Читать интересную книгу Далекие берега. Навстречу судьбе - Сарду Ромэн

Маленький Чарльз стремительно вбежал в отчий дом.

— Все пираты бегут из Гудзона! — закричал мальчик. — Они боятся «Раппаханнока»!

Лили, его мать, велела сыну говорить тише, указав Рукой на Гарри, сидевшего в столовой в окружении пяти советников. Они горячо спорили, сверяясь с ворохом выписанных счетов.

Последовав совету матери, мальчик притих.

Когда пришло время сна, он лег под одеяло полностью одетым, чтобы на следующий день как можно раньше попасть в порт.

Чарльз плохо спал. Его родители разговаривали до рассвета. Несколько раз он тихо выходил из своей комнаты, чтобы подслушать, о чем они беседуют.

— Это неслыханная удача! — повторял Гарри.

Гарри исполнилось тридцать три года. Его лоб стал более высоким, на висках серебрилась седина. Он отрастил небольшую бородку и носил дорогой костюм, выписанный из Лондона. Это было обязательным условием, если человек хотел пользоваться в колонии всеобщим уважением.

Благодаря умелому ведению дел и смелости при принятии решений он занял высокое положение среди торговцев Нью-Йорка. Нежеланный ребенок проститутки из Дублина, мелкий воришка, ставший таковым против собственной воли, изгнанник из Филадельфии, Гарри стал уважаемым человеком. Все превозносили его за высокую нравственность и доброе сердце, даже если широта его души порой и шокировала пуритан. Никто не знал о том, какого нрава была его мать, но сам Гарри не забывал о своем происхождении. В Нью-Йорке процветали шесть домов терпимости, в которых подвизались около пятидесяти проституток. Гарри Бэтман следил за их здоровьем, бытовыми условиями. Он даже открыл приют для детей проституток, чтобы они могли расти подальше от общества, в котором вращались их матери, получать образование и воспитание в лоне религии.

В колонии обожали и жену Гарри, Лили. Она по-прежнему отказывалась использовать рабов, как негров так и индейцев. Лили нанимала служанок, приехавших из Ирландии, установив для них обязательный срок службы в два года, хотя в других домах они, как правило, работали от пяти до семи лет. В память о своем благодетеле, Уайте Оглеторпе, Бэтманы возвели в культ гостеприимство по отношению к своим соотечественникам, эмигрировавшим в Америку. В тридцать шесть лет красавица Лили демонстрировала такие утонченные и благородные манеры, что никто не верил, что она сама поддерживает чистоту в доме, моет полы, выполняет всю неблагодарную работу, которую в других семьях делали слуги; при этом не уставала повторять: «Все это я делала, когда была маленькой».

Гарри принадлежал к кругу так называемых «традиционных» торговцев, которые имели лицензию на торговлю с Антильскими островами и другими английскими колониями. Над ними стояла «элита», владевшая монополией на торговлю с Англией. Эта небольшая группа, занимавшаяся трансатлантической торговлей, представляла собой закрытый картель, картель крупного капитала.

До сих пор у Гарри не было возможности приобщиться к этим «высшим сферам».

— С прибытием флота Муира и его представителей в Нью-Йорк, — говорил Гарри жене, — у нас появилась возможность войти в крут избранных!

Вот уже несколько дней в городе из уст в уста передавали новость: флот знаменитой Фактории Муира из Лондона совершал инспекционное плавание, заходя во все колонии с целью найти новых посредников.

Поселенцев, местных купцов и производителей побуждали предлагать свои услуги богатейшей Фактории. Наследник империи Вальтер Муир находился на борту «Раппаханнока». Желающие сотрудничать должны были подавать свои предложения в письменном виде. После того как лучшие предложения будут отобраны, их авторов пригласят на беседу.

За два дня до прибытия «Раппаханнока» в бухту вошел сторожевой корабль, чтобы ознакомить торговцев Нью-Йорка с условиями Муира.

В ту апрельскую ночь 1708 года в домах главных торговцев и крупных производителей долго горел свет.

До самого утра Гарри обсуждал с женой, как лучше составить заявку для Фактории Муира. В последние годы Гарри приобрел навыки письма, но все же писала всегда Лили, получившая образование в Германтауне.

Ранним утром Гарри надел свой самый дорогой костюм. Лили поцеловала мужа и вручила ему бесценное досье, которое она перевязала ленточкой.

Выйдя из дома, Гарри направился к своей повозке. Рассвет только занимался, небо было чистым. В такой час на Броад-стрит лишь редкие торговцы открывали свои лавки.

Не успел Гарри взять в руки вожжи, как в повозку прыгнул маленький силуэт и сел рядом с ним.

— Я еду с вами, отец, — сказал Чарльз. — Вы разрешаете? Сегодня все ждут «Раппаханнок»! Я не хочу пропустить его прибытие!

Гарри улыбнулся:

— Кажется, корабль и в самом деле заслуживает тех похвал, что я слышал!

Отец ласково взъерошил волосы сына.

— Хорошо, поехали.

Набережная Эндрю и ее пристань, расположенная у подножья форта Анны, были единственным местом, куда мог причалить «Раппаханнок», длина которого достигала двухсот метров.

Гарри воочию убедился в том, что после бегства пиратских кораблей бухта опустела. В это время года в порту Нью-Йорка обычно стояло кораблей тридцать, сейчас же их осталось всего шесть.

Бэтманы, отец и сын, дошли до конца пирса.

Вскоре к ним присоединились двое мужчин во фраках. Один из них был частным комиссионером семьи Деланси, второй — семьи Ливингстон, двух самых богатых и самых могущественных кланов города. Мужчины держали в руках досье. Они оба поторопились, чтобы первыми встретить «Раппаханнок».

Гарри был доволен, что встал так же рано и сумел подготовить досье, как и наиболее влиятельные деловые люди города. Он не сомневался, что весть о том, что он явился на набережную Эндрю, дойдет до самых высоких кругов. Гарри не любил Стефана Деланси, уроженца Кана, который тайком вел торговлю с врагами-французами, но зато искренне восхищался старым Робертом Ливингстоном, шотландцем, сказочно разбогатевшим на торговле шкурами в Олбани и теперь владевшим здесь шестьюстами квадратными метрами земли. Маленькому Чарльзу отец часто приводил его в пример: «Ливингстон сколотил состояние, потому что он более проворный, более умный и более образованный, чем его конкуренты. Учись, работай, крепко стой на ногах, сын мой, и ты станешь таким же, как и он!»

Увидев рядом с Гарри маленького Чарльза, комиссионер Деланси улыбнулся:

— Бэтман, да вы приобщаете сына к делам с малых лет!

Гарри кивнул:

— У мсье Деланси три сына, у мсье Ливингстона — четыре. Богу было угодно дать мне одного сына, но это не имеет значения: я его воспитываю как семерых!

Около девяти часов показался «Раппаханнок». Линейный корабль, один из немногих кораблей первого класса, пересекших Атлантический океан, тяжело продвигался вперед. Корабль окружало облако черного дыма. Бортовые люки были открыты, сто двадцать семь артиллерийских орудий находились в боевой готовности.

С укреплений форта Анны раздался приветственный пушечный выстрел.

Радостное волнение охватило весь Нью-Йорк. На пристани началась сутолока. Торговцы, хотевшие занять лучшие места, локтями пробивали себе дорогу. Гвардейцам пришлось прогнать с пристани людей, чтобы дать проход мэру, главному судье и губернатору.

— Будет лучше, если ты уйдешь, — посоветовал Гарри сыну. — Вскоре ты уже ничего не увидишь, и мы рискуем потерять друг друга в толпе.

Чарльз вернулся на свой наблюдательный пост, который он облюбовал накануне.

На стрелу уже взобралась девочка, которая была тут с Чарльзом вчера.

— Здравствуй, Салли!

— А, Чи! Надо же, ты впервые опаздываешь!

— Да нет же, я первым пришел! Задолго до тебя!

Чарльз залез на первую рею стрелы.

Над детьми, верхом на брам-стеньге, сидел какой-то мужчина.

— Это Кривой Сол, — тихо сказала Салли, едва сдерживая смех. — Пират из старой команды Каллифорда. Вчера утром их корабль отплыл в такой спешке, что его дружки совсем забыли о нем!

Салли была дочерью ирландского ткача бархата родом из Галлоуэя, Олби Гейджа. Гарри одобрял их дружбу. Он не собирался вести брачные игры с голландцами, использовать этот модный способ «англизировать» провинцию Нью-Йорк, сохранив при этом неприкосновенными обширные владения прежних хозяев колонии.