утром», и она помчалась к воротам – туда, где собиралась колонна, идущая на Дальник.
Но… на пустом больничном дворе был один только Янкале, который послушно, «не двигаясь с места», ждал мать.
Колонна ушла.
Фаничка была в растерянности.
Какая беда! Как теперь они доберутся до Дальника!
Но как иногда шутит судьба – беда обернулось счастьем.
Все врачи и медсестры Еврейской больницы, ушедшие на Дальник, погибли, и если бы мать и сын были в этой колонне, то к вечеру этого дня их уже не было бы в живых.
Банальность Зла
Евреи Одессы вышли на Дальник.
До-бро-вольно!
И если бы они этого не сделали, то румыны никак не смогли бы выявить их в огромном заполненном трупами городе.
Но они облегчили убийцам «работу» и сами… сами!.. пошли на смерть!
Точно так же, как в Киеве, точно так, как везде.
И убивали их всех, практически, одинаково…
Удивительно! Невероятно!
Ведь совершалось это злодейство в десятках различных мест, и совершали его тысячи, никогда не встречавших друг друга убийц – немцев, румын, украинцев, литовцев…
Что это? Одна и та же методика уничтожения?
Именно так!
Одна и та же дьявольская методика уничтожения!
И автором этой уникальной методики был не кто иной, как Адольф Эйхман.
Личность Эйхмана всем хорошо известна, и совершенные им преступления тоже ни для кого не секрет. Как глава еврейского реферата гестапо, он всегда был в эпицентре оргии уничтожения: именно он был создателем Эйнзатцгруппе СС, действовавших на территориях СССР, и именно к нему поступали их кровавые рапорты, именно он был организатором совещания в Ванзее, послужившим началом «окончательного решения», и именно его подпись стоит под протоколом этого совещания…
Да и сам он однажды с гордостью заявил: «Я сойду в могилу смеясь, поскольку тот факт, что на моей совести смерть шести миллионов жидов, дарит мне необычайное удовлетворение».
Но вот о том, что все массовые убийства совершались по разработанной им методике, никто никогда почему-то не упоминал.
Об этом удивительном факте рассказал в своих воспоминаниях американский судья Майкл Масманно[17].
После завершения Международного Нюрнбергского процесса в том же Нюрнберге в 1946–1948 годах проходили еще 12 отдельных процессов Американского военного трибунала. Председателем процесса № 9, касавшегося Эйнзатцгруппе СС, был судья Масманно.
И хотя на скамье подсудимых Эйхмана не было, судье пришлось уделить ему много внимания и изучить все документы, связанные с его «деятельностью».
В процессе этой мучительной, по словам Масманно, работы он неожиданно обнаружил, что «честь» создания методики массового уничтожения принадлежит Эйхману.
Эйхман не присутствовал на процессе Эйнзатцгруппе СС по «уважительной», так сказать, причине – в те дни он скрывался от правосудия и продолжал успешно скрываться еще лет пятнадцать, до того самого вечера, когда однажды на темной улочке Буэнос-Айреса его не выследили агенты израильского «Моссада».
В тот вечер Эйхман задержался на службе и очень спешил домой, где ждала его к ужину семья – любимая жена Вероника и четверо сыновей.
Он уже подходил к дому, когда его окликнул мужской голос.
«Минуточку, сеньор!» — сказал по-испански незнакомый мужчина.
Эйхман обернулся и едва успел подумать, что обычные эти слова прозвучали немного странно и что окликнувший его человек, наверное, иностранец, как почувствовал, что летит в пропасть…
И он действительно полетел – в Израиль. С комфортом полетел – на специально присланном за ним военном самолете.
И вот он здесь, в Иерусалиме, в зале суда за пуленепроницаемым стеклом, под охраной полицейских…
Но все равно, все равно – ему страшно…
Страшно в этом, наполненном болью и ненавистью зале, страшно от этих, окружающих его лиц, от этих, смотрящих на него глаз, страшно от вдруг восставших из мрака картин его кровавого прошлого…
Страшно… и руки его дрожат, и рот кривится, и он уже не думает хвастаться миллионами уничтоженных, а вновь и вновь повторяет, что он «лично» против евреев ничего не имеет и что он «лично» ни одного еврея не убил.
Эйхман пытается спасти свою шкуру, и это не удивительно.
Удивительно другое!
Удивительно, что в этом зале, где трудно дышать, где люди не в силах вынести ужаса воспоминаний, бьются в истерике и падают без чувств, есть человек, способный пожалеть убийцу и даже… даже!.. найти ему оправдание.
Таким человеком была Ханна Арендт.
Ханна Арендт – одна из самых знаковых фигур духовной жизни ХХ века, ученица великого немецкого философа Эдмунда Гуссереля, любовница другого великого философа Мартина Хайдеггера и сама блестящий философ, еврейка, бежавшая из Германии, – осмеливается оправдывать… оправдывать!.. Эйхмана?!
Ханна Арендт присутствовала на процессе Эйхмана как корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», и этот процесс стал для нее… «счастливым лотерейным билетом».
Преступления, совершенные Эйхманом, натолкнули ее на идею «обыденности», по сути – «банальности зла», и в своих репортажах она, пытаясь оправдать убийцу, развивала именно эту идею. А вернувшись в Америку, опубликовала книгу под тем же названием: «Банальность Зла»[18].
Книга стала бестселлером, и Ханна Арендт, как говорят, «проснулась знаменитой».
С тех пор прошло много лет и мало кто, кроме профессионалов, помнит сегодня о Гусереле и Хайдеггере, но имя Ханны Арендт и название ее книги знает каждый школьник.
Идея «банальности зла» сама по себе, наверное, интересна.
Но можно ли подходить с такой философской меркой к конкретному преступнику?
Арендт рисует Эйхмана как маленького банального и даже жалкого человека.
И зубы у него… извините!.. гнилые, и шея морщинистая, и сам он «лично» никого не убивал. Его ни в чем нельзя обвинять – он просто «щепочка», случайно попавшая в зловонный поток коллективного банального зла.
Да, действительно – маленький и банальный, и зубы гнилые, и шея… шея тоже, конечно, морщинистая… и сам он, быть может, «лично» никого не убивал…
Но он отнюдь не «щепочка», попавшая в поток банального зла!
Адольф Эйхман – само это Зло!
Банальное или какое другое – это не имеет значения!
Он тот, кто своим заостренным, как нож мясника, умом и четкими действиями немецкого бюрократа упорядочил «энтропию террора» и превратил террор в эффективную и беспощадную машину уничтожения.
И в этом его самое большое преступление.
Дьявольская методика
Одним из средств упорядочения «энтропии террора» стала разработанная Эйхманом дьявольская методика уничтожения.
Методика складывалась не сразу. Вначале это была просто удачная «придумка», такое, скажем, личное ноу-хау.
В 1938-м, когда Эйхман, молодой еще тогда унтерштурмфюрер, был послан по «жидовским делам» в Вену, ему пришлось столкнуться с проблемой «обнаружения жидов». Речь в те далекие дни, впрочем, не шла