потом снова резко опускаю. Для нее все это гораздо сложнее, чем для меня. Ей придется себя ограничивать, а у меня внезапно снова появляются сотни возможностей. Будь я чуть повнимательнее, давно бы догадался, что ей будет сложно собрать только самое необходимое.
– Нет-нет, – отмахивается Холли. – Все нормально, честно. У нас обоих было слишком много дел, чтобы разобраться со всем… А я действительно не рассчитывала, что это окажется так сложно.
Вздохнув, она вытаскивает коробку с кофеваркой и бормочет что-то чертовски похожее на «Прощай, вкусный кофе».
– Хочешь, взглянем еще раз вместе? – предлагаю ей я.
– Наверное, это хорошая идея. Ты мог бы подсказать, сколько одежды мне понадобится на четыре недели. – Холли выдвигает вперед два громадных чемодана. – Это перебор?
Меня разбирает смех.
– Ох, Холли. – Она хоть осознает, как мило выглядит, когда говорит такие вещи? – Многому тебе еще нужно учиться.
– «Звездные войны», да? – Холли чуть отодвигается в сторону, чтобы я сел рядом с ней на полу. – Тогда взмахни своим световым мечом, гранд-мастер.
Моим световым… Что? Я бросаю на нее шокированный взгляд.
– О господи. – Она закрывает руками рот и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Это явно прозвучало не так, как я планировала.
* * *
Пока мы с Холли вместе перебираем ее вещи, она рассказывает о том, как провела эту неделю. О разговорах со своим менеджером Мэйвис, о книге, над которой сейчас работает, и обо всем, что ей пришлось организовать, чтобы наш обмен домами прошел как можно более гладко.
У меня тоже была куча дел. Вот почему за всю неделю мы встретились всего один раз, чтобы обсудить еще пару-тройку важных деталей. Но так как наше общение ограничивалось по большей части голосовыми сообщениями и электронными письмами, я хотя бы перестал постоянно представлять себе, каково было бы ее поцеловать. Это бы только излишне все усложнило.
Холли не кажется мне женщиной, которая после поцелуя – или чего-то большего – будет продолжать вести себя как ни в чем не бывало. И, откровенно говоря, я тоже не любитель краткосрочных интрижек. Однако и к прочным отношениям пока совсем не готов. Тем более в этом городе.
– А мне вообще понадобится кольцевая лампа в дороге? – обрывает ход моих мыслей Холли, поднимая одну из коробок.
– Она тебе вообще не понадобится. Солнце – твой лучший друг. Не поверишь, сколько всего можно сотворить с его помощью.
Рассмеявшись, она откладывает лампу к вещам, которые в итоге оставит дома.
– Очень противоречивое заявление. Здесь солнце всегда мой злейший враг. Особенно в пасмурные дни. Поэтому я снимаю только с искусственным светом.
– Значит, пора переучиваться, – отвечаю я и убираю еще штатив для лампы и экран для нее же. Мы постепенно приближаемся к области возможного. – Если захочешь поснимать за столом – без проблем. Я встроил туда лампу с хорошим светом. А сверху на крыше фургона есть прожектор, который можно вращать в любую сторону. Благодаря ему у тебя не возникнет сложностей ни вечером, ни ночью.
– Н-на крыше? – Холли поднимает взгляд и неуверенно смотрит на меня. – А как я туда залезу?
– Через кровать.
– А. – Она драматично хлопает себя ладонью по лбу. – Какая же я дурочка! И как только сразу не догадалась?
Я сдерживаю смех.
– Давай честно, Паскаль. Как, ради всего святого, я заберусь по кровати на крышу, не сломав себе шею? Ты меня вообще видел? Я стопроцентный городской житель и не привыкла каждый день куда-то карабкаться. Жить в фургоне – это уже само по себе приключение, а залезать на фургон… Уф! – Холли обмахивается ладонями и в конце концов сама начинает смеяться. – Но попробовать можно.
Хотя она хорошо скрывает волнение, я чувствую, что предстоящие четыре недели ее пугают. Интересно, зачем она в принципе на это согласилась, если ее так беспокоит сама мысль о жизни в фургоне?
– Ты справишься, Холли, – говорю я и при этом имею в виду не только крышу автомобиля, но и путешествие в целом. Потом ободряюще ей улыбаюсь. Она отвечает тем же, однако до глаз улыбка не доходит. Холли поспешно отводит взгляд. Ее грудь тяжело поднимается и опускается, и я, не задумываясь, беру ее за руку. – Знаешь, что я делаю, когда мне становится одиноко на природе или страшно, потому что вокруг нет ни души?
Она снова смотрит на меня и кажется при этом такой уязвимой, что больше всего мне хочется прижать ее к себе и защитить от всего.
– Я открываю задние двери, включаю хороший плейлист и считаю звезды. Поверь мне, ничего нет прекраснее, чем ночь в одиночестве под чистым небом.
– Звучит просто сказочно, – широко раскрыв глаза, шепчет она.
– Красивее всего бывает в пустыне, – обещаю я ей и вспоминаю о еженедельных заданиях, которые мы написали друг для друга и положили в конверты.
Отпустив ее ладонь, встаю и подхожу к своей сумке, чтобы взять оттуда мои задания для нее. А еще ищу маленькую коробочку, которую вчера ей приготовил. Потом сажусь обратно к Холли и вручаю коробочку ей.
– Ты принес мне подарок? – Словно не веря своим глазам, она садится ровнее и снимает оберточную бумагу. – Гирлянда? О боже, Паскаль, как это мило!
А затем вдруг обнимает меня. Удивленный неожиданными объятиями, я притягиваю ее ближе и пытаюсь на следующие четыре недели сохранить в памяти ее фруктовый аромат.
– Ну, я подумал, что в честь переезда полагается дарить небольшой приветственный презент.
– Спасибо.
Ее дыхание касается моей шеи, вызывая у меня желание отменить обмен и вместо этого обдумать проект, над которым мы могли бы поработать вместе… вдвоем… друг с другом.
Я сглатываю, но в этот момент она снова отстраняется и прячет гирлянду в сумочку:
– Повешу ее сразу.
– Там уже есть батарейки, – добавляю я, прежде чем протянуть ей конверты, словно ничего не случилось. – Вот твои еженедельные задания.
Их Холли тоже сует в сумку.
– Твои лежат на кухне. Еще я оставила тебе кое-какую еду в холодильнике. Готовила сегодня обед и сразу сделала чуть больше.
А дальше просто так, совершенно неожиданно, наступает момент, в который мы переносим ее вещи в фургон. Я снимаю Холли, пока она вешает гирлянду и освобождает от вещей коробки, которые я потом заберу обратно в квартиру. Снимаю, как Орландо с любопытством изучает мой фургон, и, наконец, снимаю, как Холли устраивается на водительском сиденье и вставляет ключ в замок зажигания.
– У тебя уже есть идея, куда отправиться? – спрашиваю я через открытое окно, не только ради зрителей, но и потому, что сам сгораю от