Она отметила, что за его напускной жестокостью скрывается что-то еще.
– Ладно, поздравления приняты, – пробасил вожак. – Идем в Грик. Помните, жрицы могут быть очень опасны. Эта, – кивнул он на Фиру, – подчиняла себе мужчин. Кто знает, на что способны другие.
– Как перейдет Хорн? Мы не смогли бы этого сделать без Катарины, – выпалила Ри, смутившись.
– Отправь ему весть. Пусть оставит птицу у себя. Как только он прибудет к мосту, даст нам знать. – Ри немедля отправила двуглавого уродца Хорну, и они зашагали по направлению к городу.
Катарина поменяла облик на усатую волчицу. Теперь, когда она знала о наличии жизни в своем животе, девушка будто чувствовала его перемещения. Может, это была ее мнительность? Но тошнота сразу пропала, больше ей не докучая. «Вот бы еще и головная боль перестала меня мучить».
Город приближался, и Фира дергалась все отчаяннее. Вскоре она начала упираться ногами, не желая идти. А потом и вовсе рухнула на колени.
– Умоляю! Не заставляйте меня! Мне здесь не рады! – страх сотрясал ее тело, глаза блестели, на мгновение ее стало жаль.
Рас грубо схватил ее за шею, заставляя встать. Жрица послушно продолжила идти, оглядываясь по сторонам. Катарина думала: «Что такого совершила эта волчица? И чего она так сильно боится?» Мысли прервались ощущениями в животе: малыш бултыхался там, больше не скрывая своего присутствия. Бинар по-хозяйски обнял ее за плечи. Катарина думала о том, что волк наверняка видел ее маленькую интрижку с Мартином, случившуюся в подвале дома Стива. Он зазвучал у нее в мыслях: «Я знаю, что ты никогда не предашь меня. Не волнуйся об этом. Он – прошлое. Этого не изменишь». Девушка резко остановилась.
– С каких это пор у тебя полный доступ к моей голове?
– С тех пор, как ты носишь моего ребенка.
Она попыталась оградить себя заклинанием, не вышло, и он в голос расхохотался. «Никакой личной жизни», – подумала девушка, усиливая его хохот, и шутливо ударила его в нос алым лучиком.
Город на первый взгляд ничем не отличался от других на этой планете: серые волки слонялись по улицам, дома одинаковые на вид. Если подумать, жилось здесь наверняка скучно. По крайней мере, ей так казалось. Волки питались энергией. Следовательно: ни магазинов, ни съестного. Одежду они не носили.
– Ты права, – прижал ее крепче к себе Бинар, – но есть то, что тебе здесь понравится. Скоро увидишь.
– Откуда ты знаешь?
– Я бывал здесь мальчишкой. Только что вспомнил об этом, – пожал он плечами.
Местные волки замечали белоснежное свечение Бинара, останавливались и испуганно глазели на своего туроса. Кто-то убегал, спотыкаясь, кто-то не мог пошевелиться. Перешептывания заполнили городок. Друзья держались поблизости и были наготове, серые напряженно скалились. Они дошли до конца города, за которым открывался вид на скалу. Громадина сверкала острыми зубьями. Катарина присмотрелась и стала различать в камне очертания. Идеальные линии переплетались, образовывая картины невиданной красоты. Они поражали своими масштабами. Некоторые сверкали искрами: белыми или серыми.
По центру красовался портрет женщины, которую при жизни должны были носить на руках за одну только ее грацию. Широкие скулы и величественная улыбка, густые волосы, собранные в строгий пучок. Она взирала на город, долину и лес, поблескивая белыми огнями. Ее большие глаза выглядели так, будто знают все на свете, и даже больше. Вожак застыл, разглядывая ее портрет:
– Моя мать, – тихо произнес он.
– Величайшая из нас! – раздался у них за спиной высокий скрипучий голос, – серые встали в боевую стойку. – Спокойно, я пришла поговорить. Пока что, – сказала женщина, разглядывая Бинара.
Она была в возрасте, серая, но волосы с годами окрасились в белый цвет, низкая по сравнению с другими, худая, сутулая. Ее темно-серые глаза сверкали от любопытства, на продолговатом лице застыло суровое выражение.
– Ха’ла! – обратилась она вдруг к портрету. – Только посмотри, как вырос твой сын! Как бежит время! – покачала она головой и взглянула на Бинара. – Смотрю, ты привел сюда людей! – скрестила на груди руки, медленно открыла рот и брови ее поползли вверх. – Невероятно! Ты женился на человеке!
– Я не знаю, кто ты, но если приблизишься к моей семье, раздавлю! – зарычал он угрожая, и отодвигая Катарину себе за спину.
– Я знала твою семью лучше других! – за женщиной уже собралась толпа, любопытно разглядывающая гостей. – И я рада приветствовать тебя на своей земле! Я – главенствующая жрица планеты, Шиа!
– Твоей земле? – сквозь зубы рычал Рас.
– Верно. Эта земля никогда не принадлежала волкам Альфы! Я готова оказать вам душевный прием, и дать убежище! Если, конечно, вы отдадите предательницу на честный суд! – глаза старушки сверкнули, когда посмотрела на Фиру.
Вожак покровительственно махнул рукой. Ангус хотел воспротивиться, но Рас толкнул заложницу навстречу к волчице, и путы на ее руках испарились. Шиа кивнула кому-то из толпы: помощницы взяли ее под руки и уволокли. Фира плакала, повесив голову на грудь. Ангус с вызовом сверлил взглядом Катарину.
Старушка не солгала. Она выделила им дом, и даже слуг. Волчицы маленького роста хлопотали вокруг гостей, выспрашивая, чем могут им угодить. Они с придыханием бросали вожделенные взгляды на белого волка. Катарина жутко его приревновала, он ощутил ее эмоции, и попросил волчиц покинуть жилище. «Они не сравнятся с тобой. Никто не сравнится», – ласкал он ее в мыслях своим бархатным голосом.
Серые выбрали комнаты наверху. Катарина устроилась в просторной спальне первого этажа, и собиралась прилечь, когда друг одернул ее за руку:
– Ты отдала ее на смерть! Не ожидал от тебя такого! – его безумные глаза бегали из стороны в сторону.
– Ты переходишь границы! – попытался вступиться за нее муж, но она отгородила его рукой.
– Она не своя! Если ты забыл, эта женщина пыталась убить меня твоей же рукой! – алые и золотые лучи агрессивно проносились рядом, грозясь задеть.
– И все равно ты не имела права! – с надрывом закричал он.
– Она околдовала тебя! Это не любовь! Неужели не ясно?!
Всмотревшись в пространство у него над головой, колдунья сощурилась: в ауре друга зияло золотое пятно. «Чертовка Фира!» Девушка молниеносно схватила Ангуса за горло: да так, что Бинар вытаращил глаза. Вихрь поднимал предметы в воздух, серые и Ленц стояли на лестнице, не решаясь приблизиться.
– Убери древней магии след! Не принесет он больше вред! От пут его освободи! Ясность ума возврати!
Ангус пытался сопротивляться, раскачивая животом, но алый луч опоясывал его, как змея, а потом пробрался в грудь и пополз выше. Достигнув ментального тела, он стер золотое пятно. Друг корчился от боли и потерял сознание. Ленц поспешил ему помочь.
– Что ты