Вдруг в уголках ее губ появились ямочки, сопровождаемые игривым взглядом.
— Порой оптимизм неоправдан, — сказала она.
— И все же вы здесь.
— Чтобы задать вопросы.
— Ах да. Вы авантюристка?
— Я? — Она рассмеялась, казалось, искренне. — Я самая банальная из женщин.
— Я в этом сомневаюсь. В конце концов, вы здесь, — снова напомнил он.
Она потягивала вино.
— А вы злодей, сэр. Вы заманили меня сюда, чтобы украсть мои безделушки?
— Простите, если обидел, но ваши безделушки не стоят виселицы. В отличие от колец миссис Силкок. Возможно, я просто убиваю время, ожидая возможности завладеть ими.
— Ваши шансы заманить миссис Силкок в комнату весьма призрачны, мистер Грандистон, несмотря на все ваше обаяние.
Он усмехнулся:
— Ах, значит, вы заметили мое обаяние.
— Конечно. Вы его так откровенно демонстрируете.
Он рассмеялся. У леди есть зубки.
— Только вам, — заметил он.
— Это сейчас. Но если мои безделушки не стоят риска…
— Его стоите вы.
Ее глаза расширились.
Он редко так поступал в подобных случаях, но все же предупредил:
— Рискуете в значительной степени вы, миссис Хантер.
— Я?
— Ваша репутация.
— О, нет нужды об этом волноваться.
Грандистон отставил бокал и поднялся, чтобы закрыть дверь. Забрав из ее податливой руки вино, он не поставил бокал на стол, а поднес к своим губам и, глядя на нее, отпил.
Почему она от этого задрожала? Он бросил пустой бокал, и тот покатился по ковру. Ее взгляд с тревогой последовал за бокалом, и затем она оказалась в объятиях Грандистона.
Каро уставилась на плотный узор ткани его коричневого сюртука, ошеломленная незнакомыми ощущениями. Он поднял ее подбородок, и ей пришлось смотреть в его глаза. Он был так близко, что она видела яркие зеленые и золотые крапинки вокруг черного зрачка.
Потом Грандистон поцеловал ее.
Каро позволила это. Она не способна на большее, но и на меньшее не согласна. Она хотела почувствовать вкус того, о чем думала многие годы.
Ее первый настоящий поцелуй.
Эйам пока целовал только ее руку. Несколько других джентльменов украли поцелуи с ее губ, но в шутку, под ветвью омелы. Этот мужчина взял в плен ее губы. Именно так. Он взял их, требовал их, захватил их, и его захват был мастерским.
Он словно говорил с ней на жарком языке, который она едва могла понять. Дразнил, соблазнял, уговаривал. Его язык…
Ее пронзили воспоминания о Муре.
Грандистон отступил, настойчиво глядя на нее:
— Нет?
Нужно ответить «нет».
— Извините. Я не знаю… Мы незнакомы. Нам не следует…
Она шевельнулась в его руках. Он не отпустил ее, но и не притянул к себе.
— Не следует, — согласился Грандистон. Он повернул ее лицо к себе, его большая рука, нежная и теплая, легла на ее щеку. — Но вы хотите?
Нет. Нужно это сказать, но он ничем не напоминал Мура, его заботливость, его мягкость так отличаются, и все ощущения совсем другие. Ожидание вместо страха, восхищение вместо отвращения.
— Тогда расслабьтесь, дорогая, и позвольте доставить вам удовольствие.
Он прижал ее к себе. И снова поцеловал. Казалось, Грандистон мог делать с ней все, что пожелает. Когда они целовались, он сел и усадил ее к себе на колени. Прижавшись теснее, Каро положила руку ему на затылок и зарылась пальцами в его волосы.
Невероятно. Опьяняюще! Она могла делать это вечно и умереть счастливой.
Его рука легла на ее ногу. Под юбками! А она целовалась, целовалась, целовалась!
Каро напряглась, следя за вторжением: теплая рука скользнула вверх мимо подвязки к нагому бедру.
А он все еще целовал ее… скользя рукой там и тут и — о Боже! — между… Дрожь охватила Каро, пробираясь в душу. Она сейчас должна запротестовать, отпрянуть, бежать…
Она не могла…
По крайней мере, не сейчас.
Их рты все еще слиты, но теперь его губы лишь дразнили, будто в преднамеренном контрасте со смелостью его другого исследования, его прикосновения к столь чувствительному месту, что все ее тело дернулось.
Его пальцы скользнули глубже, и любые следы бунта рухнули. Каро прильнула к нему, словно чтобы удержать. Ее сердце галопировало, она задыхалась.
Это было шокирующе. Греховно.
— Вы хотите, чтобы я остановился?
Каро только сейчас сообразила, что Грандистон замер и озадаченно смотрит на нее. Но его рука все еще лежала между ее бедрами, его пальцы все еще обладали ею. Но так мягко, так нежно.
Так сладко, порождая и одновременно успокаивая интенсивную боль.
— Да или нет? — Пальцы закружились, и Каро вздохнула, теряя способность говорить.
Она хныкнула, но это был не протест, и он знал это. Он двинулся глубже. Ее внутренние мышцы сжались с голодным трепетом.
— О Боже! О Господи! — выдохнула она.
Он улыбнулся — улыбкой дьявола, улыбкой ангела, улыбкой уверенного в себе соблазнителя — и поцеловал ее шею — такую чувствительную! — и шрам под ухом.
Его губы скользнули к вырезу жакета, лаская кожу над грудью, а его пальцы все кружились и кружились между бедер, и Каро дрожала и таяла.
Потом он двинулся глубже, и ее бедра распахнулись шире, поощряя его. Его рука задвигалась решительнее и быстрее. Закрыв глаза, Каро с криками и безумно бьющимся сердцем погрузилась в темный жаркий водоворот. Волны наслаждения захлестывали ее все сильнее, а потом оборвались, разрывая ее на части.
Она обмякла, осознавая все еще пульсирующую дрожь наслаждения, жар и испарину. И его рука была все еще там, между ее бедрами.
— Если бы мы немного разделись, милая леди, то могли бы взлететь до еще больших высот.
Каро открыла глаза и заморгала, пытаясь постичь смысл его слов. Какая-то отдаленная, слабая часть ее сознания пыталась восстановить здравомыслие и благопристойность.
Его пальцы двинулись снова, заглушая подобные мысли. Теперь она была всецело во власти чувств.
— Я не думаю…
— Прекрасная идея, — сказал он, занявшись застежкой ее жакета.
Она сжала его руку.
— Доверьтесь мне, милая, вам понравится то, что я могу сделать с вашей грудью.
— С грудью? — Каро, как никогда прежде, вдруг ощутила свою грудь, ее полноту, жар, покалывающие соски. От желания испытать, что он может сделать?
— Ваш муж хороший любовник? — Грандистон расстегнул на ее жакете первый крючок снизу. — Позвольте мне показать вам блеск и восхищение.
Второй крючок расстегнут.
— Я по крайней мере должна знать ваше имя, — без задних мыслей выговорила она.
— Грандистон.
Еще крючок.
— Имя. — Она сжала его руку.