- Надеюсь, что вы будете вести себя благоразумно, - сказал Егорычев.
- Можете не сомневаться, господин капитан-лейтенант! Клянусь вам всем, что для меня свято!
«Немногим же ты клянешься!»-подумал Егорычев.
- В тактических целях я решился одиннадцать лет тому назад вступить в партию национал-социалистов, - лепетал между тем Кумахер, умильно заглядывая ему в глаза. - Но в глубине души, о, в глубине души я всегда оставался... О, если бы вы знали, глубокоуважаемый господин капитан-лейтенант, как мне бесконечно дороги лучезарные идеалы социализма!..
- Прекратите вашу болтовню!- резко оборвал его Егорычев.- Не смейте говорить о социализме!
- Слушаюсь, господин капитан-лейтенант! - струхнул Кумахер. - Не будет ли еще каких-нибудь ваших приказаний?
- Когда вас высадили на этот остров?
- Двадцать второго мая сего года, господин капитан-лейтенант.
- С какой задачей?
- Не смею отвечать, не испросив раньше вашего обещания.
- Какого обещания?
- Не выдавать меня. Никто не должен знать о том, что это сказал вам именно я. В противном случае меня убьют. Все равно, здесь или в Германии, сейчас или после войны. И всю мою семью убьют: и мою дорогую маму, и мою милую жену, и моих нежно любимых детей... О, если бы вы видели моих детей! Это сущие ангелы!.. - Курт Кумахер растроганно зашмыгал носом. - Я осмеливаюсь просить вашего обещания, господин капитан-лейтенант. ..
- Хорошо, обещаю. Вам достаточно?
- О господин капитан-лейтенант! Слово советского офицера, да еще моряка! Оно должно расцениваться на караты, как самые драгоценные алмазы.
- Ладно. Говорите.
- Но я, конечно, далеко не все знаю.
- Рассказывайте, что знаете.
- Только прошу учесть, господин капитан-лейтенант, нам, то есть мне, Шварцу и Сморке, просто сказали: «Для выполнения важнейшего боевого задания». Но у меня имеется один приятель в штабе. Он сказал мне, конечно под строжайшим секретом, что все это связано с каким-то новым усовершенствованным оружием. Так вот, нас в связи с этим оружием сюда и забросили.
- Что вы будете делать?
- Этого я не знаю. Мне сказано только, что в день и час, который известен господину майору, я должен буду принять приказ из штаба.
- Вы радист?
- Так точно, господин капитан-лейтенант.
- Ваша довоенная специальность?
- Ремонт патефонов, радиоприемников, велосипедов, мотоциклов, швейных, счетных и пишущих машин. Собственная мастерская в Кельне. Фирма «Эрих Кумахер и сын». Сын - это мой незабвенный отец. Я -внук. Фирма существует с 1892 года. Масса благодарственных отзывов.
- Значит, вы земляки с вашим майором?
- О, да вы уже и это знаете! У вас светлая голова, господин капитан-лейтенант!
- Не паясничайте!
- Слушаюсь, господин капитан-лейтенант.
- Подумайте получше, фельдфебель Кумахер, все ли вы рассказали. Пока что вы не сообщили ничего нового.
- Все, - ответил Кумахер и преданно улыбнулся.
- Попробую вам на минутку поверить. Давайте в таком случае вспомним, какой багаж перебросили с вами на остров.
- Перечислять всё?
- Всё.
- Слушаюсь. Значит, так: четыре автомата, один станковый пулемет, - стал быстро вспоминать фельдфебель, старательно закатив глаза, - три ящика патронов, два ящика гранат, ящик пехотных мин, оборудование портативной радиостанции с генератором, настройки, постельные принадлежности на четверых, посуда кухонная и столовая, походная аптечка, две бочки керосина, запас продовольствия с расчетом на пополнение его за счет местного населения... кое-какая дрянь для меновой торговли.
- И всё?
- Как будто всё.
- Припомните.
- Были еще два ящика со всякой чепухой для местных дикарей, но они утонули при выгрузке.
- Как же это вы так? Ай-ай-ай!
- Мы не были виноваты, господин капитан-лейтенант. Мы еще были тогда на борту подводной лодки. Эти ящики уронили в воду матросы, сошедшие с первой шлюпки. Господин майор барон фон Фремденгут был с ними. Так что и ругать ему было некого.
- Так и не вытащили?
- Никак нет. Там порядочная глубина. К тому же их, вероятно, сразу уволокло накатом. Ефрейтор Шварц пробовал нырять в том районе. Он говорил, что ящиков уже там не видать.
- Словом, погоняли вас, и все впустую.
- Никак нет, господин капитан-лейтенант. Господин майор сразу понял, что поиски бесполезны, и не настаивал.
- Та-ак. Ну что ж. Скажите, фельдфебель, если я вас сейчас развяжу, вы будете вести себя благоразумно?
- О, господин капитан-лейтенант! - расхныкался Кумахер от полноты чувств.
- Собственно говоря, это более чем в ваших интересах. Это и в интересах вашего обильного семейства... И не сметь без моего разрешения вступать в разговоры с вашим майором.
- Слушаюсь, господин капитан-лейтенант.
Егорычев развязал Кумахера. Тот встал, с облегчением потянулся, расправил мясистые плечи и вытянул руки по швам.
- Жду ваших приказаний, господин капитан-лейтенант.
- Пора завтракать.
Они нырнули в полумрак пещеры, где усталый Смит караулил прилегшего на койку майора Фремденгута, открыли дверь, ведшую в казарму для нижних чинов. Там в глубокой нише были аккуратными штабелями сложены цинковые и фанерные ящики с провиантом.
Немного погодя Кумахер, изнемогавший от трудолюбия и преданности, расстелил в тени под деревом свежую скатерть и расставил на ней тарелки, чашки и четыре прибора. Затем он вскрыл две банки сгущенного молока, четыре пакета печенья и стал на двух коробках сухого спирта готовить кофе и разогревать самую настоящую американскую свиную тушенку.
- Боже милосердный! - трагически воскликнул Мообс, и лицо его выразило глубочайшее отвращение. - Боже праведный, тебе угодно продолжить наши испытания и на суше!
В этот день ему суждено было сделать два сенсационных открытия. На рассвете он первый увидел зеленую проволоку, действительно оказавшуюся антенной эсэсовской рации. Сейчас он первый обратил внимание на то, что их собираются кормить американскими консервами. Этикетки на банках и пакетах подтвердили это со всей своей кричащей убедительностью.
- Фельдфебель Кумахер, - обратился Егорычев к угодливо суетившемуся пленному, - откуда у вас американские продукты?
- Подарок его высокопревосходительства фельдмаршала Роммеля, господин капитан-лейтенант.
Наступило неловкое молчание.
VIII
Старинная головоломка: ехал мужик, а с ним волк, коза и капуста. Надо им через реку переправляться, а с собою в лодку можно взять только или волка, или козу, или капусту. Как же мужику умудриться, чтобы не оставлять наедине ни волка с козой, ни козу с капустой?