Из нее выбили эту гордость. Комната, полная мужчин, видела…
— Саманта, — перебил Блейк, — ничто не сможет изменить мои чувства к тебе. Боже мой, в случившемся нет твоей вины. Ты храбрая и решительная девушка. Твой отец рассказал мне, что ты чуть не убила Фреда Брустера прессом для бумаги. И я не удивлен этим, потому что хорошо помню, как ты ударила хлыстом негодяя, угрожавшего тебе и Джорджу в тот день, когда мы впервые встретились. Боже мой, почему ты считаешь, что тебе нужно чего-то стыдиться?
Саманта пожала плечами.
— Некоторые в городе, возможно, предполагают худшее… А… если состоится суд над Фредом Брустером, мне придется давать показания… и рассказать всем, что случилось со мной.
— И ты обязательно сделаешь это. Твердым громким голосом ты расскажешь суду присяжных, как эти ублюдки напали на тебя, хотя ты не давала им для этого никакого повода. Ты сделаешь это, сохранив свою женскую гордость, потому что ты — храбрая и сильная женщина и нив чем не виновата.
— Но Фред может сказать что-нибудь оскорбительное в мой адрес…
— Люди в городе хорошо знают тебя, Саманта. Они не поверят ни единому его слову.
Саманта вытерла слезы.
— Я… больше всего боялась, что ты обо мне подумаешь.
Блейк нежно взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я скажу тебе, что я думаю, — он осторожно прикоснулся к синякам на лице Саманты. — Мне будет стоить больших усилий сдержать себя, увидев Фреда Брустера, и постараться не убить его. Я считаю, что ты осталась такой же прекрасной и храброй, как и прежде. Будет стыдно, если ты опустишь голову, Саманта, если откажешься давать показания на суде, в точности рассказав, что произошло в типографии. Нельзя, чтобы это сошло с рук Фреду Брустеру!
Саманта чувствовала себя рядом с Блейком удивительно спокойно и уверенно. Странно, что прикосновение одного человека может быть таким отталкивающим, а другого — таким прекрасным. Ты тоже придешь на суд?
— Разумеется.
Они не могли оторвать глаз друг от друга. Блейку очень хотелось поцеловать Саманту, но он понимал, что еще не время. Внутри у него все просто кипело от негодования, но Блейк сдерживал себя, чтобы еще больше не расстраивать девушку. Не отнимая руки от лица Саманты, он наклонился и прижался губами к ее лбу.
— Тебе больше никто никогда не сделает больно. По крайней мере, пока я буду здесь. Обещаю это.
— Ну, учитывая, как развиваются события, чтобы выполнить обещание, тебе нужно проводить со мной все двадцать четыре часа в сутки, — по глазам Блейка Саманта поняла, что ему бы этого очень хотелось; она покраснела и слегка отстранилась от него. — Отец говорит, что обстановка становится все опаснее: война идет уже не только на границе.
Тяжело вздохнув, Блейк наклонился вперед, поставив локти на колени. Саманта только сейчас заметила, какие у него сильные руки, и вздрогнула, вспомнив другие, грубые и безжалостные, которые били ее по лицу. Ей захотелось плакать только от одной мысли, что Блейк мог бы сделать то же самое. Но она инстинктивно чувствовала, что он просто не способен на такое, и упрекнула себя за то, что позволила Фреду Брустеру снова ворваться в свои воспоминания.
— Боюсь, что твой отец прав. Нам с Джорджем тоже кажется, что со временем пламя войны охватит всю страну. Некоторые южные штаты уже угрожают выйти из Союза. Это напоминает огромный валун, летящий с горы — ничто не сможет остановить его.
— Да, в такое тревожное время люди будут остерегаться проявлять свои чувства: неизвестно, что может случиться с нами или с нашими любимыми.
Интересно, имела ли Саманта в виду их отношения?
— Невозможно перестать жить и любить, Сэм. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Нужно жить настоящим.
Саманта, соглашаясь, кивнула.
— Я рада, что с тобой все в порядке. Я так волновалась за тебя. На вас напали четверо! Тебя ведь могли… — она отвела взгляд. — Не знаю, что бы было со мной, если бы ты не вернулся. После того, что произошло, мне казалось, что жизнь кончена. С одной стороны, я мечтала о твоем возвращении, а с другой, боялась встретиться с тобой. Разумеется, мне хотелось узнать, что у тебя все в порядке, и в то же время я опасалась увидеть презрение и осуждение в твоих глазах.
Блейк ласково коснулся ее плеча.
— Теперь ты знаешь, что со мной все в порядке, и что я приехал в Лоренс, чтобы остаться здесь навсегда. Тебе известно также, что я о тебе думаю, — Блейк сокрушенно вздохнул, стиснув плечо Саманты. — Конечно, то, что произошло — ужасно. Я просто в отчаянии, что не смог в тот момент оказаться рядом.
Он почувствовал, как девушку охватила нервная дрожь.
— Ты знаешь, меня не так легко запугать. Мне уже приходилось сталкиваться с насилием и жестокостью, как, например, та драка, во время нашей первой встречи. Когда мне угрожают, я всегда даю отпор. Все было бы не так отвратительно, если бы эти подонки только избили меня. Но… другое… — Саманта с трудом подавила готовые вырваться наружу рыдания, откинула назад голову, стараясь глубже дышать.
— Сэм, почему бы тебе не поплакать. Давай, не нужно сдерживать себя.
— Нет! Я не хочу плакать из-за него!
— Тогда сделай это ради себя. Бог так создал нас, что мы облегчаем свою боль слезами. Неужели ты думаешь, что мне никогда не приходилось плакать только потому, что я — мужчина? Еще в раннем детстве я понял, что слезы исцеляют боль.
Тело Саманты содрогнулось от нового приступа рыданий, но она закрыла глаза и покачала головой.
— Я не хочу плакать при тебе. Блейк прижал ее к своему плечу.
— Черт возьми, Сэм, не обращай на меня внимания. И тогда Саманта, наконец, дала волю слезам. Блейк держал ее в своих объятиях, наслаждаясь чудесным запахом волос и близостью любимой. Но когда он представлял себя, как Фред Брустер и его головорезы избивали Саманту, пытаясь изнасиловать, гнев охватывал его с новой силой. Слава Богу, что они не лишили его того, что — он начинал верить в это все больше и больше принадлежит только ему.
Через несколько минут Саманта успокоилась. Блейк достал из заднего кармана брюк чистый носовой платок и протянул ей.
— Ну, что, стало легче, не правда ли? Она кивнула, высморкавшись в платок.
— Извини. Какая ужасная у нас получилась встреча…
— Давай сразу договоримся вот о чем. Ты ни в чем не виновата, поэтому не нужно извиняться ни за то, что случилось, ни за свое самочувствие. А вот Фред Брустер должен понести заслуженное наказание за причиненное им зло. Ты имеешь полное право ходить по улицам с высоко поднятой головой, тебе нечего стыдиться того, что произошло. Договорились?