— В жизни не слышал подобной нелепости.
— Тем не менее это так. Расскажите о вашей ноге.
Колин Лорд надолго умолк. Когда Ариадна уже решила, что ответа ей не дождаться, он заговорил:
— Моя нога, миледи, состоит из нескольких крупных костей и множества мелких, а также мышц, сухожилий и кожи. Кроме того, в ней есть одна коленная чашечка и, должно быть, некоторое количество жира, но я не уверен…
Ариадна просто не могла устоять перед искушением и хорошенько стукнула Колина по плечу. Потом они вместе расхохотались, позабыв о разногласиях.
— Оказывается, вы не способны вести серьезный разговор, доктор! Ваша нога…
— А вы не способны оставить мою бедную ногу в покое.
— Я умираю от любопытства! Отчего вы хромаете?
— Ну ладно, — с неохотой уступил он. — Открытый перелом сросся не совсем так, как следовало.
— Но что было тому причиной?
— В меня стреляли.
— Стреляли?! — Ариадна против воли округлила глаза и приоткрыла рот. — Это конечно, очередная шутка!
— Вовсе нет. В меня действительно стреляли.
— Из ружья или из пистолета?
— Из пушки.
— Значит ли это, что вы были на войне, доктор?
— Да, я воевал.
— Боже мой, как же это раньше не пришло мне в голову!
Теперь все становится на свои места. Вы, конечно, служили полковым ветеринаром в кавалерии! Но ведь это совершенно меняет дело! Вы должны были приобрести огромный опыт по части лошадей. Более того, теперь мне совершенно ясно, откуда взялась эта раздражающая привычка командовать. Надо было сначала побольше узнать о вас, а потом уже читать вам лекцию насчет манер.
— Хм… — протянул Колин, решив не вдаваться в подробности.
Его позабавил ход мыслей леди Ариадны, но оставить ее в неведении показалось несправедливым.
— Все это очень мило с вашей стороны, но не соответствует истине. Я не только не был полковым ветеринаром, но и вообще не служил в армии.
— Однако вы воевали! Где же? И в каком звании?
— В таком, какого уже не ношу. Вот как раз об этом я и хочу умолчать. Поговорим о другом.
— О чем же?
— О вашем спорном имуществе. Признайтесь, что это не лошадь для парадов.
Ариадна не ожидала ответной атаки, и глаза ее забегали.
— Мне бы не хотелось говорить… на эту скучную тему.
Поговорим лучше о Максвелле. Да-да, о моем дорогом, чудесном Максвелле. Ах, Максвелл! — Ариадна прикрыла глаза. как бы от избытка нахлынувших чувств, потом снова их открыла и подняла к небесам. — Папа познакомился с ним на скачках в Ньюмаркете и нашел таким симпатичным, что сразу пригласил обедать с нами. Впервые увидев Максвелла, я поняла, что мы созданы друг для друга! Он — сама галантность! Он красив, элегантен, изыскан, благороден! Вообразите себе, он замер на пороге и долго-долго смотрел на меня восхищенным взглядом, который и по сей день живет в моей душе. За обедом он поднимал тост за тостом в мою честь и неустанно повторял, что в жизни не видел подобной красоты!
С той стороны, где сидел ветеринар, послышался сдавленный смешок.
— Что это значит? Вы не находите меня привлекательной? — возмутилась Ариадна.
Колин Лорд не ответил, только снова хмыкнул.
— Отвечайте! — потребовала девушка, не на шутку обескураженная. — Максвелл называет меня Прекрасный Цветок Бернема, а вы, значит, даже не находите меня хорошенькой?
Мистер Лорд! Я вас спрашиваю!
— А куда же подевался «доктор»? Или я разжалован за плохое поведение?
— Вижу, вам понравилось незаслуженное звание.
— А с вашей стороны некрасиво пожаловать мне титул и отобрать уже через пару часов.
— Ну хорошо, хорошо! Пусть будет «доктор»! Прошу вас, отвечайте.
— На какой вопрос? Простите, я запамятовал.
— Находите ли вы меня привлекательной?
Колин Лорд обратил на Ариадну оценивающий взгляд и прошелся им по ней с таким видом, словно и в самом деле решал нелегкую задачу. Это заставило девушку вспыхнуть от негодования.
— Нет, — наконец произнес он. — Я вовсе не нахожу вас привлекательной, миледи.
Ариадна поникла, убитая такой беспощадной прямотой.
— Я нахожу вас на редкость красивой, — невозмутимо продолжал ветеринар.
Долгое время девушка могла лишь смотреть на него, разрываясь между гневом и удовольствием, потом отвернулась и уставилась невидящим взглядом на бегущие мимо деревья. Как она могла попасться в такую примитивную ловушку?
«Да он играет со мной, этот негодяй! Ну погоди же, Колин Лорд! За мной не пропадет!»
— Вы спросили — я ответил, — послышался голос ветеринара.
— Конечно, конечно. Надо же, а ведь у нас и впрямь доверительная беседа. Возможно, сейчас самое время выдать вам свой маленький секрет.
— Безусловно.
Ариадна посмотрела на сладко дремлющего песика, клубочком свернувшегося у нее на коленях, и принялась его почесывать. Она делала это так долго и старательно, что Колин, любопытство которого было задето, наконец не выдержал.
— Я жду, — напомнил он.
Вместо ответа девушка поймала выбившийся из-под шапочки локон и начала наматывать его на палец. Колин решил, что скорее откусит себе язык, чем повторит вопрос.
Ариадна как будто поняла это и заговорила:
— Речь идет о нынешней ночи, когда вы лежали без сознания после удара этого недотепы Дэниела. Знаете, что было?
— Вообще-то нет, — усмехнулся он.
— Я понимаю, что не знаете, я только имела в виду, что вы, может быть, догадываетесь, о чем пойдет речь… — Леди Ариадна смутилась не на шутку, щеки ее запылали. — Когда вы лежали без сознания… видите ли, я подложила куртку вам под голову… Когда я ее подкладывала, я была без перчаток и… словом, так случилось, что я узнала, куда вас ударили… нечаянно прикоснулась!
Уже который раз за день Колин позабавился от души и не стал этого скрывать. Румянец леди Ариадны стал малиновым, она не выдержала и отвела взгляд. Значит, она и в самом деле прикасалась к нему? Это не была игра воображения? Мысль о том, что вопреки правилам приличия эта леди прикоснулась к нему, заставила дыхание Колина участиться. Странное дело — в тот же миг Шареб-эр-рех забеспокоился и перешел на галоп. Потребовалось немало усилий, чтобы унять его.
— Ну вот, теперь я в курсе дела. Интересно, зачем вы признались?
— Я… я не знаю. Конечно, я обручена…
Шареб громко всхрапнул и прянул головой.
— ..но я просто не могла не отметить, что прикасаться к вашим волосам, доктор, так же приятно… как к нижнему белью из китайского щелка!
Жеребец сделал мощный рывок, и Колин поневоле ослабил вожжи. Шареб понесся бешеным галопом, угрожая опрокинуть легкую коляску на первом же повороте.
— Стой!
— Господи Боже, да что это с ним?!