ж не иероглифы, это английский! Тут тебе не институт и не заграница на родительские денежки! Все на папочку с мамочкой надеешься?
И дальше – крещендо. С надуванием шейных жил, багровением лица, стучанием кулаком по столу.
Пару месяцев назад в ресторане, наболтавшись с американцами, блеснув идиомами и пословицами, похлопал Диму по плечу:
– Вот так-то. Мы и без заграниц в свое время кое-чему научились! А ты мне все бумажки с английского переводишь. Я ж его лучше тебя знаю. Так что кончай, не трудись, впредь обойдусь без перевода. Вот с немецкого – будь добр! Я только «хенде хох» понимаю, да и то на слух.
Дима к словам подвыпившего начальства отнесся серьезно и на следующий день пришел за разъяснениями. Рядом стояла секретарша, да Андрей и впрямь английский не забыл, так что переигрывать не стал.
Поэтому сейчас ждал суеты, обиженных оправданий: «Вы забыли, вы сами говорили, я бы перевел…» Получил совсем другое. Мальчишка не раскололся, смотрел прямо, спокойно, будто хотел сказать: «Беснуешься – значит, у тебя неприятности. Какие – мне знать неинтересно. Жалеть или презирать – тоже ни к чему. Это твоя игра. А я пойду дальше своей прямой дорогой».
И уже вслух:
– Перевод я вам через час принесу.
И принесет, можно не сомневаться.
Теперь он ненавидел себя. Взбесился, что ли? Что за злоба его крутит, водит? Ведь запретил себе о плохом думать. И все равно темное рвется наружу. Трус, слабак! Распустился. Есть же еще время осмотреться, принять решение. Только отправит своих в Турцию. И к врачу надо опять сходить. Почки о себе напоминают. Позвать секретаршу, чтобы принесла то немецкое обезболивающее, что всегда помогает, и воды. Вот так-то лучше.
Через пятнадцать минут вышел из кабинета повеселевшим, подмигнул секретарше. Та чуть не прослезилась: слава богу, прежний Андрей Андреевич! Сделал пару звонков, проинструктировал сотрудника, уезжающего в Екатеринбург, и поехал на склад.
Прекрасный склад – большой, чистый, территория с надежной охраной. Слишком большой и слишком дорогой. Хозяин, солидный, седой, из советских торговых работников, всем видом показывал: хочешь, бери, не хочешь – желающие быстро найдутся. Арендную плату сбить не удастся. Можно было сразу попрощаться. Но Андрей блефовал до конца. Расхаживал, осматривал, вслух сравнивал с другими складами – реальными и мифическими. Находил варианты получше. Давал понять: а мы и сами не лыком шиты. Сцену надо доигрывать, не теряя лица.
Когда выходил со склада почти победителем, в голове мелькнуло: «А зачем, собственно, это все?»
Надо отвечать китайцам, продолжать искать склад. Озабоченный, доехал до офиса, вошел в холл к секретарше. А там сидел и во весь рот улыбался непонятный морщинистый мужичок. Секретарша вскочила, спешно оправдываясь:
– Андрей Андреевич, он говорит, что с вами условился на сегодня. Я объясняю, что у меня ничего не записано, а он…
Бог ты мой, да это же Коля Лебедев, одноклассник! Раздобыл где-то домашний телефон, позвонил на прошлой неделе в двенадцать ночи, напросился на встречу. Забыл, совсем забыл! Что Коле Лебедеву надо – ясно: или денег, или работы. Судя по мятым костюмным брюкам и трикотажной доисторической рубашке. Не получит ни того ни другого. А вот в ресторан сводить можно. Тем более что время давно обеденное.
Водитель Саша ухмылялся, глядя, как одноклассник шефа неловко забирается в джип. И дверцу, когда приехали, захлопнул нелепо, со всего размаху.
Саша был противен, но и сам он выбрал ресторан не без тщеславного умысла – «Древний Китай» в Камергерском. Знал прекрасно, что для ресторанного новичка знакомство с китайской кухней обернется мучением.
Коля, натыкаясь на стулья и посетителей, добрался до столика. Слепо уставился в меню.
– Да я по ресторанам не хожу. Заказывай сам.
Потом одноклассник с видимым отвращением хлебал кисло-сладкий суп, ковырялся в пекинской утке, черных грибах, мычал:
– А что, ничего, вполне, вкусно…
А вот пиво ему действительно понравилось.
Тяжело просить, сознаваясь в своих бедах. Потому Коля все вспоминал, вспоминал о математичке и физруке, походе по Крыму и курении в туалете. Наконец решился:
– Слушай, Андрей, такое дело… В общем, служил я на Украине, кончил майором. Начались эти дела, перестройка и так далее. Демобилизовался, перебрался в Подмосковье. С работой никак. Левачил на «жигулях». Потом купил в кредит грузовичок, занялся перевозками. Погорел, блин, по-черному. Жена уборщицей пошла. На картошке сидим. Помоги! Возьми хоть охранником, шофером.
Человека с клеймом неудачника на рано постаревшем лице нанимать нельзя. Сейчас бедолаге об этом не сообщим. Потреплем его по руке:
– Да брось ты, смотри веселее. Посмотрим, поищем. Позвони через пару дней.
Через пару дней скажем сочувственно:
– Ты уж прости. И так пытался, и этак. Нет свободных вакансий. Но ты звони, может, что наклюнется.
Если Коля не полный дурак, поймет, что больше соваться не стоит.
С делом покончено, и можно без задних мыслей получать удовольствие от взаимных «а помнишь?». Недолго, поскольку осоловевший от пива мужичок придвигается морщинистым лицом и круто меняет тему:
– Я тут книжки умные начал читать. Парапсихология, все такое. И хочешь верь, хочешь нет – почувствовал в себе что-то. В общем, силу какую-то. Стал людей понимать. Ну, что в них скрытое сидит. Так вот, только тебя увидел… На тебе как будто печать какая нехорошая. Ты знаешь чего, я через эти книжки с одной бабой познакомился. Ясновидящая Ирэна. Так она и судьбу предскажет, и порчу снять может. К ней попасть трудно, но я тебе устрою.
Стало совсем весело. Видение: Коля Лебедев в офисе раздает сотрудникам иконки или с криком «Чур меня!» отпугивает клиентов с неподходящим биополем. Между тем одноклассник, не заметив на лице капиталиста должного почтения, сделал новый заход:
– Да, Андрюха… Вот ты богатый, да? Машина, квартира по высшему разряду. А счастье – где оно? Нету. Глаза-то печальные. Все бегаешь, суетишься. Чего, зачем? Жизнь проходит. Ты когда последний раз на рыбалке был? То-то же! А я – святое дело! – частенько рыбачу. У нас там речка недалеко, так даже с ночевкой. Свобода – великая вещь. Да ты не горюй, Андрюха, и тебя вытащим. А вообще раньше лучше было.
Тут ясновидец с трудом поднялся и побрел в туалет. И правильно сделал, потому что было уже совсем не смешно.
Так что же – эта рвань его жалеет, что ли? Скажите, какая вольная птица! Суету презирает! А деньги тоже? Что же ты, такой свободный, прибежал ко мне работы просить? Ну ладно, вернешься – я с тобой поговорю по-свойски. А еще лучше – уйти сейчас, официанту сказать: приятель заплатит.