неправильное, но у нас просто не было выбора, Али. Просто не было.
Я не сказала ни слова, даже когда девушка с мольбой воззрилась в мои глаза.
Лишь протянула руку. Молча.
Арими слова и не требовались. Она поднялась с таким трудом, словно её тело окаменело, на негнущихся ногах ушла в спальню, вернулась через минуту с толстой, даже на вид древней чёрной книгой.
– Стой! – воскликнула я, вскинув ладонь, едва только «подруга» показалась на пороге.
От книги не просто веяло холодом и смертью – она сама была смерть!
– Выброси немедленно! – мой голос звенел, в какой момент я оказалась стоящей на ногах, я и не поняла.
– Али, – соседка совсем растерялась.
А во мне будто что-то проснулось. Открыло сверкающие солнечным светом глаза, рвануло из глубины души, в одно мгновение захватило всё тело, сделало то жарким, напряжённым… и полным силы!
Мой резкий взмах рукой – талмуд вырвался из слабых женских ладоней и улетел в стену под вскрик Ари!
Ещё одно интуитивное движение – ладонь обожгло безболезненным пламенем, что струёй пронеслось через всю комнату и охватило книгу!
Чувство мрачного удовлетворения и отголосок облегчения грели недолго, секунд пять всего, пока я не осознала, что горит не только книга, пламя рычало и за моей спиной, совсем близко.
Перепугавшись вмиг, лихо развернулась, отпрыгнула на шаг, силясь отыскать источник возгорания… и с верно растущим ужасом нашла!
Горела моя ладонь! Не обжигая, не причиняя боли, но продолжая раскидывать языки пламени по комнате. Это я дворец поджигала! Я была источником возгорания!
– О, Святые, – простонала Арими. – Аллисан!
Я не ответила, изо всех сил пытаясь не впадать в отчаяние.
Тряхнула рукой, намереваясь скинуть пламя, и даже в чём-то оказалась права – горящий сгусток улетел в кресло, но на ладонь это никак не повлияло, она продолжила гореть!
– Чёрт, – выдохнула верно теряющая самообладание я.
И тряхнула рукой ещё раз. Это было машинальное движение, рука дёрнулась раньше, чем сознание сказало, что такими действиями я лишь усугубляю ситуацию.
– Арими, – голос дрожал от страха, пока я пыталась отступать из всё сильнее разгорающегося пожара, продолжая безотчётно стряхивать пламя, – Арими, пожалуйста, беги в коридор.
Повторять не пришлось. Повернув голову, краем глаза заметила, как девушка подхватила юбки и стрелой метнулась к выходу. Дальше отслеживать её передвижения не вышло – явно магический огонь совершенно неожиданно накинулся на мою юбку. И вот это пламя уже жгло, и ещё как!
Боже!
Я попыталась сбить его с ткани руками, это действие тоже было инстинктивным, безотчётным, продиктованным паникой. И одной рукой я в самом деле несколько раз пристукнула смертельно опасные языки, не сразу сообразив, что вторую ладонь, горящую, кто-то перехватил, не позволяя мне совершить ещё одной ошибки и окончательно себя сжечь!
– Не паникуй, – сосредоточенный голос рияна Йоргена прямо над головой.
Вздрогнув, попыталась отшатнуться, но мужчина удержал за предплечье, приказав куда повелительнее:
– Я сказал – не паникуй.
Да какое там?! Я от ужаса была готова умереть прямо на месте!
А риян, словно усугубляя, скользнул ладонью по моей талии, разместил руку на животе и рывком прижал к себе. К просто каменной, вздымающейся от тяжёлого дыхания груди!
И дышать я перестала. И шевелиться перестала тоже, и даже сердце дальше биться отказалось.
Мужчина, который сейчас был везде, касался всего моего тела, удерживал крепко, не позволяя освободиться, что-то сказал, но слов я позорно не разобрала. В ушах шумело, в голове всё плыло от страха. Попыталась вникнуть в смысл его сосредоточенных, серьёзных слов, и не смогла. Просто не смогла.
– Пожалуйста, – слетело умоляющее, едва слышное с губ.
Он не должен был услышать. Сквозь гудение пламени и треск пожираемой им мебели это было просто невозможно, но каким-то невероятным образом Агвид услышал.
– Алиса, – родное имя подействовало, как удар, заставило пошатнуться, но упасть мне не позволили, заговорив дальше, серьёзно, быстро, над самым ухом. – У нас есть два варианта. Первый: ты сейчас берёшь себя в руки, успокаиваешься и я помогаю тебе подавить магический всплеск. И второй: я забираю твою магию и тем самым прекращаю пожар, а затем надеваю на тебя артефакт, который напрочь перекроет твою магию, что выльется как минимум в пожизненную мигрень, повышенную раздражимость и быстрое утомление. Выбирай.
Выбор был очевидным.
– П-п-первое, – выдавила с трудом.
– Умница, – похвалил, одобряя, советник королевы, – повторяй за мной. Вдох, выдох…
Я была прижата к нему всем телом, а потому хорошо ощущала глубокий вдох всей грудью, медленный долгий выдох, пошевеливший волосы на моём затылке.
– Повторяй.
И мы задышали вместе, беря под контроль мой страх, мои эмоции и… мою магию. Я поняла это не сразу, но едва наше дыхание синхронизировалось, рёв пламени стих, уменьшилась интенсивность пожара, жадные языки уже не лизали потолок, они колышимой на ветру травой шевелились под ногами.
– Молодец, – вновь похвалил риян Йорген, мягко и успокаивающе, – теперь направляй магию вслед за мной.
И, сместив ладонь с предплечья, Агвид сдвинул её значительно ниже, до моих всё ещё охваченных безмолвным пламенем пальцев. Коснулся спокойно и уверенно, переплёл наши пальцы… напрочь проигнорировал загоревшийся рукав чёрного камзола.
– Боже, – прошептала я.
– Не отвлекайся, – призвал к порядку маг, – сосредоточь внимание на моей руке, а затем веди магию вслед за ней. Поняла?
– Нет, – дыхание срывалось, зажатая в ладони Агвида рука предательски дрожала. – Как мне вести магию?
– Прислушайся к ощущениям, – хрипло посоветовал, – магия – это тепло и покалывание на коже. Чувствуешь?
Я чувствовала, что риян Йорген старательно пытается не сжимать мою ладонь сильнее, как буквально плавится его кожа, как он окаменел и теперь дышал едва-едва, короткими резкими вдохами.
Мой огонь причинял ему боль, и ещё какую, но по каким-то причинам Агвид продолжал стоять совсем рядом и не отпускал. Не смотря на собственную невыносимую боль, он всё равно до последнего пытался помочь.
– Да, – на глаза навернулись слёзы, – Агвид, ваша ладонь…
– Не отвлекайся, – повторно рыкнул мужчина.
И скользнул пальцами на моё запястье. Сжав зубы, затолкав куда подальше все эмоции и мысли, напрягшись всем телом, но я сумела-таки сместить вслед за его рукой ощущение тёплого покалывания.
Пламя угасло. Во всей комнате, на моей ладони – везде. И тишина повисла оглушительная, стучащая по ушам.
– Дальше, – шепнул мужчина.
Его пальцы медленно заскользили дальше, увлекая за собой мою магию – к локтю, вверх к плечу, по ключице до горла…
– Дыши, – мрачно велели мне.
Но, вопреки показному решительному настрою, Агвид и сам застыл на мгновение, прежде чем двинуться пальцами вниз, ниже, ниже… до ложбинки между грудей.
Ситуацию значительно усугублял тот факт, что в попытках отстраниться я всем телом вжималась в крепкую, буквально непоколебимую грудь королевского советника. Он стоял намертво, и чем больше я отодвигалась, тем сильнее давил на меня пальцами.
– Источник здесь? – Спросил хрипло, тяжело дыша.
Даже знать не желаю, что заставило его дыхание потяжелеть! Искренне надеюсь, что мучительная боль!
Прислушавшись… хотя это оказалось ужасно сложно сделать, но я всё же смогла распознать пульсирующее тепло внутри себя.
– Нет, ниже, – практически одними губами, но он услышал и сейчас.
Пальцы двинулись ниже и замерли на солнечном сплетении.
Магия, напоследок окатив жаром всё тело, затихла… но лишь затихла. Не ушла окончательно, притаилась незнакомым ощущением тепла и приглушённой силы под моими рёбрами.
В то же мгновение, как стало ясно, что беда миновала, риян Йорген решительно отстранился, придержал пошатнувшуюся меня здоровой рукой… вторую безразлично спрятал за спину. В смысле, лицо у него было безразлично-отстранённое.
А я… я просто не смогла промолчать.
– Вам очень больно? – спросила тихо, повернувшись к нему всем телом, но отступив на шаг.
– Пустяки, – Агвид не сводил с меня взгляда янтарных, словно подсвеченных изнутри глаз. – Что здесь случилось такого, что заставило твою магию так внезапно проснуться и столь неадекватно отреагировать?
Не зная, что и ответить, указала рукой себе за спину. Маг заставил себя перевести взгляд, проследил за указанным мною направлением и… помрачнел. Потемнело лицо, глаза, стал ярче и будто злее шрам на щеке.
– Что ж, – проговорил с трудом, – не хочу расстраивать, но эта