Читать интересную книгу У последней черты (СИ) - Ромов Дмитрий

Голос у неё становится отстранённым.

— Да, работу подкорректировать, а то тут всё куда-то не туда, по-моему, поехало.

— Там же полно народу, — напрягается она.

— Лид, ну если говорю надо, это что по-твоему значит?

Она вздыхает.

— Не переживай ненадолго, недели две, я думаю хватит. Так что завтра прямо с самого утра. Давай Цвета. Там он?

— Да, здесь, сейчас…

— А-лё… — выдыхает Цвет, деля и без того короткое словечко на две части.

— Здорово, — приветствую его я.

— Здорово, коли не шутишь. Ты чего там народ прессуешь?

— Ух-ты, прессую? Позвонил Шишкарь? Хорошо, значит ты примерно в курсе уже. Я ему на вид неправильное поведение поставил. Он что, пожаловался, что я его кошмарю что ли?

Цвет смеётся:

— Да, точно, кошмаришь. Правильное словечко подобрал.

— Так я его, скорее всего, завтра вообще выпну оттуда. Что-то не нравится мне, как он работает. И ведёт себя слишком вызывающе. Не по чину, короче. Деловой больно.

— Чем он тебя так задел? — делается серьёзным Цвет.

— Да не то чтобы задел, просто бабки где? Деньги приносить перестал. У него там мероприятия, частные вечеринки. Мне знаешь что сказал, типа Эля тебя запишет на приём ко мне, если у меня время есть завтра. Ты к нему тоже записываешься? Может я не в курсе просто последних трендов субординации? Или чё?

— Так и сказал? — ржёт Цвет. — Вот артист, в натуре.

— Ну артистизм ладно, это же можно объяснить человеку, я как бы ноги целовать себе не требую. Но если он с финансами жульничает…

— А как ты его вычислишь?

— Да не знаю пока. По обстановке сориентируюсь.

— Ну ладно, — соглашается Цвет, — если считаешь, что он там косячит…

— Косячит? Да у него всё рыло в шерсти. Невооружённым взглядом видно. Но ты не бойся, я типа обиду вымещать не буду. Если там всё более-менее нормально, ограничусь воспитательной беседой с занесением в грудную клетку.

— Хорошо. А кого вместо него хочешь?

— Игорька своего оставлю. Он парень прямой и чёткий. А вообще с кадрами что-то делать надо. Хоть университет открывай. Лиду мне пришли. Тут Эля ни рыба, ни мясо. Слушает, что ей охранники говорят. Пусть ей инструктаж жёсткий сделает.

— Тогда Бакса лучше, — говорит Цвет.

— Нет, Бакс нам в Москве понадобится. Там у нас две точки висят, ты помнишь? Приеду, надо будет заниматься срочно.

— А ты когда приедешь?

— К воскресенью должен быть.

Утром в семь часов я захожу в «Вершину мира». Опять-таки не сразу. Но в этот раз всё разрешается быстро, через начальника смены.

— Где Шишкарь? — спрашиваю я.

— Так это… он раньше одиннадцати не появляется.

— Давай, Матвеич, звони.

— Егор Андреевич, извините, но не могу, он меня уволит.

Матвеич меня хорошо знает, он здесь с самого начала. Он не из блатных и смены у него в охране тоже не блатные, спортивные.

— Не уволит, обещаю.

С грехом пополам начсмены соглашается побеспокоить высшее руководство.

— Шишкарь, — говорю я спокойно. — Я на рабочем месте, а ты где?

— На каком ты месте? — начинает рычать тот. — Ты кто такой-на?

— Я тебе сказал в семь часов приготовить отчёты. Где они?

— Я чё шавка тебе? Эля там есть. Ей звони, сска. Совсем ох*ели, в семь утра…

— Послушай, ты чепушило.

Говорить подобным образом мне не доставляет удовольствия, но что делать, если оппонент, так сказать, литературную речь плохо всасывает? Вот очень плохо. Отвратительно просто.

— Чи-о-о⁈ — тянет он.

— Времени у меня очень мало. Если через двадцать минут ты свою жопу сюда не притащишь, ты сюда уже никогда не зайдёшь. Никогда в жизни. Я тебе обещаю. Более того ты будешь выплачивать, то что накрысил до конца своих дней. Вкурил? Время пошло.

Не давая возможности привести какие-либо доводы, я нажимаю на рычаг.

— Давай, Матвеич, вызывай Элю.

Тут уж рука у него не дрожит и голос звучит строго и сухо. Как и положено при отдаче приказа.

— Она твоя начальница, ты знал об этом? — спрашиваю я.

— Кто? — откровенно удивляется он. — Эля что ли?

— Ага, Эля.

Я отхожу с ребятами к бару и прошу сделать нам кофе.

— Вот так, Игорёк, — хлопаю я его по плечу. — Перевожу тебя на административную работу.

— Какую? — удивляется он. — Я что не справляюсь?

— Справляешься, конечно, но сколько можно на протезе носиться? Это же не паралимпийские игры. Есть места, где так же необходимы твои навыки. Но уже не физические, а командные. Ты командир?

— Командир, — кивает он. — Ну вот, товарищ командир, будешь теперь этим предприятием командовать, а то видишь, распустились собаки.

— Так я же в этом деле ни бум-бум… — растерянно говорит Игорь.

— Ничего, сегодня Лида приедет и позанимается с тобой усиленно. И с Элей. Где эта Эля?

Я звоню в номер Скачкову.

— Виталий Тимурович, доброе утро. Как там с бойцами дела?

— Вечером будут, — недовольно отвечает он. — Ты смотри, с проживанием реши, чтоб они тут неприкаянно не маялись.

— Хорошо, Игорёк будет решать.

Пока мы разговариваем да пьём кофе, прибегает Эля.

— Эля, кто здесь начальник? — спрашиваю я.

— Шишкарь… — говорит она и смущённо начинает заикаться. — Ой, ну то есть… Шишигин Олег Па…

Пигалица, лет двадцать пять от силы. Лида тоже не старуха, но у неё стержень железный. А эта… Худенькая, белобрысенькая, нос торчит, глазки перепуганные. Молодая специалистка с факультета азартных игр…

— А в его отсутствие?

Она хлопает ресницами, они у неё длинные, как у бурёнушки, а глаза печальные. Красивые, но печальные.

— Эля, ты здесь начальница. Ты должна тут каждую царапинку знать.

— Я знаю, — кивает она.

— Молодец, что знаешь, но ты ещё и командовать должна вот этими всеми мужиками. Где отчёты?

— Они у Шишка… ну… то есть…

— Кто их составлял?

— Я, — кивает она.

— Понятно.

Появляется Шишкарь. Всё прям как в анекдоте про грузинскую школу и басню «Стреказёль и муравель»: стреказёль быль блятной, рука карман, шапка бобёр…

Он заходит с неимоверно деловым видом, вразвалочку. Губа оттопырена, ноздри раздуваются. Сразу видно, человек с позитивным настроем. Идёт защищать своё место под солнцем.

— Э, Бро, я чё-то ни*уя не понял, это чё, в натуре, такое, ты кто такой, чтобы я тебе отчёты носил, ты шныря что ли нашёл? Да тебя Матвеич сейчас вынесет отсюда нах*й! Так, Матвеич, давай сюда вторую смену.

Говоря это он приближается и прямо-таки вторгается в моё личное пространство. Расширяется, нависает, ещё чуть-чуть и к лицу прикасаться начнёт.

— Ты меня? — грохочет он. — Меня дёргаешь? Да ко мне ты знаешь кто тут в очередь становится? А ты-то кто такой… Шестёрка Цвета? Ты мне тут будешь в семь утра звонить? Мне? Ты чё строишь из себя, малолетка? Какие тебе отчёты? Я только Цвету подчиняюсь. Чё ты из себя строишь, я спрашиваю? Ты начальник типа нев**бенный?

Я даже головой качаю, выказывая неодобрение. А потом поворачиваюсь к Игорьку. Просто один короткий взгляд и всё, этого оказывается достаточно.

Игорёк молча, но сосредоточенно, как он это умеет, не распыляясь, коротко замахивается и прописывает Шишкарю в грудину такой тычок, с позволения сказать, что его многопудовая туша отлетает метра на три и приземляется на зад. Воцаряется гробовая тишина.

Шишкарь надувает щёки, открывает рот и хлопает глазами.

Я делаю над собой усилие, чтобы не засмеяться и уже почти справляюсь со своим приступом веселья, но тут начинают смеяться другие, и я не выдерживаю. Смеётся Матвеич, Игорёк, Пашка, бармен, крупье. Жаль посетителей в этот час нет, они бы тоже посмеялись.

— Эля, отчёты возьми у этого дяди. И ключи. И дай команду всем, впускать его исключительно по моему разрешению. И вот, кстати, ваш новый руководитель. Игорь Владимирович. Прошу любить и жаловать.

Весь день мы мотаемся с Новицкой и Скачковым. Радует то, что ДОСААФ, область и город отлично помогают в материально-техническом плане. Помещения, база для тренировок, занятия в военном училище, стрельбы, вождение. Прямо сказка. Руководителя тоже назначают толкового, с боевым опытом. Мы договариваемся, что зама ему предложит Скачков из наших людей. Думаю, Пашка туда пойдёт, когда я найду замену ему и Игорю.