Джим снова ощутил приступ страха. Спроецировать себя в сознание Орка и, быть может, остаться в нем навсегда — значит, рискнуть повстречаться с неведомой ему до сей поры опасностью. Но он должен — или до конца своих дней на нем будет клеймо труса. Победа или смерть. Возможно, только смерть. Или, что еще хуже, Орк поглотит его. И тогда Джим навсегда останется узником в чужом теле.
Не имеет значения. Надо войти в разум Орка, стать им частично, но не целиком, Боже упаси!
И Джим сделал это. Секунду-другую он чувствовал себя так, словно упал в яму, наполненную овсяной кашей. Слизистая комковатая субстанция давила на него со всех сторон, ослепляя и оглушая. Мрак и омерзительное вещество, в котором он тонул, едва не заставили его повернуть назад. Но он беззвучно крикнул себе: «Вперед!» Пугающая жижа осталась позади, хотя мрак не рассеялся. У Джима возникло ощущение, словно он рухнул в бешено мчащийся поток тяжелой, как ртуть, жидкости и его стремительно несет по каким-то извилистым каналам под шум биения то ли гигантских крыльев, то ли огромного сердца.
Затем наступила тишина, сменившаяся слабым потрескиванием. Вокруг него посыпался дождь искр, которые становились все крупнее, пока не слились воедино в яркий свет. Джим обрел способность видеть, слышать, обонять и ощущать вкус — так он вошел в плоть и в мозг Орка, почти полностью стал им. Теперь требовалось некоторое время на освоение навыка управляться одновременно и с собственными мыслями, и с личностью Орка.
Вслед за отцом и матерью густую тень покинули Лувах и Вала — дядя Орка и его жена, посетившие их по настоянию Энитармон. Л ос ради этого случая открыл врата между их двумя мирами на достаточно долгий срок. Гости возглавляли отряд туземцев — рабов Владык, следопытов и загонщиков. Кожа рабов была несколько темнее, чем у Владык, но только потому, что они больше времени проводили на солнце. Одеждой им служили набедренные повязки, тела покрывала густая татуировка, а в длинных темных волосах и продырявленных ушах топорщились перья. Единственным оружием рабов были бамбуковые духовые ружья, что выпускали стрелы с наконечниками, пропитанными парализующим веществом.
— Есть успехи, сын? — спросил низким, рыкающим голосом Лос.
— По-моему, один прячется вон в тех зарослях шинт, — ответил Орк. — Он ранен. Я его выследил по каплям крови, хотя кровотечение у него не слишком сильное.
— Это, должно быть, тот, кто убил двух рабов, — уточнил Лос. — Со всеми остальными мы уже расквитались.
Джим несколько изумился тому, что понимает речь Владык (или тоанов, как они сами себя называли). И хотя изумление не было ясно оформленным (надо сказать, что все его собственные чувства утратили остроту), все, что осознавал Орк, было ярким и четким. И сейчас он думал о Вале — как жаль, что у него не было возможности поговорить с ней!
— Оружие все еще при нем? — поинтересовался отец.
— Не знаю, — Орк покачал головой.
Добычей им служили туземцы, приговоренные своими же соплеменниками к смерти за тяжкие преступления. Время от времени Лос, когда ему наскучивали другие забавы, аннулировал приговоры и использовал осужденных в качестве дичи. Вот и теперь семерых опасных преступников доставили сюда, в джунгли, дали им копья и ножи и отпустили на волю. Выждав двадцать минут, Владыки со своей челядью отправились по их следам. Все они, кроме Лoca и Валы, имели при себе лишь примитивное оружие — для остроты ощущений. Отец и тетка Орка прихватили лучеметы на случай, если на охотников нападет хищный зверь или если преследуемый одержит верх в поединке с Владыкой.
— Кто хочет прикончить зверя? — крикнул Лос.
— Рад буду разделаться с ним, — ответил Орк. Он сознавал, что вызвался потому, что хотел завоевать уважение отца, хотя и не любил его. Но была и более веская причина — желание блеснуть перед теткой.
— Тебе нужно приобретать опыт, — кивнул, соглашаясь, Лос. — Ты пока что убил немного дичи, будь то человек или животное. Но, согласно правилам, возможность должна быть предоставлена нашим гостям. Неужели ты забыл?
— А мне бы очень хотелось увидеть, как сражается Орк, — сказала Вала. — Я пойду следом за тобой, племянник.
Боже, до чего они бессердечные, думал Джим. И какое хладнокровие! Однако, несмотря на свое отвращение, он одновременно испытывал те же чувства, что и Орк. Молодой Владыка, а следовательно, и Джим, сгорал от нетерпения. В то же время Орк (и Джим тоже) надеялся, что ничего плохого с ним не случится.
Сжимая в одной руке копье, Орк углубился в густые заросли, Вала старалась не отставать от него. Двигался он медленно, во избежание лишнего шума, и чувствовал, как по телу струится пот — таким сильным было напряжение. Еще бы — все преимущества на стороне преследуемого. Внезапно его нога наткнулась на что-то, и он остановился. На земле, наполовину скрытое травой, лежало копье. Его обронил преследуемый, значит, он тяжело ранен. Однако не следует забывать об осторожности. Беглец мог бросить копье, чтобы направить мысли охотника именно в этом направлении, а сам затаился поблизости с охотничьим ножом в руке. Орк молча указал Вале на копье. Та кивнула в знак того, что поняла.
В лесу стояла необычная тишина: возможно, его обитатели следили за непрошеными гостями, стараясь определить, не опасны ли эти двуногие, прежде чем вернуться к своим делам.
Орк раздвинул рукой кусты. Вот она, добыча! Человек лежал на спине, закрыв глаза и прижимая рукой рану на плече; по пальцам медленно сочилась кровь.
— Хар? — окликнул его Орк.
Только сейчас он осознал, что преследуемый — его сводный брат. У Лoca было много детей от туземок; Хар в числе немногих получил доступ во дворец. Превосходный следопыт, он научил Орка всему, что сам знал о лесной охоте.
— Ты должен обагрить свой нож, племянник, — сказала Вала, подойдя к Орку. — Не подобает добивать его копьем. Подожди, сейчас я позову других. Они должны видеть, как ты это сделаешь.
Джцм ощутил, как у Орка сжался желудок и к горлу подступила тошнота. Он знал, о чем думает этот юноша. Ему придется перерезать Хару горло и слизать с ножа немного крови. Добивающий добычу удар и вкус крови не были внове для Орка, и раньше он никогда не чувствовал к этому отвращения. Но теперь... Он любил своего сводного брата — насколько вообще мог любить любого леблаббия (так называли тех, кто не принадлежал к Владыкам). Лучше бы он расправился с отцом, чем с Харом!
Тем временем подошли все остальные, и Лос сказал:
— Надо же, оказывается, я Хара ранил! А честь убийства его достанется тебе... Чего только не бывает на свете!
— Ты его ранил, отец, — подтвердил Орк. — Иначе я его бы не догнал. Почему бы его крови не отведать тебе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});