Вынуть и разложить по спец. ящикам первую пробу из «дома» удалось за час.
Потому что Ромул и Шрайвер придирчиво рассматривали, иногда даже в сильную лупу, поверхность двухсантиметрового в диаметре серо-жёлтого цилиндрика.
Ну и – ничего. Песчаник как песчаник. И – ни следа внутренней полости внутри каземата, на крыше которого они проработали и проторчали почти до полудня. Ромул велел закончить, спустить оборудование вниз, и идти обедать.
Ящики с образцами-столбиками украсили дальний угол большой палатки, и все люди, вспотевшие и уставшие, как собаки – хотя работал, собственно, только мотор буровой – полезли по очереди в кабинку душа: мыться. А поскольку вода, как и всегда в пустыне, была в дефиците, приходилось мириться с тем, что здесь всё – как на космическом корабле: вода проходит через фильтр и преобразователь, и снова поступает в тот же рассекатель душа. И в смывной бачок биотуалета…
Обед проходил в обстановке пессимизма.
Микки даже позволил себе высказаться в том смысле, что не видит особого резона бурить, как наметили, ещё четыре крыши и две стены. Что он читал про подобные города-призраки, а вернее – обманки.
На земле такие тоже есть. Впервые подробно исследование такого города провёл, кажется, русский учёный начала двадцатого века – Обручев, написав про это даже книгу. Точное название Микки не помнил, но что-то вроде «В дебрях центральной Азии…».
Немного раздражённые отсутствием (Впрочем, вполне ожидаемым!) положительных результатов, приуныли и лаборанты. Пьер согласился с выводами Микки:
– Прошу прощения, доктор Болтон. Может, не стоит подтверждать лишний раз то, что и так показали сканнеры, и не заморачиваться с проверочным бурением ещё трёх «зелёных» крыш, а сразу двинуться в центр «квартала дворцов»? Там же, вроде, есть какие-то сомнительные места – тени, которые, вроде, могут быть замаскированными подземными ходами? Вот только я, честно говоря, сомневаюсь и в этом: если Город – обманка, то кто бы здесь эти ходы проложил? И – куда?!
На помощь Ромулу пришёл док Шрайвер:
– Спокойней, молодёжь. Экие вы ретивые… Может, бурение ещё трёх крыш, и правда, ничего не даст. Зато! Мы сможем: первое – дать материал геологам. Второе – подтвердить, что это – точно не город. И тогда не придётся снова тащиться на тарпонах полдня по пескам, так как Капитан Гаррис заберёт нас прямо отсюда, из Лагеря.
– Мысль, конечно, здравая. – это вступил снова Микки, – Но, доктор! Вы же лучше нас знаете, что никакой «прилёт» сюда в ближайшие полгода точно не состоится! Именно столько времени, или ещё больше, уйдёт на всякие согласования, комиссии, распоряжения, заседания подкомиссий, и прочую чиновничью волокиту, которая неизменно возникает, когда нужно отменить/утвердить новые бумажки!
– Хм. С этим согласен, – Ромул промокнул рот носовым платком, – Поэтому поступим так. Пробурим ещё две скважины. Пропустив намеченные вторую и третью. А – сразу четвёртую и пятую. Те, что поближе к Дворцовому комплексу. Вертикальную и горизонтальную. А приготовленные для второй и третьей ящики наполним пробами из собственно зданий «дворцов». Думаю, такое изменение не вызовет возражений? – он обвёл взглядом всех присутствующих.
И правда – не вызвало.
Заснуть, несмотря на сильную усталость, и ломоту в плечах, долго не удавалось.
Перевозбудился он, что ли?
Хотя с чего бы? Вечернее, когда стало «попрохладнее», бурение «сразу четвёртой» вертикальной скважины с крыши коробки, практически выходящей фасадом на Дворец, дало только ещё двадцать один метр столбиков из песчаника.
Ассистент и лаборанты ничего не сказали. Но за ужином выразительно переглядывались – очевидно, молчаливо осуждали «ослиное» упрямство шефа.
А это – не упрямство. Это – элементарная любовь к последовательности и методичности. Эти качества не раз выручали Ромула, позволяя делать ценные нежданные находки там, где остальные «надеялись на данные сканнеров», пренебрегая непосредственно скрупулёзной «работой с материалом». Так что это – позиция. Принципиальная.
Ну что сделаешь: вот такой уж он родился. Педантичный и дотошный.
Рядом мирно посапывал док Шрайвер – на «четвёртую» крышу он даже не полез, отговорившись тем, что у него «высотобоязнь», а на деле просто предпочевший пешую прогулку в центр «дворцового комплекса». А поскольку это могло быть (теоретически) опасно, с ним «гулял» и капрал Маслов.
Лаборанты и Микки были довольны: всё равно док и капрал не помогали им на крыше, а только раздражали бессмысленным, с точки зрения пользы, присутствием, и тем, что «болтались под ногами», норовя заглянуть то в трубы, то в скважину.
Груда ящиков в углу большой палатки выросла, результатов у экспедиции не прибавилось ни на грамм.
Ромул решился: завтра он обсудит за завтраком свою «доктрину», и они перенаправят усилия в оставшиеся у них четыре дня… Рациональней.
– Кто за то, чтобы послушать немного теории?
Огорошив всех этим вопросом сразу после окончания завтрака, Ромул собрал коллекцию из пяти поднявшихся рук. И однозначно привлёк к себе внимание.
– Бурение нам ничего не дало. И однозначно ясно: не даст и дальше.
У сканнеров есть дурацкое качество: обычно они не врут. Поэтому нам следует «охотиться за трофеями» несколько иначе, чем «в лоб». – он ткнул пальцем в картограмму. Попыток опровергнуть это «смелое» утверждение никто не сделал, но лаборанты и Микки опять переглянулись – на этот раз ехидные ухмылочки прятать даже не пытались.
Он продолжил:
– Что мы знаем точно про этот Город?
Первое: примерно восемь тысяч лет назад его посетили – не построили, а, как мы с вами воочую убедились, именно – посетили. Потому что пройти мимо такой игры природы не может спокойно ни одна разумная раса. И, смею думать, не сможет и в будущем. Хотя бы из присущего всем разумным существам любопытства. (Другой вопрос – действительно ли это – игра природы, а не хитро подстроенная, как у нас на Кафедре кое-кто считает, ловушка-обманка для особо ретивых Археологов. Всех рас и Форм жизни… Проявление ксеноморфного непредсказуемого юмора, так сказать. Или – приманка.)
Основной вывод, который я сделал, состоит в том, что каждый исследовавший такой «город» коллектив мыслящих существ наверняка захочет: или – как-то обозначить, что они его тогда-то и тогда-то исследовали… Или – передать некое послание. Ну, так же, как исследователи Арктики в своё время оставляли запаянные цинковые ящики с сообщениями о проделанной работе. В гуриях из наваленных камней: тем, кто придёт после них.
То есть – это среди исследователей нечто вроде доброй традиции: спрятать где-то так, чтобы не разрушилась от времени, этакую, так сказать, капсулу времени. С информацией. Хотя бы о целях экспедиции. Ну, или достигнутых результатах – если б таковые имелись…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});