Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Яков Виллимович Брюс

В Москве, где Брюс руководил старейшим военно-морским учебным заведением, основанным Петром I, – Школой математических и навигацких наук, расположенной в знаменитой Сухаревой башне, до сих пор живёт легенда о некой старинной «чёрной книге из семи дощечек», которую Брюс, маг, затворник и чернокнижник, замуровал в Сухаревой башне. Книга будто бы принадлежала самому царю Соломону. По легенде, обладатель этой книги может овладеть миром, и Брюс якобы боялся, что она может попасть в недобросовестные руки.

Здесь же, в Сухаревой башне, Брюс собрал самую большую в тогдашней России библиотеку. По преданию, перед смертью он велел и её замуровать в стене с потайной дверью. У двери тогда же выставили часового. Пост будто бы просуществовал вплоть до царствования Александра I. Затем библиотеку вскрыли и якобы по приказанию императора перевезли в Петербург, в Зимний дворец. Однажды Александр попытался даже прочесть некоторые книги, но ничего в них не понял и велел уничтожить.

В Москве Брюса называли «Колдуном Сухаревой башни». По одной из тамошних легенд, Брюс «летал к звёздам на подзорной трубе». По другим преданиям, он мог безошибочно сказать, сколько звёзд на небе. К этому же циклу относится легенда о том, как однажды Брюс повстречался с огнедышащим драконом. Тот не выдержал его взгляда и упал замертво. Брюс оживил его мёртвой водой и приручил. Держал дракона на чердаке Сухаревой башни, а по ночам, пугая запоздалых обывателей, летал на нем над Москвой.

О Брюсовых чудесах рассказывали небылицы. Так, сохранилась легенда, как однажды, в разгар жаркого лета, на глазах изумлённой толпы, Брюс превратил пруд в каток, надел коньки и долго катался, выписывая узоры на гладком льду.

И в Петербурге Брюс слыл магом и чародеем, чернокнижником и волшебником. До сих пор можно услышать легенды о хитростях, которые «знал и делал он, додумался и до того, что хотел живого человека сотворить. Заперся он в отдельном доме, никого к себе не впускал. Никто не ведал, что он там делал, а он мастерил живого человека. Совсем сготовил – из цветов – тело женское… Осталось только душу вложить, и это от его рук не отбилось бы, да на беду его – подсмотрела в щёлочку жена Брюса и, как увидела свою соперницу, вышибла дверь, ворвалась в хоромы, ударила сделанную из цветов девушку, та и разрушилась».

До наших дней дошло предание о механической кукле, которую Брюс изготовил для Петра. Кукла могла двигаться и говорить. Ни чертежей, ни самой куклы не сохранилось, но живёт легенда о том, что лунными ночами Брюс разговаривал с ней, и она ему отвечала.

Брюс умер в 1735 году, на десять лет пережив своего императора. Однако фольклор пренебрег историческим фактом ради ещё одного штриха в характеристике этого необыкновенного человека. Сохранилось предание, что, умирая, Брюс вручил Петру склянки с живой и мёртвой водой. Говорят, чтобы испытать изобретённые им эликсиры жизни, Брюс убил своего престарелого слугу и разрубил тело его на куски. Затем окропил их мёртвой водой. Куски срослись, и тело ожило. Вслед за этим Брюс окропил тело слуги живой водой, и старик на глазах помолодел.

Согласно одной из народных сказок, Брюс испытал однажды своё изобретение и на самом Петре. Будто бы в одном из сражений со шведами Пётр был изрублен врагами на мелкие куски. Узнав об этом, Брюс велел привезти в Москву, в Сухареву башню, где он в то время служил, все, что осталось: руки, ноги, тело. Сложил всё вместе, полил мёртвой водой, и части срослись, полил живой, и Пётр ожил.

Эти склянки и вручил Брюс Петру. Если царь пожелает видеть его ожившим, будто бы сказал чернокнижник, пусть спрыснет труп его этой водой. Прошло несколько лет, и Пётр вспомнил о брюсовой склянке. Он велел вскрыть могилу чародея. К ужасу всех присутствовавших, оказалось, что покойник лежит в могиле словно живой. У него даже выросли длинные волосы на голове и борода. Царь был так поражен этим, что велел скорее зарыть могилу, а склянку разбил. Правда, согласно одному из вариантов этой легенды, оживление не состоялось по другой причине. Будто бы царь был с похмелья, склянка в его руке дрогнула, и вся жидкость пролилась в землю.

Младший брат Якова Брюса Роман Вилимович традиционно считается первым комендантом Петропавловской крепости, хотя на самом деле был вторым, сменив пробывшего на этом посту менее года Карла Эвальда Рейна. На эту должность Брюс был назначен в мае 1704 года. В то время комендант Петропавловской крепости считался третьим лицом в Санкт-Петербурге, и поэтому в отсутствие императора и губернатора Брюс отвечал не только за крепость, но и за весь город, особенно за его строительство. Брюс вступил в должность коменданта в звании полковника и умер в этой должности в 1720 году, будучи уже членом государственной военной коллегии и в чине генерал-лейтенанта.

Похороны Брюса положили начало традиции захоронения комендантов Петропавловской крепости на специальном кладбище рядом с Петропавловским собором, у его алтарной стены. Позднее кладбище стало называться Комендантским. Здесь преданы земле девятнадцать из тридцати двух комендантов крепости. И первым был Брюс.

Долгое время Роман Брюс вниманием городского фольклора не пользовался, оставаясь в тени своего старшего брата. Но вот в 1970-х годах на Комендантском кладбище начались археологические раскопки, и неожиданно родилась легенда, весьма близкая по своему содержанию ко многим мистическим рассказам о Якове Брюсе. Согласно этой легенде, когда археологи открыли гроб Романа Брюса, то обнаружили, что тело его не было тронуто тлением, а на груди коменданта «лежала роза, с виду тоже живая». Археологи замерли от неожиданности, но через секунду видение исчезло, а тело Брюса и роза на их глазах рассыпались в прах.

Одним из ближайших сподвижников Петра был известный государственный деятель и дипломат, вице-канцлер Пётр Павлович Шафиров. Он был сыном польского еврея из Смоленского воеводства по имени Шафир, что с польского переводится как сапфир. После присоединения Польши к России Шафир перебрался в Москву и принял православие под именем Павла Филипповича Шафирова. Занимался торговлей. Если верить преданиям, однажды в его лавку заглянул Пётр I. Там он и приметил расторопного сына хозяина лавки, юного паренька, стоявшего за прилавком. Царь разговорился и выяснил, что молодой человек обладает недюжинными лингвистическими способностями. Вскоре он назначил его переводчиком в Посольский приказ. Так началась государственная карьера Петра Шафирова. В 1703 году он уже служит тайным секретарем у Ф.А. Головина, в 1710-м – получает баронский титул, а в 1722-м – назначается в сенаторы.

Однако в 1723 году карьера Шафирова оборвалась. Его обвинили в казнокрадстве и приговорили к смертной казни. Правда, если верить фольклору, основной причиной этого стало не мздоимство, а более тяжкий по тем временам грех: Шафирова заподозрили в тайном исповедании иудаизма.

Прилюдная казнь должна была состояться 15 февраля того же 1723 года. Шафиров взошел на эшафот и, как утверждает фольклор, прежде чем опуститься на колени, широко перекрестился на все стоявшие вокруг православные церкви. Только затем положил голову на плаху Трудно сказать, намеренно или чисто механически сделал он это, но, говорят, именно этот христианский жест смягчил сердце присутствовавшего на казни Петра. В последний момент, когда топор палача был уже занесен над жертвой, он простил Шафирова и заменил смерть на ссылку. Фольклор утверждает, что палач не успел отвести топор, и тот только по чистой случайности опустился на плаху буквально рядом с головой бывшего вице-канцлера.

После смерти Петра I, Шафиров был возвращен из ссылки. При Анне Иоанновне он возглавлял коммерц-коллегию.

Если верить «русской версии» происхождения одного из приближенных Петра I, Григория Дмитриевича Строганова, то род его ведется от русских купцов и промышленников, известных на Руси с XV века. Они будто бы были выходцами, по одним легендам, из поморских крестьян, по другим, «из разряда новгородских помещиков». Но есть и «татарская версия» родословной Строгановых, изложенная А.Б. Лакиером в известном исследовании, посвященном русской геральдике. Лакиер приводит формулировку диплома на графское достоинство, выданного камер-юнкеру Александру Сергеевичу Строганову императором Священной Римской империи Францем I в 1761 году. Там Строганов назван «выезжим из татар».

Строгановы владели сказочным богатством. Предания гласят, что именно они сумели выкупить из татарского плена московского князя Василия Тёмного. На деньги Строгановых в XVI веке была снаряжена дружина Ермака, и фактически они способствовали присоединению Сибири к России. Григорий Дмитриевич Строганов неоднократно ссужал Петра I деньгами для успешного ведения войны со шведами. Рассказывают, что делал он это весьма своеобразно. Так, однажды, угощая царя обедом, он преподнес Петру на десерт бочонок с золотом, прибавив при этом, что «потчует своего господина и благодетеля вполовину и просит смотреть на бочку как на часть угощения». О роли Строгановых в истории Петербурга мы ещё расскажем.