— Что ж, доктор… — Открыв сумку, девушка взглянула внутрь. — Так… с какой начинкой желаете? Есть яблочная, сливовая и смородиновая.
— Сливовая пойдет.
— Сливовая так сливовая.
Ариадна достала из недр сумки толстый кусок пирога, с боков истекающего густой желтой начинкой, и с мстительной улыбкой поднесла к губам Колина.
— Пациент, откройте рот.
Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться. Он разинул рот во всю ширь, на случай, если леди Ариадне вздумается намеренно испачкать ему губы сахарной пудрой.
Пирог приблизился вплотную…
Коляску как следует тряхнуло, и Колин ощутил во рту слоеное тесто, начинку и пальцы девушки. Ариадна отдернула руку, он — голову.
— Ай-яй-яй! — воскликнула она лукаво, вопреки краске смущения на щеках. — Пациент едва не откусил доктору пальцы. Начнем сначала. Скажите «а-а-а».
«Да уж, это будет захватывающее приключение», — с едкой иронией сказал себе Колин, вспомнив недавнее пророчество леди Ариадны.
Однако снова открыл рот, борясь при этом с желанием крепко зажмуриться. На этот раз все прошло удачно и он наконец сумел откусить часть предложенного угощения. Жуя, он заметил, что одно ухо Шареба повернуто в их сторону, словно тот старался не упустить ни звука. Более того, он сбавил скорость. Пришлось пошевелить вожжами, чтобы жеребец поторопился.
— Еще кусочек?
— Не откажусь, — сказал Колин и добавил:
— Остальное скормите, пожалуйста. Штурвалу.
Пирог снова двинулся к открытому рту. Взгляд девушки был прикован к его губам, но трудно было прочесть, что в нем. В такой близости аромат лавандовой эссенции буквально наполнял ноздри, отвлекая и волнуя.
Внезапно Колин сообразил, что леди Ариадна прекрасно это сознает и намеренно искушает его. Возможно, она не так уж наивна и неопытна, подумал он, и намерение воздать ей по заслугам за эту игру окрепло.
— Я уже говорила, что у вас обаятельная улыбка, доктор? Ах нет, речь шла только о глазах.
Колин закашлялся, мысленно проклиная ее.
— Нет, правда! Ваша улыбка совершенно обезоруживает, и поэтому вам следует улыбаться как можно чаще. Ошеломляющий контраст с мрачной миной у вас на лице. Скажите, у вас есть… нежный друг? Такой красивый, обаятельный мужчина просто не может быть одинок!
— Эта тема мне не по вкусу.
— Почему бы?
— Не по вкусу, и все тут.
— В чем дело, доктор? Не любите комплименты?
— Это больше напоминает грубую лесть.
— Не важно, что это, важно, нравится ли это вам.
Колин почувствовал, что у него начинает болеть голова.
— Так как же, доктор? Нравится вам…
— Ну, нравится! Что дальше? — раздраженно ответил он С этими словами Колин обратил на леди Ариадну дерзкий взгляд и в течение долгой минуты не отрывал его, предоставив Шаребу самому выбирать дорогу.
Ариадна смутилась, а когда взгляд его скользнул ниже, совершенно потеряла присутствие духа. Только что она владела ситуацией и наслаждалась, играя в кошки-мышки с самонадеянным ветеринаром, но вдруг все изменилось. Под этим откровенным взглядом у нее возникло странное ощущение — что она выставлена на обозрение голой.
Предательская краска бросилась ей в лицо. Девушка отвернулась, стиснув дрожащие пальцы.
— Итак? — осведомился ветеринар. — Будут еще комплименты? Или грубая лесть? Не важно что, лишь бы побольше.
— Смотрите на дорогу.
В ответ послышался смешок, и Колин Лорд наконец отвел свой вызывающий взгляд. Ариадна воспользовалась этим и отодвинулась в угол сиденья. Теперь ей хотелось, чтобы между ними было миль десять, не меньше. Стоило игре закончиться, как она остро ощутила близость мужского тела! От него исходили жар и чувство мощи!
Прошло пять минут. Десять.
Девушка почувствовала, как саднит повлажневшие ладони и потерла их одну о другую.
Коляска подпрыгнула на выбоине, и бедро ветеринара снова прижалось к ее бедру. Ариадна окаменела, краем глаза заметив, что Колин Лорд поглядывает на нее с усмешкой.
— Беседа, — начал он назидательным тоном, — служит для того, чтобы скоротать долгие и однообразные часы дороги.
Ариадна ощетинилась, потом смягчилась. А ведь верно, беседа! Это отвлечет от крамольных мыслей.
— Что ж, давайте побеседуем. — Она поразмыслила и продолжала:
— Сколько времени, по-вашему, нам понадобится, чтобы добраться до Норфолка?
Ветеринар повозился, устраиваясь поудобнее. Показалось ей или нет, что после этого его нога прижалась к ней еще теснее?
— Это зависит от множества условий. Наше тягловое животное находится в отличной форме и как будто больше не возражает против своей роли. Развитая им скорость внушает надежды. В это время года темнеет еще довольно рано… вероятнее всего, до заката мы проедем миль пятнадцать.
— Двадцать!
— Для первого раза ему столько не осилить. Вы же не хотите подорвать его здоровье? Нужно будет обеспечить ему долгий отдых с комфортом.
— И вознаградить хоть одним пирожком!
— Ни в коем случае!
— Доктор! — возмутилась Ариадна. — Я только что скормила громадный кусок вашей собаке, и вы не возражали. В чем, собственно говоря, разница? Они оба — животные.
— Разные, с различными пищеварительными системами. Собака может есть все что угодно, от фруктов до мяса, а вот лошадь рано или поздно заработает хроническое несварение от ваших сладких пирожков. Замените их морковкой или яблоком, если вам так уж хочется его побаловать.
— Но Шареб не любит яблоки или морковь! Он любит пирожки!
— И ни в чем себе не отказывает, я правильно понимаю?
— А как же иначе? Ведь он королевской крови.
— Интересное у вас представление о королях. Сидишь себе на троне, целый день лопаешь пирожки, запиваешь элем…
— Вы невыносимы!
— А вы с этой лошадью похожи по характеру, — не унимался Колин. — Тоже привыкли потакать себе во всем, требовать исполнения любой прихоти, которая только взбредет вам в голову.
Ариадна до того возмутилась, что какое-то время могла лишь молча сверкать глазами.
— Мистер Лорд! Вы забываетесь!
— Ну вот, я снова «мистер».
— Наше социальное положение так же различно, как-как… как пищеварительные системы лошади и собаки!
Подобное сравнение рассмешило Колина. Для человека сдержанного смеялся он заразительно и непринужденно.
Лицо его при этом светилось. Смеясь, он был не просто привлекателен — он был красив. Ариадне захотелось забыть условности, отбросить настороженность и от души посмеяться вместе с ним. Но он и так слишком стремительно ворвался в ее жизнь, поэтому она не уступит соблазну.
— Я не виноват в том, что забываюсь снова и снова, — сказал Колин Лорд, успокоившись. — Как я могу обращаться с вами как с леди, если на вас наряд грума?