А приключения марксизма между тем продолжались. Начался раскол.
Теория «синицы в руке».Причиной раскола явились как успехи стачек в Петербурге, так и тактика социал — демократов, которые фактически не ставили никаких политических лозунгов. По этой причине у части как интеллигентов, так и марксистски настроенных рабочих, возник вопрос: а на фига нам вообще эта революция? Вон как все неплохо вышло. Сыграло свою роль и явное потепление власти по отношению к эсдекам. Казалось — можно жить без особых проблем. В питерском «Союзе борьбы» после того, как пересажали самых буйных, взяли верх именно такие настроения. Они выражены в первом номере газеты «Рабочая мысль» (первые два номера были выпущены рабочими).
«Борьба за экономическое положение, борьба с капиталом на почве ежедневных насущных интересов и стачки, как средство этой борьбы — вот девиз рабочего движения».
Вот что вспоминал один из учредителей газеты Я. А. Андреев: «Мы представляли вихрастую группу самородков. Такой был и первый номер "Рабочей мысли". В нем вместе с революционным пылом гнездилась и чисто обывательская оценка возможностей, которые, по нашему мнению, могли использовать рабочие в борьбе за свое существование. Мы вихрасто жили, вихрасто думали и вихрасто, конечно, писали».
Правда, потом газета переместилась за границу. А тем временем подоспела и теория — немецкого социалиста Э. Берншейна. Суть ее в том, что времена изменились, и теперь можно обойтись без революций. «Движение — всё, конечная цель — ничто». Потихонечку — полегонечку, выбивая из буржуев мелкие уступки… глядишь, что‑нибудь и выйдет. Эти люди называли себя экономистами.
Кто‑нибудь скажет: «Так всё правильно! Вот Швеция, вот» (вписать по желанию). Да только все рабочие законодательства в западных странах приняты после победы большевиков и подъема коммунистического движения! Тогда‑то стало понятно, что надо делиться, иначе можно потерять всё.
А уж что касается тогдашних российских предпринимателей… Тут любые попытки чего‑то добиться переходили в крайние формы. К тому же «экономистам» подгадила… экономика. Успехи стачек второй половины девяностых во многом определялись тем, что на дворе был промышленный подъем. В такой ситуации капиталисту проще договориться с рабочими, нежели нести убытки от нарушенных обязательств и прочих последствий простоя предприятия. Но с начала нового века разразился кризис. В этом случае тому же «буржую» проще сказать: «Не хотите работать? Так и не работайте. Кто не хочет — идите за ворота». Но волна забастовок все равно начала подниматься — господа предприниматели пытались переложить тяжесть кризиса на рабочих: путем снижения расценок, незаконного увеличения рабочего дня. А с результатами становилось все хуже. Зарплата падала. И рабочие начали звереть.
А из «экономистов» получились только болтуны. Они не смогли возглавить рабочее движение. Окончательно выбили из‑под них стул игры полковника Зубатова, который попросту (хотя и с совершенно другой идеологической позиции) вырвал у «экономистов» главную идею. Так что мирной альтернативы революционному социализму не получилось.
Три кита охранки
Но прежде чем перейти к попыткам полковника Зубатова, имеет смысл рассказать, кто он такой, и что вообще представлял из себя российский политический сыск.
Работать хотим, но не умеем.В конце XIX века охрану государственной безопасности Российской империи осуществлял Отдельный корпус жандармов. Он был создан в 1826 году.
В конце января 1826 года генерал — адъютант граф Бенкендорф подал императору Николаю I записку:
«События 14 декабря и ужасные заговоры, которые в течение более 10 лет подготовляли этот взрыв, достаточно доказывают как ничтожность имперской полиции, так и неизбежную необходимость организации таковой согласно искусно скомбинированному и деятельно выполненному плану.
Для того, чтобы полиция была хороша и охватывала все пространство империи, она должна иметь один известный центр и разветвления, проникающие во все пункты; нужно, чтобы ее боялись и уважали за моральные качества ее начальника. Он должен называться министром полиции и инспектором жандармов. Только этот титул даст ему расположение всех честных людей, которые хотели бы предупредить правительство о некоторых заговорах, или сообщить ему интересные новости. Мошенники, интриганы и глупцы, обратившиеся от их заблуждений или ищущие искупить свои ошибки доносами, будут знать, куда обратиться. Этот титул объединил бы всех жандармских офицеров, разбросанных по всем городам России и по всем дивизиям армии, дал бы средство поставить туда людей интеллигентных и использовать людей чистых.
Чины, ордена, благодарность поощряют офицера более, чем денежные суммы поощряют людей, секретно используемых, которые часто играют двойственную роль: шпионят для и против правительства…
Эта полиция должна употреблять все свои усилия, чтобы завоевать моральную силу, которая в каждом деле есть главная гарантия успеха»
Император отнесся к записке положительно.
«1826 года, в день рождения императора Николая I, появился приказ об учреждении корпуса жандармов, о назначении гене- рал — адъютанта графа Бенкендорфа шефом жандармов и командующим императорской главной квартирой. 3 же июля состоялся указ о преобразовании особой канцелярии Министерства внутренних дел в Третье отделение собственной его величества канцелярии. Во исполнение этого указа, начальники губерний по всем делам, подведомственным Третьему отделению, должны были доносить прямо его императорскому величеству».
(А. И. Спиридович, жандармский генерал).Сам Бенкендорф писал о новой структуре так:
«Всю империю разделили в сем отношении на семь округов; каждый округ подчинен генералу и в каждую губернию назначено по одному штаб — офицеру; дальнейшее же развитие и образование нового установления было предоставлено времени и указаниям опыта.
Учреждение в то же время Третьего отделения собственной его величества канцелярии представляло под моим начальством средоточие этого нового управления и вместе высшей, секретной полиции, которая в лице тайных агентов должна была помогать и способствовать действиям жандармов».
Впоследствии корпус был подчинен Министерству внутренних дел. Его шефом считался министр МВД. В каждой губернии существовало жандармское управление. В 1860 году было создано Петербургское охранное отделение.
В концу XIX века жандармский корпус состоял из следующих подразделений.
Железнодорожные жандармы выполняли примерно такие же функции, как современная милиция на транспорте — несли охрану железных дорог, которые во все времена являлись стратегическими объектами. Именно поэтому на железнодорожных станциях дежурили жандармы, а не простые полицейские.
Жандармские корпуса, разбросанные по всей территории Российской империи, играли роль своеобразных сил быстрого реагирования для пресечения беспорядков. Совместно с казаками они играли роль ОМОНа. Обычно казаки рассеивали толпу, а двигавшиеся следом жандармы вязали наиболее активных. Кроме того, сотрудники жандармских корпусов производили аресты «политических» — и так далее.
Во всех более — менее крупных городах существовали жандармские отделения, которые подчинялись территориальным жандармским управлениям. Именно они и занимались непосредственно расследованием политических преступлений и контролем за «неблагонадежными». Разумеется, жандармские отделения имели своих тайных агентов.
И, наконец, знаменитые охранные отделения. Это, по сути, жандармские отделения на более высоком уровне развития. Они имели большую численность, там работали наиболее опытные сотрудники. При этом охранные отделения подчинялись не местному жандармскому начальству, а третьему отделу (именно отделу, а не отделению) Департамента полиции. Собственно, в третьем отделе и сходились все нити политического сыска.
К началу XX века на территории России имелось три охранных отделения — в Санкт — Петербурге. Москве и Варшаве — то есть в наиболее неспокойных городах. Кроме них, существовало еще одно, ведавшее заграничной агентурой. При этом отделения работали не только на «своей» территории, они имели право преследовать своих противников всюду, куда могли дотянуться.
Как видим, система была не такой уж и грозной. К тому же, изрядно путаной.
«Главным начальником жандармов являлся министр внутренних дел по званию шефа жандармов, во главе корпуса стоял его командир, строевою частью ведал штаб, всей же розыскной и наблюдательной — департамент полиции, куда поступала также и вся отчетность по производству дознаний и расследований.