ситуацию. Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Венгерской Народной Республике Юрий Владимирович Андропов, находившийся в Венгрии с 1953 года и имевший опыт партизанской войны, был иного мнения: «Что, оставим народную власть, коммунистов и патриотов на растерзание?» Лащенко ответил, что пусть они сами защищают себя и свою власть. «Мы не должны за них воевать. Кто желает, пусть уходит с нами». «Советские войска уйдут, — сказал Андропов, — а завтра здесь будут США и их союзники. Надо разгромить в Будапеште вооруженные отряды мятежников, и все здесь успокоится».
При этом Андропов опирался и на мнение полковника Григория Фёдоровича Григоренко, сотрудника легендарного ГУКР «Смерш», участника радиоигр с гитлеровскими спецслужбами, который в марте 1954 года был командирован в Венгрию в качестве заместителя старшего советника КГБ при СМ СССР.
Здесь стоит отметить, что на языке чекистов группы разведчиков, работающие в тылу недружественных государств, назывались резидентурами, во главе которых стоял резидент. А вот аналогичные структуры на территории стран-союзников назывались представительствами, во главе которых находились старшие советники. При этом задачи резидентуры и представительства решали разные. Первые осуществляли разведывательную деятельность против вероятного противника, в том числе и нелегальную, тогда как представительства в основном консультировали дружественные органы госбезопасности, а по сути создавали их заново.
Старшим советником КГБ в Венгрии был полковник Георгий Авксентьевич Ищенко. До этого с марта 1953 года он возглавлял 3‑й отдел (агентурно-оперативная работа по интеллигенции) 4‑го (секретно-политического) управления МВД СССР. Заместителем начальника этого управления был генерал-майор Георгий Валентинович Утехин, в годы войны начальник 3‑го (розыск) и 4‑го (зафронтовой) отделов ГУКР «Смерш». Старшим оперуполномоченным 2‑го отделения 3‑го отдела ГУКР «Смерш» был Григорий Фёдорович Григоренко.
Среди всех сотрудников представительства наибольшим опытом работы за рубежом обладал ещё один заместитель старшего советника КГБ в Венгрии полковник Елисей Тихонович Синицын, который в 1943–1945 годах был заместителем резидента и резидентом НКГБ СССР в Финляндии.
В годы Второй мировой войны Венгрия фанатично сражалась на стороне Германии, которая, по мнению венгров, помогла им смыть национальный позор. Напомним, что после Первой мировой войны в результате навязанного ей странами-победительницами Трианонского мирного договора Венгрия лишилась 72 % своей территории (включая Трансильванию, Хорватию, Словакию и Карпатскую Русь) и 64 % населения (включая 3 млн этнических венгров), выхода к морю и флота, 88 % лесных ресурсов, 83 % производства чугуна и 67 % банковско-кредитной системы. Поэтому реваншизм, который накладывался на радикальный мадьярский национализм, стал идеологической основой диктатуры Миклоша Хорти.
28 июня 1941 года Хорти докладывал Гитлеру, что он счастлив, поскольку венгерские войска плечом к плечу «со славной и победоносной немецкой армией» принимают участие в «крестовом походе, направленном на уничтожение коммунистической опасности и сохранение культуры».
К середине 1944 года общая численность венгерских войск достигла 700 тыс. человек. Учитывая, что общие потери Венгрии на Восточном фронте в годы Второй мировой войны составили 809 тыс. человек и, кроме того, 513 тыс. 766 пленными, то, по некоторым оценкам, всего против СССР воевало ни много ни мало — почти полтора миллиона венгров, которые проявили себя как одни из самых жестоких и безжалостных нацистских военных формирований.
Венгры сыграли основную роль в трагедии Уманского «котла», где в августе 1941 года погибли войска 6‑й и 12‑й армий Юго-Западного фронта и Южного фронта Красной армии — не менее 20 дивизий. 100 тыс. попавших в плен красноармейцев поместили в созданный на территории карьера около города Умань концлагерь, неофициально названный «уманская яма». Там немцы и венгры расстреливали военнопленных евреев, комиссаров, раненых и ослабевших.
К своей «миссии» оккупантов как в России, так и в Югославии венгры подошли весьма ответственно. В сербской Воеводине солдаты Сегедского корпуса генерала Фекетхалми (он вскоре возглавит венгерский генштаб) устроили настоящую бойню, причем сербов и евреев даже не расстреливали, а рубили топорами или топили в Дунае. О зверствах венгров на Черниговщине и Брянщине в своих мемуарах рассказал один из руководителей партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, дважды Герой Советского Союза генерал-майор Алексей Фёдорович Фёдоров, а о «подвигах» венгров против мирного населения под Воронежем — генерал-лейтенант Павел Менделевич Шафаренко. Сами венгерские оккупанты вспоминали, как помогали немцам проводить карательные «спецакции» в русских сёлах, расправляясь с женщинами и детьми. Геббельс записал 18 мая 1942 года в своём дневнике: «Южнее этого региона воюют венгерские формирования. Им нужно занимать и пацифицировать одно село за другим. Когда венгры заявляют, что они пацифицировали одно село, это обычно означает, что там не осталось ни одного жителя». Крестьянин деревни Светлово Севского района Брянской области А.И. Крутухин вспоминал: «Фашистские сообщники мадьяры вступили в нашу деревню Светлово 9 мая 1942 года. Все жители нашей деревни спрятались от такой своры, и они в знак того, что жители стали прятаться от их, а те которые не сумели спрятаться, они их порасстреляли, изнасильничали несколько наших женщин… По всей деревне в ней шла стрельба, горели постройки, а мадьярские солдаты грабили наши вещи, угоняя коров, телят». В отчёте Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК) от 28 марта 1945 года сказано, что «лишь в 12 районах Черниговской области венгерские солдаты убили 38 тыс. 611 мирных советских граждан. Центром массовых убийств был город Щорс, где в тюрьмах, парках, лесах — перед большими ямами для братских могил, вырытыми приведёнными на казнь лицами — после самых ужасных пыток было казнено много тысяч людей. Во многих местах частым способом казни было сожжение. Жертвы большей частью были стариками, женщинами и детьми, но убивали и грудных младенцев вместе с матерями. И Щорс был лишь одним из мест для казни. 12–15 июля 1942 года на хуторе Харькеевка Шаталовского района Курской области солдатами 33‑й венгерской пехотной дивизии было захвачено четверо военнослужащих Красной армии. Одному из них, старшему лейтенанту П.В. Данилову, выкололи глаза, прикладом винтовки сбили на бок челюсть, нанесли 12 штыковых ударов в спину, после чего в бессознательном состоянии зарыли полуживым в землю. Трёх красноармейцев, имена которых неизвестны, расстреляли». 5 января 1943 года жительница города Острогожска Мария Кайданникова видела, как венгерские солдаты загнали группу советских военнопленных в подвал магазина на ул. Медведовского. Вскоре оттуда послышались крики. Глазам заглянувшей в окно Кайданниковой предстала чудовищная сцена: «Там ярко горел костёр. Два мадьяра держали за плечи и ноги пленного и медленно поджаривали его живот и ноги на огне. Они то поднимали его над огнём, то опускали ниже, а когда он затих, мадьяры бросили его тело лицом вниз на костёр. Вдруг пленный опять задёргался. Тогда один из мадьяр с размаху всадил ему в