Читать интересную книгу Приговорённые к счастью - Сергей Матвиенко

в производственные цеха.

Пискнуло сообщение от Дмитрия: «Мы идём! Ничего не делай». Что именно не делать? Бальтазар быстро пересёк комнату и, став сбоку от окна, осторожно выглянул наружу. Какая-то крытая производственная или ремонтная площадка. Сразу за окном спиной к Бальтазару стоял четырёхрукий андроид с погонами мастера цеха на пластиковых плечах, а дальше – странного вида огромное блюдце на не менее странных опорах, отдалённо напоминавших изломанные ноги жестяного кораблика. По территории слонялось несколько андроидов.

Бальтазар всмотрелся. Космический аппарат? Таких или похожих он ни разу не встречал. По боковой поверхности загадочной посудины бежали разноцветные огоньки, а над ними мигала надпись причудливыми буквами неизвестного алфавита. Что это за иллюминация такая? Для чего?

С сомнением глянув на кресло подключения к андроиду, Бальтазар решил, что не успеет. И доступ может быть закрыт, и попытку зайти легко установят. «Летит», – пискнуло новое сообщение. Что?.. Бальтазар бросился обратно на прогулочную дорожку.

Хозяин кабинета, раскинув руки крыльями, нёсся к нему по воздуху огромной птицей. Далеко позади бежал Дмитрий. Он погрозил Бальтазару кулаком.

«Здесь ещё и воздушная трасса проложена. Действительно, с достатком человек», – вздохнул ошарашенный Бальтазар.

Вернер по-птичьи приземлился на ноги, пробежав пару шагов.

– Что вы там вынюхивали? – с перекошенным от злости лицом выпалил он, подступая к Бальтазару.

Глаза навыкате, челюсть трясётся – любопытно… Бальтазар сощурился на неожиданно помешавшегося и не спешил с оправданиями.

Вернер взял себя в руки.

– Будьте любезны, объясните, что вы делали у секретного объекта? – спросил он слегка дрожащим голосом.

– Вы про «музыкальную шкатулку»? – с вежливым недоумением спросил Бальтазар.

– Что за чушь?! Не отнекивайтесь, сработала тревога. Вы заглядывали на секретную площадку! Может, даже заходили – доступ был открыт. Вас заметили!

Бальтазар помотал головой. Никто его не видел, в этом он уверен.

– Не знаю я ни про какую площадку. Осматривал ваших монстров, вот и всё…

Вернер смотрел на него недоверчиво.

– Где пилот? – осведомился Бальтазар, желая перевести тему разговора.

– Сказал же, что послал за ним. Скоро будет.

К ним наконец подбежал Дмитрий.

– Дима, твой сотрудник не признаётся, что пытался проникнуть на секретный объект, – нажаловался ему Вернер. – Из уважения к тебе мне не хотелось бы… возбуждать разбирательство, хотя я вправе защищать свои коммерческие секреты… Но пусть он созна́ется. Хочу убедиться, что имею дело с честным человеком!

Дмитрий, согнувшись и уперев руки в колена, шумно дышал и недобро вращал глазами на Бальтазара.

– Боря, при мне сработала тревога! – выдохнул Дмитрий, зыркнув исподлобья на коллегу.

– Никаких секретов я там не видел! – возмутился Бальтазар. – Разглядывал одну древнюю жестянку, потом «музыкальную шкатулку». Надоело, вышел, и тут он прилетел с обвинениями.

– Что за «шкатулка»? – нервно бросил Вернер, подозрительно глядя на Бальтазара.

– Один забавный космический аппаратик землян, – вперёд Бальтазара успокоил его Дмитрий. – В целом неплохая штука…

– Ах, он об этом говорил, – перебил его Вернер с облегчением. – Я приложил руку к его проектированию, поэтому здесь и выставил, – важно произнёс он.

Дмитрий изобразил воодушевление:

– Невероятно! Не знал.

– Конечно, не целиком моя разработка, – добавил Вернер. – На мне новая конструкция трапа. Ещё убрал лишние пустоты жилого отсека в пользу грузового отделения. Улучшил конфигурацию силовых рёбер корпуса. Ещё стыковочный шлюз порядком переделал, доказал всем, что так тоже можно…

Дмитрий покивал и уставился в пол. В памяти Бальтазара пронеслись жалобы землян на тесноту отсеков, на неудобную скользкую лесенку (похожую на трап у жестянки) и на очень капризный шлюз, который постоянно заклинивало при расстыковке. Кстати, и «музыкальность» могла появиться из-за переделок на рёбрах корпуса. Бальтазар кхекнул, но промолчал.

– Хороший корабль, – строго произнёс Дмитрий, оглаживая бороду.

– Полезные и важные нововведения, – не удержавшись, поддакнул Бальтазар.

Вернер смутился и внимательно на него посмотрел. Повисло неловкое молчание.

– Хорошо, верю вам, – сказал Вернер. – Видимо, охранные датчики слишком чувствительные, издалека на вас отреагировали.

«Не поверил», – решил Бальтазар и с показной радостью кивнул.

– Вернер, скажите, я правильно понял, что в ваши времена корабли друг на друга ставили? – спросил он и показал на двух ближайших гигантов. – На схеме показано, что предпоследний «Аполлон» стоял на последнем «Сатурне». Да и другие собраны из нескольких аппаратов, поставленных друг на друга.

Всё ещё хмурившийся Вернер громогласно расхохотался.

– Смешно, признаю́. Вы же для шутки, так? Нет? – удивился он, когда Бальтазар помотал головой. – Да, именно всё так и было. Особенности конструкции при низкой скорости реактивной струи и при отсутствии протяжённых электромагнитных опор. Вы, наверное, удивитесь, но сейчас почти то же самое. Но зачем нам знать элементарные принципы движения в космическом пространстве, да? – саркастически усмехнулся Вернер.

На радость ему Бальтазар покраснел.

– Что-то подобное слышал от Циолковского, – задумчиво проговорил Дмитрий. – Я его, правда, не шибко понял, да и не стремился.

– Этот русский тоже здесь?! – восторженно крикнул Вернер. – Он что, всё изобретает ракетопланы?

– Уж не знаю, чего он там изобретает… Давно не общались, – с неохотой отозвался Дмитрий. – Всё уговаривает петиции подписывать, запретить здесь всех животных: настоящих, искусственных – всех вообще. Несовершенные формы жизни, исполненные страдания. Нет, ну ладно настоящих… Конечно, не запретить, а чтобы толстосумы за них платили стократно… Ты лучше любимую тёщу воскреси, а не котика… Да и этого не надо, пусть им близкие и знакомые выговаривают. Но искусственные чем тебе не угодили? Нет, представьте, из-за их неотличимости от обычных мы их оживляем в своём воображении и тем самым мучаем.

– Лучше запретить. Рай… чистилище создано для людских душ, – заметил Бальтазар. – Животных воскрешать – грех.

Вернер махнул рукой:

– Чистилище! Это как посмотреть. Может, грязнилище! Толстосумы, как Дима их назвал, сами решат, кого воскрешать. Но в чём-то Циолковский прав: несовершенные и страдающие. Людей это тоже касается. Мы не лучше животных. От них и происходим. Сами животные! – смаковал он, с удовольствием наблюдая за хмурившимся Бальтазаром.

– У нас есть бессмертная душа, – с улыбкой возразил ему тот.

– Как же я забыл! – Вернер вскинул руки и добавил с издёвкой: – Будем страдать… вечно! – фыркнул он и покатился со смеху.

– Этот Цио… Циовски и меня склонял подписать про котиков и собачек, – напряжённым голосом произнёс Бальтазар, буравя Вернера горящим взглядом. – Говорит, всех искусственных отключить, а живых на прощание погладить, накормить и под наркоз. Может, и нас так? Дать человеку какую-нибудь пилюлю, чтобы мирно уснул и не мучился? Как вы считаете?

Вернер встревожился.

– Ну это вы размахнулись! Позволяете себе на мой счёт… Не позволю… даже ради Димы, – заволновался он.

От Бальтазара не укрылась промелькнувшая растерянность Вернера. Но это не повод подозревать его в причастности к делу о наркотике самоубийц. Подобные вопросы человек не каждый день слышит, чтобы спокойно и взвешенно на них отвечать.

– Эка тебя понесло: сначала в духовные эмпиреи,