало сыпаться, ему пришлось исчезнуть, дабы защитить семью.
– Как благородно. И где же он был все это время и где он сейчас?
Ответа я не услышал до тех пор, пока Давид не раскурил трубку по-новой.
– Он похоронен в глухой деревушке в Канаде. Но перед смертью твой отец просил меня присмотреть за тобой.
Очередная усмешка.
Я становился слишком банальным.
Или может виной тому была накопившаяся за многие годы злость.
– Зачем?
– А разве не ясно?
– Нет.
– Ты сын своего отца.
И хотя тебе не так уж и много лет, ты успел ввязаться в такие кучи дерьма, что любой мог бы тебе позавидовать.
Вернувшись к курению табака, Давид на время оставил меня наедине со своими мыслями.
Но они своей навязчивостью не позволяли мне молчать.
– Я не виноват, что все так вышло?
– А кто виноват? – спросил Давид, вновь отложив трубку.
У меня не было ответа.
– То-то и оно. Но думаю, ты готов двигаться дальше. Ступай к себе, закажи еды в номер и хорошенько выспись. Завтра нас ждут великие дела.
– Дела?
– Об этом завтра.
Наутро меня разбудил настойчивый стук в дверь. С заспанными глазами и с проклятиями в душе я в одних трусах проследовал на стук и отпер замок. За дверью стоял Давид во всеоружии.
– Какого черта? – возмутился я.
– Нам пора.
Такой простой ответ поставил меня в тупик. Протирая руками глаза, я спросил:
– А сколько время?
– Семь утра.
– И что мы собираемся делать в такую рань?
– Устраивать тебя на работу.
Я не стал спорить и принялся собираться в путь.
– Живее, живее…, – повторялось каждые пять-семь секунд моих сборов.
Терпеть такое издевательство непосильно было даже мне, так что я по возможности ускорялся.
– Готов, – сказал я, как только ноги оказались в ботинках.
Давид осмотрел меня со всех сторон, хлопнул в ладоши и вымолвил:
– Думаю, пойдет.
«Думаешь?» – одновременно с этой мыслью сократилась лобная мышца, выказав тем самым свое недовольство и бешенство.
Но времени на эмоции не хватало.
– Живее, живее…, – в очередной раз поторопил Давид, – Нас уже ждут.
После этого он почти вытолкал меня из номера и заставил запереть дверь. Когда приказ был исполнен, раздался его победоносный вздох, а дальше еще одна гениальная фраза:
– А теперь пошли.
Спустившись на лифте на первый этаж, мы всенепременно столкнулись с уже знакомым лифтером и не забыли раскланяться друг перед другом. Далее, проследовав мимо ресепшена с вечно хихикающими и краснеющими девушками, Давид старательно выдал нараспев строчки, полные романтики и иных соплей:
– Без вас весь день мой потрачен насмарку, мои прекрасные нимфы…
И дабы точно следовать установленному статусу девушки тотчас раскраснелись и поделились друг с другом смешками. Впрочем, они также не забыли отрапортовать дежурную фразу:
– Удачного дня, Давид Натанович!
А затем вспомнили и про меня.
– Удачного дня, Геннадий Петрович!
После таких слов я подумал, что возможно удача передумает и вновь повернется ко мне лицом. Но слишком долго об этом думать мне не пришлось.
Миновав стеклянные двери, нам не удалось спокойно пройти мимо охранника. Давид, как и в случае с лифтером, минут десять обсуждал тайны бытия, потом сказал коронное:
– Уже, – и двинулся дальше.
Я наивно предполагал, что неподалеку нас будет ждать машина, но это так и осталось глупой надеждой. Мы шли и шли, и интуиция стала подсказывать, что нам вовсе не обломится пересесть на четырехколесный самокат.
– Только не говори, что у нас опять пешая прогулка, – обратился я к предводителю.
– А у тебя с этим проблемы? – спросил Давид.
– Нет.
– Тогда шагай и не скули. Тут недалеко.
Как оказалось понятие «недалеко» крайне растяжимо.
И все же прогулки рано или поздно заканчиваются.
– И где мы? – спросил я, рассматривая невзрачное здание, перед которым мы остановились.
– Следственный изолятор.
Если до этого мне и было что-то непонятно, то это показалось невзрачной песчинкой на фоне внезапно возникших обстоятельств.