тридцать, – по крайней мере, так говорится в тех сведениях, что мне удалось собрать. Будь начеку.
– Прекрасно, – ответила она. – Но до такого в любом случае не дойдет. Если замечу, что он переходит на сторону тьмы, хватаю остальных в охапку и мы немедленно отсюда сматываемся.
– Договорились, – сказал я. – Абрахам, мне бы пригодилась кое-какая поддержка. Придется обходиться без маскировки Меган, так что может быть опасно.
– Опаснее, чем оставаться здесь? – спросил он, бросив взгляд наверх.
– Если честно – не знаю. Зависит от того, насколько дурное настроение у нашей цели.
20
После того как мы выскользнули из убежища, я показал Абрахаму карту города на экране своего мобильника. Красная точка – сигнал, поступающий от Ночного Сокола, – показывала местоположение нашей цели.
– В таком темпе потребуется несколько часов, чтобы его догнать, – проворчал Абрахам.
– Тогда идем прямо сейчас, – ответил я, убирая мобильник в карман.
– Дэвид, – сказал Абрахам, – я, конечно, человек добрый и мирный, но из-за твоих планов я сегодня уже основательно вымотался, а теперь ты хочешь, чтобы я опять шел пешком через весь город. Ç’a pas d’allure![10] Подожди здесь.
Он сунул мне в руки большую сумку, в которой лежала его пушка. Сумка оказалась намного тяжелее, чем я ожидал, и пока я пытался ее удержать, Аб уже направился через улицу к расположившемуся под небольшим навесом торговцу.
«Может, все-таки расскажешь, в чем дело?» – написал мне Ночной Сокол, пока я ждал Абрахама.
«Ты же умный, – ответил я. – Догадайся».
«Зато ленивый. И терпеть не могу гадать. – Тем не менее мгновение спустя он добавил: – Это как-то связано с пещерами? Ты думаешь, что Заграбаст прячется в них, и пытаешься его выследить?»
Умно, ничего не скажешь.
«Пещеры? – написал я. – Что за пещеры?»
«Ну… ты же знаешь про Святого Джо?»
«Это что, какой-то религиозный персонаж?»
«Это город, идиот. Официально называется Сент-Джозеф, – ответил Ночной Сокол. – Когда-то он находился неподалеку. Ты что, в самом деле не знаешь?»
«Про что?»
«Ничего себе… а я-то думал, что ты настоящий всезнайка во всем, что касается эпиков. Получается, что даже я знаю о них нечто такое, чего не знаешь ты?»
Я буквально ощущал сочащееся с экрана самодовольство.
«Есть какой-то эпик из Сент-Джозефа, о котором, как ты считаешь, я должен знать?» – написал я.
«Джейкоб Фам».
«Понятия не имею».
«Погоди немного. Дай мне насладиться превосходством».
Я нетерпеливо посмотрел на Абрахама, но канадец еще не закончил торговаться.
«Вы называли его Копателем».
Я вздрогнул, внезапно вспомнив.
«Тот, который создал землекопов? – написал я. – В Ньюкаго?»
«Угу, – ответил Ночной Сокол. – До того как начать лишать людей разума для Стального Сердца, он жил в том сонном городишке. Половина штата изрыта его творениями – безумными туннелями и пещерами. Но раз ты этого не знал – значит ты не пытаешься найти в них Заграбаста и твой трюк с мобильником связан с чем-то другим».
Копатель. Именно он стоял за появлением странных лабиринтов в подземельях Ньюкаго. Казалось странным, что точно такие же туннели могут быть и здесь.
«Нет, я занимаюсь вовсе не поисками Заграбаста, – написал я Ночному Соколу. – Его незачем искать – он сам явился к нам на порог».
«Что?!»
«Извини. Вернулся Абрахам с нашими велосипедами. Поговорим позже».
Пусть пока переваривает новость, подумал я, убирая мобильник в карман. Подошел Абрахам, катя два ржавых велосипеда. Я с сомнением взглянул на них:
– Они выглядят старше, чем два шестидесятилетних старика.
Абрахам искоса посмотрел на меня.
– Что? – спросил я.
– Порой удивляюсь твоим словам, – ответил он, забирая свою сумку. – Велосипеды старые, потому что более кругленькая сумма в моих руках вызвала бы подозрения. Чтобы добраться, куда нужно, их вполне хватит. Ты ведь умеешь ездить на велосипеде?
– В общем, да.
Абрахам взглянул на меня с некоторым сомнением, хотя его скептицизм не имел под собой никаких оснований. Моя нерешительность вовсе не означала моего неумения ездить, что я тут же доказал, немного покатавшись на своем новом двухколесном друге, чтобы к нему привыкнуть.
Велосипеды напомнили мне об отце.
Сверившись с картой на мобильнике, я написал Ночному Соколу краткие разъяснения насчет Заграбаста, чтобы он не слишком пугался, и мы отправились в путь, присоединившись к немногочисленным велосипедистам на улице. В Ньюкаго мне нечасто доводилось их видеть – на верхних улицах богачи с гордостью разъезжали на автомобилях, а нижние были чересчур извилистыми и неровными для велосипедов.
В Ильдитии, однако, наши двухколесные друзья выглядели более чем уместно. Вдоль обочин выстроились автомобили из соли, но на дороге оставалось свободное пространство. Многие соляные машины были убраны с пути в сторону – они не сплавлялись с поверхностью дороги, как в Ньюкаго. Ехать было легко, даже когда приходилось лавировать в пробке, которую никто не расчистил. Вероятно, машины и пробки вырастали заново каждую неделю.
Какое-то время я наслаждался ездой, хотя меня не оставляли мысли о прошлом. Мне было семь, когда отец научил меня ездить на велосипеде. Все мои приятели уже умели ездить и начинали надо мной насмехаться. Порой я жалел, что не могу вернуться в прошлое и задать им хорошую взбучку. Но тогда я был чересчур робок и застенчив.
Когда мне исполнилось семь лет, отец решил, что пора. Хотя я постоянно хныкал, он был полон решимости довести дело до конца. Возможно, обучая меня езде на велосипеде, он мог хоть как-то отвлечься от неоплаченных счетов и ощущения пустоты в квартире, где осталось лишь двое жильцов.
На мгновение я снова оказался вместе с ним на улице перед нашим домом. Дела у нас тогда шли не лучшим образом. Мы переживали серьезный кризис, но у меня был он – мой отец. Я помнил, как он шел рядом, придерживая меня за спину, потом бежал вместе со мной, а потом отпустил, и я впервые поехал самостоятельно.
И еще я помнил внезапное ощущение, что у меня действительно получается. На меня нахлынула волна чувств, почти не имевших отношения к езде на велосипеде. Оглянувшись и увидев усталую улыбку отца, я впервые за многие месяцы поверил, что все будет хорошо.
В тот день я вновь обрел нечто, чего мне недоставало. Я многого лишился после смерти мамы, но у меня оставался отец. И я знал, что, пока он у меня есть, я могу сделать что угодно.
Абрахам остановился на углу, пропуская пару запряженных лошадьми фургонов с зерном, рядом с которыми ехали вооруженные охранники. Я притормозил рядом, опустив голову.
– Дэвид? – спросил Абрахам. – Дэвид, ты что… плачешь?
– Все в порядке, – хрипло ответил я,