Читать интересную книгу В аду повеяло прохладой - Максуд Ибрагимбеков

Сеймур не поверил ушам, когда узнал, что он амнистирован и в скором времени полностью будет восстановлен в правах.

– То есть теперь я могу отсюда уехать и встречаться с кем хочу? – спросил он.

По всему было видно, что Назимов доволен. И хотя он говорил официальным тоном, чувствовалось, что происходящее приятно и ему.

– Само собой, с этой минуты – куда хотите. Завтра, например, я вам советую съездить в Баку и в управлении КГБ получить документы и валюту, изъятые у вас при пересечении границы в 1951 году сотрудниками органов госбезопасности в Бресте. Изъятую валюту вы можете получить в рублях по курсу, предусмотренному законом.

– Поздравляю! – Фаталиев всем своим видом излучал радость. – Сеймур, вы не представляете себе, как это важно, что вы восстановлены в гражданских правах.

– Все это неожиданно и поэтому особенно приятно. Но мне очень хочется, чтобы мне вернули боевые награды, – сказал Сеймур. – Для меня, может быть, это самое главное.

– Да-да-да, – ответил Назимов и потупил взгляд. – Насчет наград разговора пока не было… Извините, странный вы какой-то. Вам только что сообщили, что вы свободный человек. Остальное приложится. Можете вот прямо сейчас уйти, уехать отсюда.

– Куда?

Назимов развел руками.

– Я думаю, и этот вопрос прояснится в ближайшее время. Больше ничего вам сказать не могу. Не имею права раньше времени.

После ухода Назимова и Фаталиева Сеймур включил радио. Спустя час в дверь постучали особым, бодрым стуком – пришел Аслан.

– Говорят, ты от нас переезжаешь? – спросил он, выставив на стол бутылку коньяка и плитку шоколада. Кусок докторской колбасы он отдал Алби.

– Кто говорит?

– Народ говорит, в лице профессора Фаталиева. Кстати, что ты думаешь об этом человеке? – он показал Сеймуру на репродуктор, из которого доносилась речь Хрущева.

– Сообщаю тебе официально, я ему благодарен. И я знаю, что миллионы людей ему благодарны за то, что он вернул их к человеческой жизни. Они готовы на него молиться. Больше ничего о нем не знаю. Я в политике не разбираюсь.

– A-а, боишься?!

– А ты не боишься? Еще успеешь. Бояться начинаешь постепенно, дорогой доктор Аслан, когда уже бывает поздно.

– Я с детства всего боюсь. Но свое мнение тебе скажу. Я прослушал его выступление дважды: вчера и сегодня утром, и могу сказать, что либо этот человек сумасшедший, либо платный агент империализма, но в любом случае – антисоветчик. Помянешь мои слова, наша страна никогда уже не будет прежней.

– Надеюсь. Если обманешь, обижусь навсегда.

– Ты посмотришь, страна разделится на две части, как Германия, а его самого расстреляют как агента международного империализма.

– Что ж получается, кого ни возьми – все агенты империализма?! – не выдержал Сеймур.

– Вот именно. Кого ни возьми. Согласно официальным источникам – их большинство, могу перечислить поименно. – Он откупорил бутылку и разлил коньяк по стаканам. – А теперь скажи мне откровенно, когда нашей страной будут руководить не агенты международного империализма, а нормальные, приличные люди?

– Спросишь у товарища Назимова, он тебе откровенно все расскажет, – рассеянно посоветовал Сеймур, он размышлял над последними словами капитана.

– Это у тебя защитный рефлекс, очень полезный, но со временем, привыкнув к безопасности, человек становится откровенным.

– Я подумаю над этим, – сказал Сеймур, слегка пригубив коньяк.

Аслан, с готовностью приняв это обещание за тост, выпил до дна.

– Будь здоров! Я же говорю, опасное время прошло, глупые стукачи попрятались, а умные – записываются в жертвы культа личности.

Аслан ушел поздно вечером, на прощанье туманно объяснив Алби, что его хозяин человек, конечно, умный, но не умеет, по наивности, использовать в своих интересах достоинства и недостатки советской власти. Алби, который всегда испытывал отвращение к запаху алкоголя, чихал и фыркал. Сеймур довел Аслана до проходной и попросил Гахрамана проводить доктора до автобусной остановки.

Следующий день положил начало цепи событий в Амбуране, которые, по мнению Сеймура по крайней мере, можно считать грандиозными или фантастическими или даже и теми и другими вместе. Утром за Сеймуром приехала машина Назимова и доставила его к зданию сельсовета. В кабинете Самандара за столом сидели Назимов, Фаталиев и два незнакомых молодых товарища в черных костюмах с серыми однотонными галстуками. Самандар, как и полагается гостеприимному хозяину в присутствии начальства, молча сидел на стуле в углу и выражением лица почему-то напомнил Сеймуру большой кусок овечьего сыра. Назимов пригласил Сеймура к столу и познакомил его с двумя представителями райкома партии.

В присутствии Сеймура Назимов объявил, что им всем вместе предстоит организовать дело, можно сказать, государственной важности. 27 августа, то есть через десять дней, в Баку приезжает иностранная, точнее международная делегация, в состав которой входят лица, представляющие ООН, Красный Крест и Общество дружбы Франция – СССР. Возглавляет делегацию господин Клод Вернье. Назимов выложил на стол список членов делегации, которых вместе с переводчиками было одиннадцать человек.

Теперь-то Сеймур понял, что означали намеки Назимова. Он не сразу услышал, что Назимов обращается к нему.

– Вы знакомы с президентом Общества дружбы Франция – СССР, вице-президентом компании «Эйр Франс» Клодом Вернье?

– Во время войны я знал Клода Вернье, военного летчика, командира одного из отрядов Сопротивления, – сказал Сеймур. – Но он не был тогда ни президентом, ни вице-президентом. Может быть…

– Подтверждается, – с довольным видом перебил Сеймура Назимов. – Из прилагаемой справки явствует, что президент общества Франция – СССР господин Клод Вернье заявляет о своем намерении встретиться с Сеймуром Рафибейли, его боевым товарищем по борьбе с немецкими оккупантами. Встречу он просит организовать по месту жительства Сеймура Рафибейли. В Азербайджане делегация пробудет трое суток, из них целый день отведен на поездку в Амбуран. В оставшиеся два дня делегация посетит Сумгаит и крупнейший в СССР Бакинский нефтеперерабатывающий завод. Предстоят встречи в Министерстве культуры и в Историческом музее.

В Амбуран зарубежные делегации никогда еще не приезжали. По словам Назимова, руководству Сталинского района, то есть секретарю райкома и председателю райисполкома, были даны указания принять делегацию на самом высоком уровне. Была составлена программа однодневного пребывания делегации в Амбуране. После посещения единственного в мире местного шафранного совхоза было запланировано морское купание, а затем обед. Встречу Клода Вернье с его боевым товарищем Сеймуром Рафибейли предполагалось провести в перерывах между мероприятиями общего характера.

Назимов объяснил, что план встречи гостей носит предварительный характер, и попросил присутствующих внести свои предложения. Все предложения были короткими и деловыми. Встретить делегацию рекомендовалось с плакатами, посвященными советско-французской дружбе, под звуки «Марсельезы» и «Марша нефтяников» Кара Караева. Хорошее впечатление на приезжих могут произвести девушки в платьях с национальным орнаментом, которые преподнесут всем членам делегации большие букеты лилий и букетики цветов шафрана в керамических горшочках с традиционной росписью.

По поводу этого пункта программы Назимов спросил Самандара, может ли он обеспечить встречающих такими платьями и горшочками. В ответ Самандар вскочил с места и особым молодецким голосом доложил, что за обеспечение встречи гостей в Амбуране в соответствии с национальными обычаями он всю ответственность берет на себя.

Совещание вскоре закончилось, Назимов признал его результаты положительными, и все участники разъехались.

Фаталиева и Сеймура Назимов довез до совхоза на своей машине. По дороге он спросил Сеймура, с какой, по его мнению, целью Клод Вернье собирается с ним встретиться. Сеймур сказал, что ему это неизвестно, но то, что ему самому очень хочется увидеть Клода и его жену Марион, он знает точно.

Подготовка к приезду делегации началась немедленно. Вдоль дороги, ведущей в шафранный совхоз, высаживались какие-то невиданные в этих местах кусты оранжевого цвета, откомандированный из райцентра в Амбуран эстрадный оркестр по нескольку раз в день репетировал «Марсельезу» и «Марш нефтяников», ежедневно «окончательно» согласовывалось с руководством района меню торжественного обеда. Все шло нормально, но начальство все равно волновалось, и волнение это усиливалось по мере приближения дня приезда делегации. Больше всех волновался Сеймур, но об этом, наверно, не догадывался даже Алби.

Над селением вертолеты обычно пролетали не один раз за день. Некоторые из них отвозили дежурные бригады на Нефтяные Камни, два других, цвета хаки, принадлежащие рыбнадзору, в поисках браконьеров облетали побережье в те дни, когда, по мнению инспекторов, обстановка считалась благоприятной для незаконного лова осетровых крупноячеистыми сетями. На лету винты вертолетов скрежетали, скрипели и посвистывали. Надсадный рев их моторов был слышен издали.