Тот немного нахмурился, когда встретил её взгляд, тоже посмотрел на книги и недовольно поджал губы. Но промолчал. Таня поняла это так, что делать он опять ничего не собирается. И подарок от мамы Кати, в виде нескольких детских книг на английском языке, снова пройдёт на ура.
Таня знала, что Катя внимательно следит за каждым её движением, и поэтому, как можно небрежнее отложила книги в сторону. Но сделала это не в отместку ей, а чтобы не заострять на этом внимание Артёма, который заметно сник.
— Почитай пока журнал, ты же хотел.
Он в момент просиял.
— Точно! Я забыл совсем! А где он? Сейчас я тебе наклейки покажу!
Пока Артём бегал в поисках журнала, Самойлова, наконец, набралась смелости и в упор посмотрела на Катерину. Конечно, все присутствующие понимали, что происходит, но усиленно делали вид, что ничего не замечают и продолжали поддерживать ничего незначащий разговор. Елена Викторовна жестикулировала, Роман посмеивался над какими-то словами отца, а Татьяна с Катей постоянно переглядывались.
Тёмка вернулся с журналом, втиснулся на кресло рядом с Таней и начал переворачивать страницы.
— Наклейки в темноте светятся, — похвастал он, правда, тихо, боясь помешать взрослым разговаривать. — Можно я одну на шкаф наклею?
— Лучше на лампу настольную. Мы всегда раньше на лампу клеили.
Артём задумался, а потом кивнул.
— Можно и на лампу. Здорово будет, да?
Она кивнула. А Артём прижался к ней и зевнул. Она его пощекотала.
— Не выспался сегодня?
— А до выходного ещё четыре дня, — горестно вздохнув, пожаловался ребёнок.
— Я тебя понимаю.
— А Светка Жарова сегодня рассказывала, что они вчера в цирк ходили. Давай тоже пойдём? Там бегемот дрессированный.
— Бегемот? — удивилась Татьяна. — Таких не бывает.
— Бывает, бывает. Она сказала. Если не врёт, конечно… Надо проверить!
Таня засмеялась, слишком громко, забылась просто, а потом опомнилась и замолчала под удивлёнными взглядами.
— Что вы тут шепчетесь? — легко спросил Роман, а Артём посмотрел на отца.
— Пап, пойдём в выходной в цирк? Мне срочно надо!
— Прямо-таки срочно? — улыбнулась Елена Викторовна.
— Да! Бегемота проверить. Врёт Светка или нет.
— Артём! — в один голос возмутились Таня с Романом, а мальчик выразительно надул губы и сложил руки на груди.
— Лучше расскажи нам с дедушкой про школу, — попросила Елена Викторовна, а Тёмка смешно сморщился.
— Тёмыч, прекращай, — попросил его Роман.
— Ничего там нового нет. Правда.
— Отстал?
— Да нет, он занимался, — успокоил мать Роман.
— Мне по английскому четыре поставили, — вдруг похвастал Артём, а отец удивлённо посмотрел на него.
— Да ты что? И за что тебе такая честь?
— Ни за что, я песню спел. Которая из Шрека. Таня, помнишь?
Она кивнула.
— Помню.
Роман хохотнул.
— Ну, хоть на что-то ваши песнопения сгодились. Не зря соседей пугали.
— Папа, не смейся!
— Не смеюсь, не смеюсь.
Татьяна едва дождалась того момента, когда «гости» засобирались. Она коротко попрощалась и ушла на кухню, оставив Романа с Артёмом самим провожать дорогих родственников. Но даже с кухни расслышала голос Кристины, которая с любопытством поинтересовалась непонятно у кого:
— А эта девушка здесь останется?
— Ещё бы, — послышался насмешливый Катин голос. — Да, Баринов? Ты же спал и видел…
— Катя, замолчи.
— Рома, не кричи на Катю.
— Мама, тогда забери Катю отсюда. Я от неё устал.
— Я и сама уйду, мешать семейному счастью не буду.
— Вот и иди.
Таня стояла, прижавшись к стене, и не знала, что делать. Как вытащить из прихожей Тёмку, чтобы он ничего этого не слышал? Но ничего умного так и не придумала, а потом все разом заговорили, и вот уже хлопнула дверь, и стало тихо. Правда, всего на несколько секунд, раздалось топанье Артёма, и вот он уже вбежал на кухню, спокойный и, кажется, довольный, что Таню, если честно, удивило. После той некрасивой сцены, которая разыгралась в прихожей между Романом и Катей, Татьяна ждала от ребёнка какой-то нервной реакции, а не такого безразличия к произошедшему.
— Ты чего здесь стоишь?
Она повернулась и посмотрела на Романа. Пожала плечами.
— Просто так.
— Тёмка, ты чего расселся? Бери робота и уроки делать. Тебе много задали?
Ребёнок жалобно застонал, снова поелозил по столу, замечания не дождался и встал.
— Ладно… Таня, а английский?
— Ты пока другие уроки делай, я потом приду.
— Вот как хорошо было болеть, — пробормотал он, когда вышел за дверь.
Роман улыбнулся ему вслед, потом сел на стул и потянул Таню к себе.
— Ну что ты такая грустная? Всё же нормально.
— Ты так считаешь?
Баринов, который за пару секунд до этого уткнулся носом в её живот, поднял голову, чтобы в лицо Тане взглянуть.
— Я знаю, ты нервничаешь из-за их неожиданного визита, но…
— Я не из-за визита нервничаю, Рома.
— А из-за чего?
Она вздохнула, не зная, стоит ли поднимать эту тему. Точнее, имеет ли она на это право.
— Говори, — потормошил он её.
— То, из-за чего я нервничаю, сейчас лежит на столе в гостиной.
Баринов недоумённо нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — очень серьёзным тоном заговорила Таня, — тот замечательный подарок, который Артёму привезла Катя.
— О Боже, — со вздохом пробормотал Роман и теперь лбом прислонился к её животу. — Ну, Танюш…
— Почему ты ей это позволяешь? Я этого никак понять не могу. Конечно, может, я лезу не в своё дело, но когда я увидела реакцию Артёма… Ты видел как у него улыбка с лица стекла просто?
— Я поговорю с Катей.
— Поговори, — кивнула она. — Поговори! Надо давно было это сделать. И вообще, — ей очень хотелось попытаться поговорить с ним ещё раз о настоящей матери Артёма, но в последний момент испугалась.
— Что вообще?
— Ничего. Я просто злюсь.
— А ты не злись. Сядь. — Он усадил её к себе на колени и обнял, как маленькую. Пристроил подбородок у неё на плече и притворно вздохнул.
Таня засмеялась.
— Прекрати! Ты специально это делаешь!
— Ничего я не делаю.
— Делаешь.
Он вдруг наклонил её, Таня взвизгнула и захохотала, а Баринов начал быстро её целовать. Она вцепилась в его плечи, боясь упасть, а потом обняла.
— Таня, я не могу эту задачу решить! Таня!
Теперь Роман вздохнул по-настоящему и поднял глаза к потолку. Самойлова быстро поднялась и шлёпнула его по руке, которая потянулась вслед за ней.
— Грей ужин, мы скоро будем, — и послала ему воздушный поцелуй.
10
Таня не спеша шла по торговому центру, поглядывала на витрины и разговаривала по телефону.
— Я что-то не понял, — летел из трубки насмешливый голос двоюродного брата. — Ты за Баринова замуж собралась, что ли?
— Гриш, ну о чём ты говоришь? Об этом даже речи не идёт!
— Я понял, понял, — засмеялся он. — Но если он предложит, ты не откажешься. Так?
— Может и так, — улыбнулась Татьяна. — Но повторяю — речи об этом не идёт.
— А я бы на твоём месте подсуетился. В этот-то раз не теряйся! Ты для него сейчас, как луч света, наверняка. Я же тебя знаю — и дом на себя взвалила, и ребёнка.
— Глупый ты, Гришка. Взрослый, а всё такой же глупый. Это всё такие мелочи!
— Быт — это не мелочи, Самойлова. Я из-за них развёлся.
— Ну и дурак, я тебе это ещё тогда сказала.
— С тебя пример беру. Чем занимаешься?
— Покупки делаю. Тёмке новую шапку купила и футболку.
— Ага, а Баринову галстук и носки. После этого он просто обязан на тебе жениться!
— Я сейчас обижусь, — предупредила его Татьяна, правда, без всякой злости.
Гриша озорно расхохотался.
— Не обидишься. Ты на меня не обижаешься!
— Твоё счастье. Ты когда вернёшься?
Он кажется, зевнул.
— Недельки… через пару, — непонятно ответил он. — Самойлова, ты просто не представляешь, какая тут красота! Солнце, море, белый песок…
— Где-то я это уже слышала, — снова улыбнулась Таня.
— Туземочки такие симпатичные ходят!
— О-о, это уже из другой песни!
— А я тебе говорил — поехали со мной!
— Ты шутишь? Слава богу, что не уехала!
— А Борюсик отставку получил?
Таня немного скисла.
— Мне так перед ним неудобно, Гриш.
— А чего не удобно-то? Не вышло, прощения попросила, всплакнула и забыла. Вы женщины это умеете.
— Это ты сейчас о чём? — возмутилась она.
— Всё о том же!
— Ты на меня свои неудачи в личной жизни не проецируй, пожалуйста!
— Да, я и забыл, ты же у нас теперь дама семейная! И нас, несчастных и одиноких, тебе не понять!
— Трепло ты, Гришка! Возвращайся быстрее, папа уже избурчался весь. Скучает.