— Многие Владыки расправились бы за подобное непослушание на месте. Но я не хочу причинять горе твоей матери, да и Лувах с Вал ой тоже просили быть снисходительным.
— Не следовало тебе бить меня, — мрачно произнес Орк.
— Я твой отец! Поступать так, когда ты того заслуживаешь, — мое право и долг!
— Ты бил меня много раз, — напомнил ему Орк. — Казалось бы, за столько тысяч лет должен бы обрести хотя бы немного мудрости и любви. Но ты ничему не научился. Как бы там ни было, мой отец ударил меня в последний раз.
Лос молча повернулся и пошел прочь, зеленый плащ развевался за его плечами, желтое перо на широкополой шляпе покачивалось в такт шагам. Мать и тетка задержались ненадолго, умоляя Орка склониться перед волей отца.
— Ты так упрям, — говорила Энитармон, и слезы текли по ее щекам. — Упрямство погубит тебя. Что я буду делать, если потеряю своего первенца?
— Убьешь Лoca и тем самым отомстишь за меня, — спокойно ответил Орк. — По-моему, тебе давно хочется это сделать. Не понимаю, почему ты до сих пор с ним. Разве нет других миров, куда ты могла бы уйти? Хотя бы к Луваху и Вале?
— Вижу, ты твердо решил умереть, — Энитармон поцеловала сына в щеку и ушла. Лувах, шумно вздыхая, последовал за ней, но Вала осталась.
— Я прокрадусь к тебе ночью и принесу одеяло и какой-нибудь еды.
— Не рискуй собой ради меня. Спасибо за то, что хоть ты меня любишь.
— Мать тоже любит тебя, — возразила Вала. — Ты же видел, как она бросилась на твою защиту, когда Лос хотел пронзить тебя копьем. Но у нее такой характер, что она не в силах противиться мужу, если ее не доведут до крайности — да и тогда ее бунт не длится долго.
— Что проку быть Владыкой, если ты не властен над собой, не в силах изменить характер?
— Некоторые менялись, однако не всегда к лучшему. Но большинство не способно переделать себя, это вопрос воли, а не биоинженерии. Разве ты позволил бы изменить себя?
Перед уходом Вала крепко поцеловала его в губы. Орк подозревал, что женщина хотела близости с ним так же сильно, как и он. А может, это проявление родственной любви, а он из-за своей молодости и неопытности принимает ее привязанность совсем за другое?
День все тянулся и тянулся, навевая тоску. Когда Орк расхаживал взад-вперед, волоча за собой цепь, звякавшую о слегка шероховатую поверхность прозрачного пола, его мысли тоже не стояли на месте — от планов побега до картин воображаемого убийства отца.
Наконец настала ночь. Взошла первая луна, два часа спустя на небе появилась и вторая. По представлениям Джима, смотревшего на мир глазами Орка, они были вполовину меньше земной Луны. И, разумеется, пятна на них были совсем другим.
Орк не сразу заснул, но когда его (и Джима тоже) разбудило чье-то прикосновение, ему показалось, что прошло не более пяти минут. Он с трудом различил лицо Валы.
— Я принесла тебе одеяло и еду, — прошептала она. — И не только. — Она показала ему какой-то предмет. — Лучемет. Не шевелись. Сейчас я перережу твою цепь.
— Не надо! — Орк печально вздохнул. — Спасибо, но я не могу позволить тебе рисковать собой. Если я убегу, отец проведет тщательное расследование, выяснит, кто это сделал, и убьет тебя!
— Не убьет, если ты успеешь расправиться с ним.
Вдруг неожиданно тихо охнула и упала, придавив Орку ноги. Над ними маячил какой-то силуэт, вне всякого сомнения принадлежавший Лосу. Вала, постанывая, попыталась встать.
— Лежать, вероломная шлюха! — приказал ей Лос. — Мне следовало бы убить тебя, Вала! Я понимаю, почему тебе жалко Орка. Я и сам когда-то любил его. Но ты предательски воспользовалась моим гостеприимством! Как знать, не замышляла ли ты помочь моему сыну убить меня...
Лос продолжал бушевать — смысл его речей заключался в том, что он, по милосердию своему, разрешает Вале и ее мужу вернуться в их вселенную. Но сделают они это сию же минуту и под конвоем. Вала больше не увидит Орка. С сыном он разберется сам, хотя они никогда не узнают, как он поступил.
Вала попыталась возразить, но Лос предупредил, что пристрелит ее на месте. Он еще минут пять продолжал обрушивать проклятья на их склоненные головы. Умолкнув наконец, он прижал небольшой цилиндр к руке Валы, женщина тут же лишилась чувств. А затем Лос ткнул цилиндриком Орку в грудь. Юноша потерял сознание, а вместе с ним и Джим.
Джим пришел в себя одновременно с Орком. От яркого солнечного света молодой Владыка зажмурился, и Джим почему-то последовал его примеру. Молодой тоан сидел, упираясь голыми ягодицами в скальный карниз, прислонившись спиной к вертикальному выступу скалы. Руки у него были связаны за спиной веревкой. Карниз заканчивался в футе от него, и далее вниз круто уходил горный склон, поросший примерно до половины высоты лесом. У его подножия тянулась река, петляя сквозь лесную чащу. По другую сторону реки высилась другая гора, ее вершину покрывал снег.
Небо было голубым — значит, Орк сейчас не в своем родном мире, если он только не пробыл без сознания больше двух суток.
На коленях у юноши лежал кусок пластика, исписанный четким почерком, — письмо от Лoca?
Ты на Антеме, в Проклятом мире. Если у тебя хватит мужества, то ты сможешь выжить здесь и найти дорогу к единственным другим вратам этого мира, чтобы покинуть его. Я даю тебе ключ, хотя мой недостойный сын его не заслужил. Врата находятся неподалеку от ориентира, похожего на нечто, что ты носишь на себе. Но тебе придется самому найти код, открывающий врата в твой родной мир.
Врата находятся на суше, что сужает территорию твоего поиска до пятидесяти миллионов квадратных миль. Хотя мне и следовало бы пожелать тебе всего наихудшего, не стану этого делать. Но учти, ты получил по заслугам.
Антема, Проклятый мир, созданный таинственными существами, что жили еще до Владык. Это они — творцы первоначальной вселенной, а затем и Владык, заселивших ее. Что касается Антемы, то она была столь грубо сделана, что Владыки считали ее первым опытом по созданию искусственных вселенных. Никто из Владык не пожелал тут жить, и очень немногие знали, как проникнуть сюда.
И что это еще за ключ, который носит Орк на себе? Ведь он же голый — но в это самое мгновение Орк ощутил на груди какой-то предмет. Он с усилием поднялся, нагнул голову и сумел рассмотреть круглый золотой медальон, один из отцовских, с выгравированным на нем именем «Шамбаримен» и рельефным изображением Рога, принадлежавшего этому легендарному человеку.
Какого же рода это ключ? Гора, похожая с виду на Рог? Зная хитрую натуру Лoca, следовало предполагать, что все отнюдь не так просто. Но сейчас Орку больше всего хотелось не размышлять по этому поводу, а освободить руки. Повернувшись спиной к тому монолиту, у которого он только что сидел, Орк опустился на колени и приблизил веревку к краю маленького выступа на камне. Эта поза была и утомительной, и болезненной, но попытка перерезать веревку оказалась удачной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});