— Вот сэр, прямо под нами. Смотрите, смотрите прямо под нами. Вы видите ногу этого парня?
Конечно же! Когда я сосредоточился, чтобы что-то разглядеть на земле под деревьями, я увидел ногу солдата, лежащего замертво в зарослях. Я узнал тропический камуфляж — американского типа — с американским тропическим ботинком на правой ноге. Но это было все, что я мог увидеть — правую человеческую ногу и ступню.
Я нажал тангенту.
— ОК, Сходня, я нашел ваших людей. Они перед вами, в сорока метрах и я собираюсь — Черт! Я под обстрелом… под обстрелом!
Я мгновенно послал нос OH-6 вперед ручкой циклического шага и вытянул рычаг шаг газа до подмышек. Это подбросило нас вверх — подальше от АК47, который открыл огонь прямо под нами. Это определенно был АК47 — который издавал хорошо узнаваемое, если ты достаточно долго летал разведчиком, громкое, резкое, отрывистое стаккато. Каждый помнил это оружие. Этот звук ты никогда не забудешь.
Ни Фаррар, ни я не видели, откуда шли пули. Я мог сказать только, что Чарли были близко под нами, вероятно, не более чем в двадцати-тридцати метрах с любой стороны.
Я также догадался, что враг внизу был из АСВ, а не из ВК. Было хорошо известно, что вьетконговцы, обнаруженные с воздуха, хуже себя контролировали и быстрее открывали огонь по цели. Регулярные войска Северного Вьетнама были более дисциплинированы. Они позволили бы цели подойти прямо к ним, прежде чем раскрыть себя огнем.
Пилот «Кобры» Фостер, вероятно, не нуждался в моем «Под огнем» по рации, чтобы понять, что я, очевидно, столкнулся с кучей неприятностей. Когда он увидел мой опустившийся нос и задранный хвост, он понял, что я пытаюсь в спешке унести свою задницу.
Маневр вывел меня вперед, дав некоторую скорость и дистанцию между мной и АК47. Когда я выжал из OH-6 все, что мог, то включил микрофон для разговора с Фостером.
— Три Два, Один Семь под огнем АК снизу. Я захожу назад вправо.
Я знал, что пилот ударного вертолета ничего не сможет сделать. Он не мог стрелять, потому что дружественные силы были прямо подо мной. Разогнавшись до шестидесяти узлов, я сделал правый поворот и снова был над зоной высадки. За те несколько секунд, что это заняло, мой разум закружился. Я все спрашивал себя, что могу сделать, черт побери? Я не мог стрелять, ударный вертолет не мог стрелять. Я не знаю, где залегли свои. Враг может стрелять в меня, но мы не можем отстреливаться потому, что у нас нет определенной цели. Что я могу сделать?
Пока я пытался это выяснить, я переключился на FM и доложил Сходне.
— Я оказался под сильным огнем из АК47 прямо подо мной, возможно из траншеи. Джунгли слишком густые, чтобы я мог разглядеть того, кто стрелял. Я видел одного из ваших людей… по крайней мере, одну ногу, это все, что смог увидеть. Не могу сказать, жив он или мертв.
Сходня подтвердил прием, а я пытался понять, что сделать. Мы должны были что-то придумать. Чем дольше я размышлял, тем больше приходил к выводу, что единственный способ сделать что-то доброе, это определить, что находится на земле.
— Сходня — передал я по рации — я пойду обратно в зону последнего контакта по курсу ноль четыре ноль, затем увеличу круг, чтобы посмотреть, смогу ли я вызвать огонь на себя. Когда я это сделаю, вы с Три Шесть ползите вперед, на ноль четыре ноль, чтобы посмотреть, сможет ли он пробраться и вытащить своих людей оттуда к черту.
Затем я переключил интерком на Фаррара.
— Слушай сюда, Эл. Единственное, что я могу сделать чтобы найти плохих парней внизу, это пойти туда низко и медленно, позволив нас обстрелять. В надежде, что пехота на земле сможет увидеть, откуда ведется вражеский огонь и попытаться подавить его. Достаточно надолго, чтобы продвинуться вперед и вытащить своих людей. Как ты к этому относишься?
В его голосе не было признаков нежелания или колебаний.
— Как скажете, сэр. Давайте сделаем это сейчас!
Я пошел прямо на верхушки деревьев, со скоростью тридцать-сорок узлов. Я знал, что меня снова обстреляют, поэтому вжался в броню своего кресла и ждал, когда пойдут пули.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Памятуя о том, что у бортстрелков OH-6 не было тыловой или бортовой брони на их сидушках, я бросил еще один быстрый взгляд через плечо, чтобы посмотреть, как дела у Фаррара. Он даже не сидел на своей банке! Он прижался левой ягодицей к переднему краю маленького сиденья, уперся правой стопой в край двери и высунулся всей верхней частью тела за борт вертолета. Он держал свой М60 наперевес, положив палец на спусковой крючок, чтобы иметь возможность отстреливаться сразу, как нас обстреляют.
— Дерьмо — пробормотал я про себя. Я вжимался в защищенное кресло пилота, а рядом с вертолетом висел Фаррар!
Не имеет никакого значения, ждете вы этого или нет; в тот момент, когда по вам открывают огонь, это огромный шок для всего вашего тела.
У-М-Р-Р-Р-Р-Р-Р-И! Внезапно очереди АК47 снова метнулись к нам от поверхности джунглей.
— Я под огнем… Под огнем! — снова заорал я по рации. Мой голос поднялся на несколько октав.
— Засекайте. Засекайте! Прямо под нами. АК… АК… снова!
Я резко скользнул вправо, затем резко влево, чтобы уйти с линии огня. Все что могла сказать «Кобра»:
— Принял… Принял… Мы засекли.
Фостер все еще был в незавидном положении, будучи в состоянии только отмечать на своей карте, где все это происходило, вместо того, что сделать заход со всем своим арсеналом.
Проходя с разных направлений, я несколько раз выполнял роль приманки, в течении следующих тридцати минут, каждый раз отмечая точки, с которых, как мы думали, велся огонь.
Поскольку я был занят, пытаясь увернуться от огня и осматривая нижние этажи джунглей, я не смотрел на свои летные приборы, пока Фостер, наконец, не спросил:
— Как у вас дела с топливом?
Взглянув на датчик, я ответил:
— Вау! Мне кажется, пора собираться, Три Два. Мне нужно заправиться. Как у тебя дела?
Фостер ответил.
— Я в порядке, у меня пока хватает. Думаешь, нам лучше направить сюда другую группу поиска и уничтожения?
Я задумался об этом на секунду.
— Хорошо, Три Два, принял. Но лучше разведчик пусть отправится в Лай Кхе и там останется. Нет смысла отправлять сюда еще одного разведчика и заставлять его делать то же самое, что и я. Но мы, вероятно, должны держать ударный вертолет постоянно над зоной боя, на всякий случай.
Фостер согласился и я переключился обратно на FM.
— Сходня, это Темная Лошадка Один Семь. Мне нужно будет смотаться отсюда за горючим. Еще два ударных вертолета направляются сюда. Если вам нужны боеприпасы на цели, свяжитесь с Темной Лошадкой Три Два на этой частоте. Мы не будем отправлять сюда нового разведчика гулять по минному полю. Как только заправлюсь, сразу же вернусь. Держись там, Сходня.
— ОК, понял.
У Сходни был спокойный, но настойчивый тон в голосе.
— Мы ценим то, что ты делаешь, Темная Лошадка. Мы добились некоторого прогресса, но Чарли на линии бункера и наши люди, которые прижаты, находятся на дальней стороне их линии траншей. Так что у нас есть гуки между нами и нашими головными дозорными, и они держат нас под перекрестным огнем. Так что возвращайся к нам как только сможешь, Один Семь, хорошо?
Подтвердив прием, я вывел машину, чтобы направится на юго-запад вниз по зоне высадки, и смог набрать немного скорости для набора высоты. Разогнавшись до 100 — 105 узлов, я резко опустил хвост ручкой циклического шага и установил набор высоты примерно на восемьсот футов (250 м), затем выровнялся на тысяче футов (300 м) и взял прямой курс на Лай Кхе.
Теперь, когда мы набрали высоту и вышли из зоны боя, я еще раз взглянул на Фаррара.
— Ты как там сзади?
Он вернулся на свою банку.
— Я отлично. У вас все ОК, сэр?
— Я бы себя чертовски лучше чувствовал, Эл, если бы ты прикурил мне сигарету.
— Даже не знаю, смогу ли я это сделать — засмеялся он — мои руки так сильно дрожат!
Я улыбнулся, глядя на него.
— Я конечно рад слышать, что ты первый это сказал, потому что мои руки дрожали с тех пор, как сделал первый заход.