Так что пришлось им нанимать (За немалые, кстати, деньги, и канистры с водой!) тарпонов во временном Лагере племени Ургара, расположенном в дневном переходе от Города, и управлять животными самостоятельно. Потому что ни один абориген-кочевник приближаться к Городу ближе, чем на десять миль, (Тут они словно сговорились с земными чиновниками!) категорически не соглашался: «Табу!» Впрочем, на местном диалекте это звучит куда цветистей: «Унородо!».
Хорошо, что управлять невозмутимыми, словно буддист в момент углублённого самосозерцания, животными, не сложней, чем лошадьми: тарпон повинуется всего четырём командам: «Встать! Лечь! Вперёд! Стоп!». Повороты налево-направо выполняются путём нажатия коленом на шею… А головной тарпон, тот, что без человека, периодически оглядываясь, сам подстраивается к изменениям курса колонны. Отлично, чёрт его задери.
Если б ещё можно было чуть прибавить ходу! Но – нет. Шаг животных отработан веками и поколениями, и неизменен, как неизменен проклятущий, вечно дующий, куда бы ты ни ехал, в лицо, ветер.
– Стоп! – окрик остановил и переднего тарпона, и животное, на котором он сидел.
– Приехали! – его зычный голос разнёсся беспрепятственно, и, как он знал, слышен на расстоянии до километра. Долго тренировал его! Читая лекции чёртовым студентам.
Ромул осмотрелся ещё раз, чтобы уж точно убедиться, что они в центре большой, как она обозначена на картах-фотограммах, дворцовой площади, затем повернулся назад, и проорал своим, – Разбиваем Лагерь здесь!
Он спрыгнул с опустившегося по его команде на колени, а затем и на брюхо, животного: если прыгать с полной высоты горба тарпона, можно запросто, несмотря на окружающий мягкий песок, и ногу сломать! Тарпон остался невозмутимо лежать, Ромул двинулся назад, к остальным людям.
Док Шрайвер справлялся с животным неплохо: уже уложил доставшегося ему старичка, и сейчас кряхтел рядом с ним, вращая туловищем, и ладонями разминая поясницу.
Младший ассистент кафедры прикладной ксеноистории, Микки Стоянов, слезать не торопился: морща нос, что-то высматривал в окружающем пространстве.
Лаборанты Колин Пауэлл и Пьер Фуркад уже начали разгружать палатки, бочки с водой, и тюки с провизией и приборами – на их долю досталось по два животных, шедших, как везущие самое ценное, и, по выражению дока Шрайвера, «чертовски нужное экспедиционное д…мо», в поводу сзади.
– Капрал Маслов! – Ромул обращался к невозмутимому коренастому капралу, приданному экспедиции по приказу флотского руководства Администрации Юдоры, – Я попрошу вас, как главного по безопасности, осмотреть периметр, и заодно подыскать какой-нибудь… Угол, куда намело шаров странствующей травы. Чтоб туда можно было потом отвести животных.
– Есть, сэр! – в голосе не чувствовалось особого рвения. Впрочем, и открытого неподчинения гражданскому начальству кадровый профи никогда не выказывал. Всегда отвечал коротко, когда к нему обращались. Если не обращались, помалкивал, хитро щурясь в крошечные усики. Или это параллельные белёсые шрамы, пересекающие рот, придавали ему этакое… себе-на-уме! – выражение?.. Да и вообще: более сдержанного – как в общем, так и в отношении к археологии в частности – собеседника, Ромул ещё не встречал.
Подозрительный тип. Как почему-то сразу посчитал Ромул, просто приставленный «бдить», чтоб экспедиция не утаила, если чего полезного для Армии или Флота найдёт. Возможно, у него есть и «независимые» средства связи, помимо штатного передатчика экспедиции – для отправки регулярных «докладов» начальству.
Не столько «охранник», сколько стукач, словом.
Однако возразить что-либо против включения капрала в состав экспедиции Ромулу не удалось – «у начальников головы большие, вот им и виднее, что и как нужно делать!»
Ладно – раз так, пусть «босс по безопасности» хотя бы пользу приносит.
Капрал отправился налегке (если не считать пистолета в кобуре, и универсальной винтовки в руках) «осматривать территорию», остальные дружно стали помогать Колину и Пьеру устанавливать самонадувающиеся палатки, и закреплять их тросами, чтоб не сдул слегка ослабленный окружающими строениями неугомонный ветер, сейчас, заполдень, и так немного поутихший.
Когда установили палатку-столовую (она же – зал для общих собраний), Ромул лично внёс дополнения в «меблировку»: повесил на стену полученную с беспилотника огромную картограмму с планом Города. Раскрашенную и надписанную лично им.
Красным был обозначен огромный центральный монолит, больше известный, как «дворец султана», жёлтым – прилегающий, и окружающий «дворец» квартал «знати». Зелёным – окраины. Малоперспективные с точки зрения интересных и важных находок.
Чёткими чёрными треугольничками выделялись намеченные к бурению «Скв. № 1», «Скв. № 2, 3,» и так далее, и остальные предположительные места работы.
Затем всё нехитрое экспедиционное имущество занесли внутрь самой большой палатки, предназначенной для складирования оборудования и находок. Буде они случатся.
Через два часа всё было готово, и наступившие сумерки принесли, наконец, желанную если не прохладу, то хотя бы жару поменьше, и ветер стих настолько, что почти не нужно было поминутно сплёвывать, и утирать губы от песка.
На ужин оказались консервы. (Ещё бы – в любые негерметично запечатанные банки и коробки с пищей тут же набился бы неугомонный песок!) В саморазогревающихся банках. Из, разумеется, армейских резервов.
Ромул консервы не любил, но деваться некуда: за отпущенную их группе неделю нужно проделать чертовски большой объём работы, и времени на приготовление пищи попросту нет. Как и повара в штате. (Поскольку у их Университета как всегда «очень ограниченные фонды».)
Ели все за одним большим складным столом из алюмоциркона. Что и говорить: материал прочный и лёгкий. Из него же сделаны и табуретки, и складные лестницы, и штативы большинства приборов и агрегатов. Даже рама бурового станка.
Во время еды люди молчали. Устали. Ромул воспользовался этим, чтобы ещё раз всех незаметно рассмотреть.
У дока Шрайвера, похоже, аллергия: вся кожа лица, находившаяся под тубусом, покраснела, и уже намазана мазью Супродина. (Вот уж гений: его состав работает на любой планете! И – против любых аллергетиков!) Заметно, как док только титаническими усилиями останавливает автоматически вскидывающуюся руку на полпути, чтобы не расчёсывать явно саднящую красноту. Но если в ком Ромул и уверен – так это в Шрайвере. Ветеран двух экспедиций, на Меотиду и Бьянку, автор монументальной прикладной работы «Архитектоника иерархии раннефеодальных сообществ не-гуманоидных цивилизаций». Основанной исключительно на доказанных фактах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});