Так изящно оскорбить со всех сторон — это надо уметь! Не является. Расцарапать бы вам рожу, господа, до крови, так, чтобы не зажило — когти-то теперь ядовитые. Но — нельзя-с. Терпение. Или терпимость? А нет, за терпимостью им лучше в другое место обращаться.
- Не имею честь знать Ваше имя, дайрэ?.. — и с удовольствием не буду иметь её и дальше. А то, если эту несчастную изгвазданную честь столько иметь…
Какое удивление на лицах. Важная персона? Она прячет дрожь за спокойной улыбкой, она не смотрит в сторону Аррона, который поедает её глазами, как будто уже раздел и осуществил все свои фантазии. Она думает только о Дьергрэ, который крепко спит под иллюзией в спальне старшего наследника, и тихо молится всем богам, чтобы никто из тех двоих не проснулся в самый неподходящий момент.
- Иландер Скоури, девица.
Скоури? Видимо, это должно было ей что-то сказать, вон какая фи… то есть выражение лица снулое.
- Я следователь особого департамента, обладающий полномочиями вести это дело.
— Какое дело, дайрэ? — глазки вскинуть, взмахнуть ресничками. И вид такой — невинно-скорбный, растерянно-испуганный.
Она ведь милая, такая хорошая и нежная. Скромная несчастная и потерянная девица, мало на что способная.
- Во дворце ирра произошло убийство, тайрэ. — Ах, она уже тайрэ! — Есть подозрение, что к этому непосредственно причастны рабы ирра.
Рабы. Её ощутимо передернуло от этого слова, и зародившаяся было симпатия к следователю растаяла на корню. Забылась. Решила, что альконы всемогущи, а ведь это не так. Вон как шарят в кабинете — её иллюзии дрожат. А Аррон принюхивается к пространству стены, где находилась скрытая дверь.
— Ты забываешься, ищейка, — резкий голос Мастера скрежетнул рядом. Снова покрытые синей дымкой глаза смотрели зло и требовательно, — девчонка под моей защитой.
- Твоя защита ничего не стоит, покоренный, — и было в этой ответной улыбке что-то… злое? Торжествующее? А, быть может, наоборот — сочувствующее? Что-то, что позволяло подумать — эти двое знакомы куда больше, чем показывают.
- Все, что ты имеешь, тварь, лишь милость ирра, — вдруг раздался ещё один голос.
Из-за спин стражей выступил он — высокий, слишком тонкий и бледный, весь состоящий из каких-то болезненных углов.
- А, Илинар, скайши, так и знал, что без тебя не обошлось, пес, — лениво бросил дайрэ Амондо.
Скайши? Нечистая кровь?
Напряжение сгустилось так, что, казалось, они друг на друга бросятся. А потом бледный гость достал что-то из кармана, издевательски хмыкнул, смотря на алькона, и медленно, словно демонстративно сжал прибор в руке. Миг — и стоявший на ногах хищник рухнул, как подкошенный.
Каких чудовищных усилий ей стоило сдержать отчаянный крик, рвущийся с губ, удержать маску безразличия и легкого удивления на лице. Она не может выдать своего отношения. Но она запомнит, обязательно запомнит всех, кто сейчас смотрит — и ухмыляется. Запомнит того стража, который легонько пнул лежащего навзничь Кинъярэ. Запомнит, как тот прокусывает клыками себе губы, чтобы не стонать. Как из-под руки на пол льется тонкая струйка прозрачно-голубой крови.
Наверное, в этот момент она сделала свой самый важный выбор.
- Мои люди все здесь обыщут — и поговорим. Выйдем в соседнюю комнату.
К чести Иландера — он не злорадствовал ни капли. Напротив — в потемневших глазах читалось легкое сожаление. Однако, Илинару он не возразил. Не посмел? Не хотел? Слишком мало она пока знала об этих существах, чтобы спрогнозировать их поведение.
Как ни странно, они оказались в крыле альконов. Значит, она ошиблась. У Мастера Кинъярэ был портал из их крыла прямо в апартаменты принца. За мужчину было тревожно, но… сейчас она ничем ему не могла помочь — только послать искорку дара, укутывая его эфемерным теплом.
Следователь расположился в небольшой полупустой комнате у стола, однако, предложив ей присесть на стул напротив, и началось…
- Замечала ли она странности в поведении наставника?
Да легче сказать, когда их не было.
- Был ли он лично знаком с управляющим дворцовой прислугой уважаемым Аргом Даири?
- Питал ли он к нему неприязнь?
- Был ли у него повод заставить управляющего замолчать?
- Что он делал в третий час пополудни?
Приходилось изворачиваться ужом, хотя на некоторые вопросы она честно отвечала чистосердечным «нет». А потом не выдержала — решилась перебить.
- Как он умер, дайрэ?
- Что? — казалось, следователь на мгновение растерялся.
- Как умер управляющий?
- У него остановилось сердце, — тот отчего-то ответил сразу, только смотрел слишком задумчиво.
- Полагаете, его остановила сила Смерти? Но разве альконам не запрещено её применять иначе, чем по приказу? Разве им не запрещено убивать? Да и, насколько я поняла за время общения с ними, они НЕ могут убить так, как вы описываете. Оборвать нить чужой жизни, пойдя против воли своей прародительницы…
- Я смотрю, вы многое о них уже узнали, — серые глаза Иландера смотрели в упор, — и ни разу мне не солгали, хоть и кое-что не договорили… любопытно…
На этом их содержательный «разговор», больше похожий на блиц-допрос сошел на нет. Только напоследок мужчина обернулся и негромко заметил.
- Это очень неумело сфабрикованная подстава, тайрэ. Но её цель в ином.
И ушел, не сказав ни слова. А она так и мялась у порога, не решаясь зайти в соседнюю комнату и снова ощущая странный, охватывающий все тело жар. Даже глаза зудели и чесались. Простудилась?
За дверью раздались быстрые шаги. Она дернулась сначала, а потом качнула головой, зло куснув губы. Нет, так просто не сдастся. Нельзя все время бегать от него — когда-нибудь придется поговорить. Вернее, ей-то это без надобности, а вот чье-то уязвленное самолюбие рвется наружу.
В распахнутую дверь зашел Винтера. Все так же хорош собой. Каштановые волосы до плеч, высокий, прекрасно сложенная фигура, острый взгляд из-под длинных пушистых ресниц и чуть полные губы. Обманчиво лощеный мерзавец. Только бы он не догадался, что ещё она вспомнила после странной инициации альконов. Знак под сердцем запульсировал, сжимаясь — словно реагировал на какое-то воздействие.
- Что-то ты неласкова со мной, девочка. А ведь стоит быть внимательней с тем, от кого зависит твоя судьба. Или ты полагаешь, что шавка-алькон может тебя защитить?
Его серо-зеленые глаза сейчас казались блеклыми, болотистыми. Накатило отвращение. Вот он совсем близко — щекочет дыханием щеку, смотрит в глаза и чего-то ждет. Может быть, того, что подействует его ломающий душу приворот? Но это было с другой девочкой. Та глупая девочка Арьяна уже давно мертва, а для Риаррэ он — враг, недостойный ни разговора, ни уважения. Сердце не бьется быстрее.
- Мне кажется, что вы слишком много на себя берете, гончая ирра, — её голос ровен и спокоен, лишен эмоций.
Он — ничто. Но, увы, пока опасное для неё.
- Отчего же? — не дождался. Бесится. Сошлись на переносице брови, зло блеснули глаза с вертикальным зрачком. Глаза в глаза.
- Я больше не в вашей власти. Моя жизнь в руках алькона Реиннарэ Амондо, которому меня отдал Высокий Суд.
- Он — лишь раб. Имущество короны, — выплевывает.
И это она когда-то любила? Теряла голову? Собиралась замуж?
— Он — тот, с кем считаются даже его враги. А вот о вас такого сказать не могу.
Дерзит? Нарывается? Но ей надоело бояться.
Чужая рука больно хватает за подбородок, сжимая. Его губы резко касаются её собственных, чужой язык разжимает рот, проталкиваюсь внутрь и вызывая приступ тошноты. Она может его оттолкнуть. Может ударить магией — но ведь он только этого и ждет. Повода обвинить снова. От чужих рук, пытающихся сорвать верхний камзол, мутит. Она резко впивается заострившимися зубами в его губу — а потом со всей дури бьет ногой в область паха.
Противник рычит что-то, сгибаясь пополам.
- Ты начинаешь меня раздражать, псина, — от внешне спокойного, даже ледяного голоса веет жутью.