Смех Риккарда щекотал мне шею. Впереди раздалось эхо знакомого крика — Сахар.
Мы продолжали двигаться по коридорам и подниматься по лестнице. Навстречу нам выскочил еще один актер, и на этот раз я подпрыгнула от неожиданности.
Он что-то сказал успокаивающим тоном с язвительными нотками, но все мое внимание переключилось на то, как его рука впилась мне в поясницу.
Я повернулась. Один взгляд, и все инстинкты во мне закричали: Поцелуй его! Поцелуй его!
Темно-медовые глаза были устремлены исключительно на меня, и тусклое освещение не смогло скрыть напряженности, которая таилась в их глубине. Ни одна женщина в истории не смогла бы устоять перед взглядом этого юноши — и в этот раз я не стала исключением.
Я приподнялась на цыпочки, запечатлевая очень легкий поцелуй на его подбородке. На вкус он был как соль, природа и Риккард.
Он был совершенно неподвижен. Он даже не дышал.
Я прижалась губами к его скуле, ощущая недавно сбритую щетину. Все выше и выше, пока мои зубы не прикусили его ухо…
Вся сдержанность, которую он проявлял, казалось, умерла в тот же миг. Руки Риккарда обхватили меня за талию, пальцы впились в кожу. Он возвышался надо мной, откидывая меня назад, и я была вынуждена ухватиться за его бицепсы для поддержки. Моя грудь прижалась к его груди, жаждая, чтобы ее сжали, и даже сквозь слой кофточки, разделяющий нас, мои соски стали твердыми от его прикосновения.
Риккард заглянул мне в глаза, и его ухмылка стала только шире, когда он увидел мои раскрасневшиеся щеки, приоткрытые губы и тяжелое дыхание.
— Поцелуи запрещены, — промурлыкал он. — Ты нарушаешь правила.
Я бросила на него уничтожающий взгляд.
— Когда это ты заботился о правилах?
— Никогда.
Наши губы встретились, и мой мир сузился до его вкуса.
Его руки крепче прижали меня к себе, а зубы впились в мои губы. Я открыла рот, поддаваясь ему, и он с готовностью воспользовался этим. Его язык дразнил мой, то отстраняясь, то возвращаясь. Я почувствовала его смех, когда разочаровалась и притянула его ближе к себе, прекращая его игру.
Одна из его рук поднялась, и его пальцы обхватили мою шею, удерживая меня на месте. Ему не стоило беспокоиться — я не собиралась нарушать этот момент даже ради метеорита, влетевшего в окно.
Волна жара пробежала от моей шеи вниз по позвоночнику к промежности. Раздался шум — недостойное хныканье и жалобный плач — и мне потребовалась минута, чтобы понять, что я сделала это. Риккард только застонал в ответ, прижимая меня к себе.
А потом он исчез.
Его руки толкнули меня, и я ударилась спиной о стену…
В голове раздался резкий треск. Поднялась пыль. Дерево затрещало. Мир, казалось, сдвинулся с места.
Прошло несколько мгновений, прежде чем пыль рассеялась, а моя дезориентация исчезла. Передо мной рухнули перила и края второго этажа, оставив после себя щепки деревянных досок и ржавые шурупы.
Что-то ужасное поднялось во мне, чувство, которому я не могла дать названия, и я поползла к краю…
— Риккард! — закричала я. — РИККАРД!
Мои ладони вспыхнули от боли, когда я перегнулась через край, обломанные доски вонзились в нежную кожу.
— РИККАРД!
Послышался шум, какое-то движение, а затем: — Я в порядке, Августина.
Пыль рассеялась, и я увидела, что Риккард лежит на спине, под ним сломанные перила.
— Не двигайся, — крикнула я. — Ты мог что-нибудь сломать. Просто не двигайся…
— Я в порядке, — сказал он и пошевелился. Риккард поднялся в сидячее положение и провел рукой по руке.
— Что ты делаешь? — мой голос граничил с истерикой. — Ты можешь причинить еще больший вред…!
— Августина, я в порядке, — Риккард поднялся на ноги, глядя на меня спокойными глазами. — Ничего не сломано. Теперь отойди назад. Доски пола могут быть неустойчивы.
Мой мозг извивался внутри черепа, как взбудораженная змея.
— Как ты можешь быть в порядке…?
— Августина, — твердо сказал он. — Отойди назад.
В этот момент включилось яркое освещение, заливая пространство белым светом. Мои глаза заболели от этого натиска. Послышались громкие шаги, и в комнату вошли актеры, один из которых был одет в костюм вампира, а на голове у него была шляпа с надписью ОФИЦЕР-ДОБРОВОЛЕЦ ПО БЕЗОПАСНОСТИ ДОМА БРЭННОК.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы эвакуируемся…! — его разрисованное лицо застыло, когда он увидел повреждения. — О, чёрт.
***
После встречи с медиками я сидела одна на стоге сена. Он находился за фургоном с едой, но был достаточно скрыт, чтобы я чувствовала себя незаметно. Руки слабо болели, но занозы были извлечены, а раны забинтованы марлей. Риккард сидел рядом со мной в машине скорой помощи все время, пока мне их вытаскивали, и поддразнивал меня ангелами в литературе.
Парамедики констатировали, что он в порядке, что заставило меня усомниться в уровне оказанной нам помощи, но он не стал поднимать этот вопрос. Более того, даже, кажется, еще больше укрепился в своем диагнозе.
Послышались шаги, и Риккард примостился рядом со мной на стоге сена. В руках у него был кусок пиццы.
— Это тебе, — сказал он, передавая его в мои раскрытые ладони. Он достал из кармана нож и вилку. — И это для тебя.
Я улыбнулась в знак благодарности, но аппетита не было.
— Ты упал с высоты, — сказала я. — Как ты?
Риккард улыбнулся мне своей лучшей улыбкой, которая заставила бы покраснеть и мертвую женщину.
— Думаю мне просто повезло.
Повезло.
Я отложила пиццу в сторону и снова посмотрела на свои руки.
Риккард протянул руку и мягко коснулся кончика моего пальца с нежностью, с которой прикасаются к младенцам и стеклу.
— Больно?
— Скорее жжет.
Он сжал зубы, мышцы щеки дернулись.
— Их страховая будет в ярости. Я сомневаюсь, что им разрешат провести еще один Фестиваль Страха, а если и разрешат, то в дом Брэнноков не допустят. Они нарушили слишком много процедур безопасности.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Пока нет.
Его слова положили конец разговору.
— Я должна найти Сахар и Айрис. Они будут волноваться, — но при этом я осталась сидеть.
Палец Риккарда опустился на мое запястье и провел по синим венам. У меня перехватило дыхание, и он перевел взгляд на меня.
— Риккард, я…
Мой рингтон резко оборвал меня. Прежде чем ответить, я уже знала, кто это, и, судя по тому, как Риккард отпрянул, он тоже знал, кто это.
Риккард поднялся на ноги.
— Рик…
— Нет, поговори со своим парнем, — его тон был каким угодно, только не снисходительным. Когда я не пошевелилась, он просто покачал головой, выглядя более разбитым, чем я когда-либо его видела. — Увидимся в кампусе.
Глядя вслед удаляющемуся парню, я не могла не задаться вопросом, к кому я была более жестокой. К Риккарду или к себе?
13. Августина
Я смахнула грязь с джинсов, направляясь к грузовикам и палаткам.
Здесь было не так многолюдно, как в начале дня, когда запах жареной во фритюре пищи был настолько густым и сильным, что казалось, будто пробираешься сквозь масло. Теперь здесь оставалось всего несколько человек: те, кто был слишком пьян, чтобы идти смотреть игру, или те, кого это не волновало и кто просто хотел получить повод для отдыха.
Со стадиона донесся низкий рев, и я повернулась, чтобы посмотреть. Стадион Гарварда имел форму буквы «U» и был похож на римский Колизей. Однако вместо гладиаторов, сражающихся насмерть на окровавленном песке, здесь находились две команды парней, одетых в лайкру28 и сражающихся за маленький мяч. Игра была крупнейшим событием года, два самых элитных колледжа страны сражались друг с другом на травяном поле, и все чувствовали дух соперничества.
Мои ноги замедлились, когда я услышала знакомый смех. Я последовала за звуком вокруг машин, пока мои ноги не замерли. Риккард, прислонившись к багажнику, с пивом в руке смотрел на девушку. Она стояла в двух шагах от него, хлопая глазами и откидывая волосы за плечи.