платьев был повсеместно украшен образами птиц, зверей и червячков всех оттенков разнообразных цветов. Пепельного цвета сатин, расшитый серебряными и черными нитями. Шелк соломенного цвета, расшитый черным и золотым. Белоснежный, украшенный золотым и оранжевым. Французские платья с цветами и зверями из венецианского золота: с радугами и гранатами, ананасами и девятью музами в одном ряду. На другом платье, расшитом узором в виде пророщенного мха, покрытого корнями мертвых деревьев, было четырнадцать пуговиц в виде бабочек. На других платьях были вытканы уши, глаза, змеи, мечи, улитки. Появлялись черно-белые платья, ярко-алые или насыщенных оттенков фиолетового, которые были хорошо видны издалека, или более мягких оттенков – для личного пользования в ее покоях. Розовый, красно-коричневый, желтовато-коричневый, желтый. В королевском гардеробе было около ста двадцати пяти юбок, сотни кертлов, передников, мантий, вуалей, вееров, шестьдесят семь вечерних нарядов модных оттенков «Цветы персика», «Девичий румянец», «Имбирный», «Бархатцы». А затем начали преобладать белые и серебряные цвета.
Слава Елизаветы после 1588 года достигла пика и превратилась в настоящий культ. Ее возвели в идеал, как Диану, как Синтию, богиню целомудрия и лунного света. Как королеву ночи, ее ввели в божественный пантеон. В белые и серебряные сферы, где мужчины, оставившие след в истории до 1588 года, пришли на место тех, кто привел Елизавету к теперешнему положению. Лестер был мертв, как и многие другие ее приближенные. Уолсингем, Хеттон, Хокинс, Бёрли… старую команду сменила новая, громогласная. Рейли, Эссекс, Энтони и Фрэнсис Бэконы, Руис Кортес… ну вот и снова он. Этот темноволосый испанец, оставивший неизгладимое впечатление, все еще был рядом.
Даже более того.
Испанская угроза вернулась, Филипп предпринял новую атаку, шел 1596 год, ничего не происходило, разве что Руис Кортес гулял по саду с Фрэнсисом Бэконом, а Елизавета медленно ходила по комнате, от окна к столу и снова к окну. Всё еще пытаясь гнать от себя мрачные воспоминания о кровопролитии, о битвах и смерти.
Кортес и Бэкон с неторопливой торжественностью шли по Виндзорским садам. Изредка они прерывали молчание. Бэкон знал, что его друг не хочет обсуждать новые планы Филиппа наслать на них Армаду. Он знал, что Кортес мог сказать только, что он не испанец и не англичанин. Что он не является чьим-то сторонником, что больше не участвует в войне, которая идет с 1492 года, и нечего тут больше обсуждать.
Руис Кортес родился 27 марта 1565 года в Мадриде, в Испании.
Его отец, Авраам, был влиятельным человеком при дворе Филиппа II. Будучи личным врачом Короля, Авраам Кортес снискал особое расположение и доверие Филиппа. Они стали почти близкими друзьями. Их связь была отмечена предательством и недоверием. У Кортеса не было права на ошибку, и он это знал. Он заслужил особое место, приближенное к королю, как конверсо – еврей, который отрекся от своей веры в пользу служения королю. Любые подозрения грозили незамедлительной смертью.
Каждый конверсо это знал. В истории – масса таких примеров.
В Средние века евреи играли значительную роль в культурной и экономической жизни Испании. Но затем, в конце четырнадцатого века, их положение ухудшилось. Массовую ненависть к ним подогревало священство, и часто это выливалось в ужасные погромы против евреев. Чтобы спастись, многие обращались в католичество, и к концу четырнадцатого века число обращенных евреев могло сравниться, а быть может, и превысить число их собратьев, переживших массовую резню, но оставшихся верными религии своих отцов.
Некоторое время жизнь конверсо была непростой, но приносила большой доход. Богатство открывало им пути ко двору. Некоторые из их высокопоставленных семей породнились с титулованными дворянами. Политические группировки выступали в их поддержку. Однако расцвет конверсо как имущего класса начал угрожать всему общественному строю Испании; строю, который основывался на наследном статусе и земельных владениях. У конверсо не было ни того, ни другого, поэтому их власть сеяла возмущение и подозрения.
Церковники сомневались в том, что они честно отреклись от еврейства.
Аристократы возмущались, оказываясь в зависимом положении, когда брали ссуду у богатых конверсо.
А простой народ ненавидел их за то, что они собирали подати или были фискальными агентами знати.
Первая инквизиция избавила страну от некоторой части конверсо, припугнув их. Но этого было недостаточно. В 1492 году они еще оставались в стране: евреи и скрытые евреи гнездились в самом сердце политического организма, распространяя свои тлетворные доктрины по всей Испании. Это ни к чему не привело. Тридцатого марта 1492 года Фердинанд и Изабелла подписали эдикт, согласно которому всех открытых евреев следовало изгнать из их королевств в течение четырех месяцев.
Эдиктом 1492 года завершилась миссия длиной в двадцать три года.
В 1469-м Фердинанд и Изабелла поженились, тем самым объединив две испанские короны. Ее корону – корону Кастилии. Его корону – Арагона. Но именно у них возникли особые проблемы. С одной стороны, они заявляли, что их высшая цель – создание единого государства. С другой, они не поддерживали действительное объединение испанских территорий. Они хотели навязать единство, централизовать правительство. И они хотели, чтобы каждое государство сохранило свое территориальное деление и управлялось по своим старым законам. Возникал вопрос: как воплотить оба идеала без противоречий.
Они быстро разрешили эту проблему. Страну, абсолютно лишенную политического единства, могло сплотить общее вероисповедание. Католичество должно было объединить разношерстный народ Кастилии и Арагона. Оно обостряло национальное чувство, и даже более того. Поскольку четкой границы между религиозными и политическими победами не было, каждый политический триумф свежеиспеченных монархов приобретал еще один уровень значимости. Каждый политический шаг сулил триумф веры, и более того – каждая религиозная победа в Испании сулила окончательный триумф Святой Церкви во всём мире. Фердинанд и Изабелла стимулировали этот процесс: политика уравнивалась с религией, а религия – с их жизнью в грандиозном масштабе. Вера Изабеллы была пламенной, мистической и сильной. Вера Фердинанда была мессианской. Объединившись, они заявили, что на них возложена святая миссия по спасению мира и они ведут его к искуплению.
Но для того чтобы заслужить эту миссию, они должны были в первую очередь очистить храм Господень от грязи. Из всех источников грязи наиболее вредными были единогласно признаны евреи.
После публикации Эдикта об изгнании от ста двадцати тысяч до ста пятидесяти тысяч человек покинуло страну. В это число входили влиятельные, но неполные конверсо – люди, занимавшие высокое положение в церковной, административной системе и в мире финансов. Было много отречений в последний момент, и было положено много усилий, чтобы удержать в Испании незаменимых врачей-евреев. Под прямым давлением королевского двора Моисей Кортес принял крещение и остался в стране. Он не желал подвергать свою семью риску или начинать новую практику невесть где. Он осознавал, что его врачебная практика может его защитить. Моисей также осознавал, что может защитить своего единственного сына, Авраама, окрестив его. Раз и навсегда его мальчик в безопасности,